Эргнетский рынок: Рай для контрабандистов или упущенный шанс на решение грузино-осетинского конфликта?
Международный опыт трансформации конфликтов показывает, что торгово-экономические отношения могут внести существенный вклад в процесс восстановления доверия между разделенными обществами. В Грузии тоже есть такой пример. Точнее, был. Речь идет о по-своему легендарном Эргнетском рынке.
- Кто в ответе за таможенный кризис в Южной Осетии: местные власти, российские или «грузинское лобби»?
- Открытие Транскавказской дороги: в Южной Осетии недовольны, что «Россия и Грузия обсуждают это у них за спиной»
Как появился и что представлял собой Эргнетский рынок? В чем был его недостаток? Как повлияло существование этого рынка на отношения между людьми, разделенными грузино-осетинским конфликтом? Что может стать его альтернативой и почему экономическое сотрудничество столь важно для разрешения конфликтов?
Как возник Эргнетский рынок?
Грузинское село Эргнети расположено в зоне грузино-осетинского конфликта, в восьми километрах от Цхинвали (столица Южной Осетии). В 1990-х годах это село стало местом, где между разделенными конфликтом грузинами и осетинами спонтанно установились доверительные экономические отношения.
Современная история грузино-осетинского конфликта началась в конце 1980-х годов, в период распада Советского Союза. Южная Осетия, которая до тех пор была автономной областью Грузии, захотела независимости. Грузия же в ответ, наоборот, отменила ее автономный статус и включила в состав другого региона.
Первое вооруженное сопротивление и первые жертвы были зафиксированы в ноябре-декабре 1989 года. Активные боевые действия проходили в 1991-1992 годах и завершились подписанием Дагомысского соглашения, которое обязывало стороны (включая Россию) прекратить огонь и вывести вооруженные формирования из зоны конфликта. В ходе вооруженного противостояния, по разным данным, погибло до 10 тысяч человек, а до 100 тысяч человек покинули свои дома, став вынужденными переселенцами.
Конфликт между Грузией и Южной Осетией считался «замороженным» до августа 2008 года, когда произошла пятидневная война между Россией и Грузией. После этого Россия признала независимость Южной Осетии, а дипломатические отношения между Москвой и Тбилиси были разорваны.
Южная Осетия продолжает жить как независимая республика, признанная только Россией и еще несколькими странами. Для большей же части международного сообщества это оккупированный Россией регион Грузии.
До обострения отношений село Эргнети в силу близости к Цхинвали было удобным местом для торговли между грузинами и осетинами. «Официального» статуса у этого рынка никогда не было — он возник стихийно.
«Однажды бабушка из Эргнети с двумя корзинами молока, сыра и яиц встала на окраине села, недалеко от Цхинвали. На следующий день кто-то принес туда корзину яблок. Проезжавший мимо осетин, купил, что ему нужно, и предложил продавцу вернуться на следующий день. Потом к тем двум торговцам присоединились еще двое, потом еще двое, потом потихоньку появились сперва прилавки, потом киоски, и так возник Эргнетский рынок», — вспоминают в селе Эргнети.
По сути, Эргнетский рынок площадью около 50 гектаров являлся своего рода свободной экономической зоной.
На рынке продавались беспошлинный бензин, сахар, сигареты, мука и пшеница, импортированные из России. А также другие виды преимущественно контрабандной продукции: фрукты, крупы, овощи и т.п.
«В то время Грузия была очень бедной страной с кучей проблем. А Южная Осетия имела тесную связь с Россией через Скальный туннель и импортировала оттуда жизненно важные продукты», — говорит Зураб Бендианишвили, глава Коалиции за права вынужденных переселенцев.
Со временем в торговлю на этом рынке стали вовлекаться не только окрестные жители, но и люди, приезжавшие из других регионов Грузии.
Плюсы и минусы
Конечно, Эргнетский рынок был местом отнюдь не идиллическим. Из-за отсутствия контроля торговля контрабандным товаром приняла огромный масштаб. Здесь продавались не только контрабандные сигареты, мука и бензин, но даже оружие и наркотики.
В работе «Проблема контрабанды в Грузии: Абхазия, Цхинвальский регион», опубликованной в 2004 году грузинским офисом Центра исследований транснациональной преступности и коррупции, говорится, что пшеница, сигареты, топливо и другие товары первичного потребления (в основном, продукты питания) контрабандой переправлялись из России в Грузию через этот рынок:
«Ежедневно с Эргнетского рынка в Тбилиси выезжает около 150 легковых автомобилей, везущих контрабандные товары на сумму более 500 тысяч лари (включая табачные изделия российского производства). Ежегодная стоимость контрабандных товаров, попадающих из «оффшора» Эргнети в Тбилиси, составляет около 200 миллионов лари (около 100 миллионов долларов США). Однако в указанную цифру не включены бензин и дизельное топливо, перевозимые в цистернах в другие регионы Грузии. В таком случае денежные средства, потраченные на контрабанду на рынке Эргнети в Цхинвальском регионе, должны быть включены в отток капитала из Грузии».
Но, по мнению части общества, Эргнетский рынок оказал положительное влияние на грузино-осетинские отношения.
Лия Члачидзе живет в селе Эргнети. После августовской войны 2008 года это село стало последним населенным пунктом, контролируемым грузинской стороной. Дальше идет разделительная линия. Дом Лии находится в двухстах метрах от нее.
Прежде женщина сдавала комнаты в своем доме и хорошо помнит, как это село было центром притяжения и взаимодействия для людей разных национальностей. Как грузинские, осетинские, абхазские и армянские торговцы ночевали под одной крышей, как по утрам они вместе завтракали вареными яйцами и как доверяли друг другу сотни тысяч лари.
«Смотрите, в этой комнате ночевали вместе грузины, осетины, русские, армяне и азербайджанцы. Вместе спали, вместе ели. Они не боялись, что кто-то нападет на них и отберет деньги, и даже оставляли друг другу крупные суммы, чтобы, пока они уедут и вернутся на одной машине, другая машина уже была загружена товаром», — вспоминает Лия.
Грузинский конфликтолог Паата Закареишвили называет Эргнетский рынок устьем воронки, куда стекали экономические ресурсы России, концентрировались в Грузии и весь Южный Кавказ покупал отсюда российскую продукцию.
«Там существовали очень серьезные рыночные отношения, и все это происходило на полулегальных и полупрозрачных условиях. В обращении находились большие деньги, и контролировали их осетины», — говорит Закареишвили.
По его словам, на тот момент, благодаря этому рынку и несмотря на все его минусы, осетинское общество было экономически связано с грузинским, зависело от грузинской экономики и торгового пространства.
Конфликтолог рассказывает, что в тот период осетинское общество имело достаточно высокие доходы и старалось защитить их от российского влияния. Поэтому они размещали свои деньги в грузинских банках в Тбилиси и предпочитали вести торговлю в лари, а не в рублях. Также они не доверяли российской — криминальной, полумафиозной — системе, а больше доверяли Грузии, где тоже была коррупция, но более «цивилизованная» и не было преступности.
«Они предпочли отношения, построенные на доверии с грузинской стороной. Это способствовало грузино-осетинскому примирению. Пожалуй, если бы Эргнетский рынок не был закрыт, а продолжил свое существование, то грузино-осетинский конфликт на сегодняшний день уже разрешился бы», — считает Паата Закареишвили.
Для Лии Члачидзе период «расцвета» рынка является доказательством того, что ресурсы для примирения не были исчерпаны:
«Люди начали мириться, фактически помирились, создали совместные предприятия».
То же самое говорит и Зураб Бендианашвили:
«Осетины вновь возвратились в грузинские села. Если вы ходили на семейные застолья к грузинам, то обязательно встречали за столом осетин. Мир восстанавливался. Не говоря уже о сотнях тысяч лари и долларов, которые они доверяли друг другу. Это была величайшая степень доверия, какая только могла существовать».
Ликвидация рынка и разрыв связей
Эргнетский рынок был закрыт в 2004 году. Грузинское правительство тогда объясняло это тем, что, во-первых, этот рынок был большой черной дырой грузинской экономики и наносил стране существенный ущерб.
Второй же причиной было то, что именно на Эргнетском рынке держалась экономическая мощь тогдашнего де-факто президента Южной Осетии Эдуарда Кокойты и, закрыв рынок, грузинская сторона пыталась ослабить его позиции и завоевать лояльность населения, проживающего в зоне конфликта.
- Как ударило по Южной Осетии повышение таможенной пошлины на вывозимые из России товары
- Как выживает малый бизнес в Южной Осетии. История фермера
- Помогать фермерам и затянуть пояса – как будет выживать Южная Осетия на фоне санкций против РФ
«Закрытие рынка было равносильно преступлению. Новое правительство [правительство Михаила Саакашвили, пришедшего к власти в 2003 году — JAMnews] находилось в то время еще в эйфории и приняло бессмысленное решение. Они думали, что таким образом незаконные финансовые потоки превратятся в легитимные и потекут в бюджет Грузии. Но в итоге после закрытия рынка они потеряли и деньги, и средство примирения с осетинами», — говорит Паата Закареишвили.
По мнению Зураба Бендианашвили, неприемлемой была и сама форма ликвидации рынка — мгновенная и насильственная:
«Это произошло без какого-либо предупреждения и без какой-либо предварительной работы. За один день не стало того, что существовало много лет. Осталась масса невыполненных обязательств, возник дефицит, исчезали средства поставок продукции в магазины… В общем, этот эффект внезапности очень навредил».
После закрытия Эргнетского рынка экономические связи с осетинским населением, проживающим за разделительной линией, ослабли. Остался лишь транспорт, перевозивший людей из зоны конфликта, чтобы они могли продавать свою сельскохозяйственную продукцию в Грузии, а не на Северном Кавказе, до которого гораздо дальше ехать.
Возможные альтернативы
Паата Закареишвили считает, что в 2004 году, вместо того, чтобы просто закрыть Эргнетский рынок, тогдашнему правительству следовало бы подумать о том, как исправить царившую там ситуацию:
«Надо было дать понять, что власти не потерпят на этом рынке контрабанды, оружия, наркотиков. Постепенно устранять эти отдельные сегменты, и убедить осетин, что контроль над рынком должен быть совместным, грузино-осетинским, иначе он будет закрыт. Но власти этого не сделали, а просто уничтожили рынок».
Профессор Тбилисского государственного университета Александр Кухианидзе тоже полагает, что проблему контрабанды можно было решить двумя способами:
«Одним из способов была легализация: договориться с де-факто правительством Кокойты, чтобы они платили что-то вроде таможенной пошлины. Но для грузинских властей это было неприемлемо, поскольку расценивалось ими как признание осетинского правительства.
Второй способ был экономический: можно было создать альтернативные рынки в других местах Грузии и продавать там продукцию по тем же ценам. Проблема контрабанды решилась бы сама собой, и этот рынок переместился бы на территорию, полностью подконтрольную Грузии. На тот момент существовала возможность так сделать».
На вопрос, какая сегодня может быть альтернатива Эргнетскому рынку, Лия Члачидзе отвечает, что может быть создана свободная экономическая зона:
«Насколько я знаю, есть даже проект по открытию банков и т.д. Это было бы очень хорошо и много людей было бы трудоустроено, потому что после войны у людей здесь ничего нет, и осетины тоже поняли, что их нельзя изолировать».
В самом деле, как в грузинском, так и в осетинском обществах периодически возобновляются разговоры о создании свободной экономической зоны или о восстановлении в той или иной форме Эргнетского рынка.
Мы не знаем, что сегодня думает на этот счет правительство Грузии. JAMnews пытался получить ответы на свои вопросы в Аппарате государственного министра по вопросам примирения и гражданского равенства, но безуспешно.
Александр Кухианидзе объясняет, что одна из основных проблем, из-за которых на сегодняшний день невозможно организовать торговое пространство, альтернативное Эргнетскому рынку — это невозможность осуществления паспортного и таможенного контроля. Разделительную линию в зоне конфликта осетины считают своей государственной границей, а грузины — административной. И, если установить там грузинский контрольно-пропускной или таможенной пункт, это будет означать, что правительство Грузии фактически признает государственность Южной Осетии.
Конфликтологи и другие эксперты, годами изучающие и наблюдающие динамику грузино-осетинского и грузино-абхазского конфликтов и отношений между сторонами, считают, что решением могут стать переговоры на правительственном уровне и наличие четко выраженной политической воли.
Но, по мнению Пааты Закареишвили, у нынешнего правительства Грузии нет такой воли и стратегии:
«Если мы хотим, чтобы что-то произошло, то нужно хотя бы открыть дорогу в направлении Цхинвали. Автомобили должны начать движение в этом направлении. А то сейчас, когда выпадает много снега, машины застревают на перевалах, движение останавливается на много дней».
Александр Кухианидзе, в свою очередь, говорит, что решение можно найти только путем переговоров:
«Испортить отношения очень легко, вооруженный конфликт происходит очень быстро, а на исправление ситуации уходят многие годы. Мы видим, сколько лет прошло, а проблема до сих пор не решена. Потому что это сложно, есть много факторов и внутри страны и за ее пределами, а готового рецепта нет ни у меня, ни у кого другого. Просто есть опыт, который можно принять во внимание, если этого захотеть. Нам нужна политическая воля, чтобы говорить о соглашениях и свободных экономических зонах. Но эти соглашения пока только теория, их не существует, это очень сложно».
По словам Пааты Закареишвили, на данный момент подобные переговоры затруднены, поскольку между грузинскими и осетинскими политическими силами нет доверия:
«Ни у нас, ни у них нет политиков, доверяющих друг другу. Это великое отчуждение. Они общаются друг с другом через Миссию наблюдателей ЕС. Странно вспомнить, что когда-то у всех, включая меня, была возможность взять трубку и позвонить напрямую чиновнику в Цхинвали или Сухуми. Сегодня это немыслимо».
Статья подготовлена в рамках проекта «Развитие ресурсов для успешного укрепления доверия», который реализуется Центром по правам человека при поддержке проекта «Дальнейшее развитие COMERM: Инициатива для прочного и инклюзивного мира» (FLIP). Мнения, высказанные в статье, могут не отражать позицию донора.
