«Я впервые приехал в 1999 году» - что думают о Грузии иностранцы, прожившие здесь много лет?
Они не туристы. Грузия уже их дом. Что думают о Грузии иностранцы? Они живут здесь более десяти лет, обзавелись семьей, и эта страна стала для них второй родиной.
Спойлер: оказывается, не все без ума от грузинской кухни.
Войтех Кубец: «Я не скучаю по романтике «Грузии дикого Востока»
Грузия привлекла мое внимание, когда я еще учился в школе в Чешской Республике. Я слушал урок о культуре и истории Кавказа и Грузии и подумал: какая интересная маленькая страна, о которой почти никто не знает.
Мне было 17 лет, когда я впервые приехал в Грузию. Это был еще 1999 год. С тех пор я приезжаю часто.
Тогда нам нечего было бояться, мы были бедными студентами, поэтому не представляли интереса для воров и похитителей. В то время вокруг постоянно ходила полиция.
Вокруг были вооруженные люди, которые пытались сыграть роль кавказского рыцаря. Помню, что мы часто пили тосты за погибших в Абхазии. Солдаты по улицам Тбилиси ходили с автоматами Калашникова и просили у прохожих сигареты, потому что в то время их зарплаты были почти нулевыми. Как правило, они служили в своих регионах, поэтому матери часто посещали их и приносили еду.
Тогда Грузия была странным местом, но привлекала тех, кого интересовала романтика «дикого Востока» и экзотического постсоветского мира. Когда эти люди приезжали в Грузию после 1990-х годов, они, как правило, оставались разочарованными, так как никто не накрывал им столы на улице и не приглашал настойчиво к себе домой пить до утра.
В 90-е всегда был кто-то, кто нас принимал и угощал. Для иностранцев тогда было невозможно заплатить деньги за что-либо. С нами хотели дружить все, начиная с актеров и писателей и заканчивая простыми рабочими. Сейчас это уже не так. Грузия стала более «нормальной», профессиональной и эффективной. Теперь люди ценят друзей по их характеру, а не по тому, что кто-то иностранец.
Я вернулся в Грузию в 2004 году, после «революции роз». Была зима, у меня было не так много дел и я решил помочь развивать курс чешского языка в Тбилисском государственном университете экономических отношений, который вскоре объединился с Тбилисским государственным университетом им. Иване Джавахишвили. Там я познакомился со своей будущей женой, которая преподавала чешский, хотя и не очень хорошо знала язык, но очень хотела выучить его. Позже ее приняли в аспирантуру в Праге, и у нас появилась семья.
В 2007 году я открыл класс чешского языка и с тех пор каждый семестр у нас около 20-25 студентов. Грузины хотят изучать чешский в основном в прагматических целях. Вместо того, чтобы изучать культуру, их интересует перспектива учебы или работы в Чехии.
Я выучил грузинский язык с помощью словаря. Поскольку я интересуюсь историей, мне хотелось читать о культуре и переводить грузинскую литературу на чешский язык, например, «Мученичество Або», историю из восьмого века, или «Обращение Картли», повествующее об истории Святой Нино. Большая часть моей работы сегодня — это коммерческий перевод, перевод контрактов и архивные исследования.
Я также работаю координатором проекта Чешского агентства развития в регионе Пшав-Хевсурети. Одна из целей Чешского агентства развития — способствовать возвращению молодых людей в свои родные регионы, создавая для них рабочие места и возможности для развлечений. Грузины всегда были самой городской нацией на Южном Кавказе. Для сравнения, в других странах хотя бы один ребенок всегда оставался в деревне и занимался сельским хозяйством. В Грузии, как только дети получают образование, они сразу переезжают в город. Они возвращаются только для того, чтобы навестить своих бабушек и дедушек. Этот подход постепенно меняется, и я считаю, что это хорошо для Грузии, потому что Тбилиси не может вместить больше людей.
Пандемия Covid-19 — это вызов, который, как ни удивительно, приносит и положительные результаты. Поскольку сейчас в городе меньше работы, все больше и больше людей возвращаются в деревни или, по крайней мере, задумывается об этом. Вы можете увидеть новые миндальные, персиковые, сливовые или оливковые сады по всей Грузии, а также виноградники. Эта тенденция очевидна.
С другой стороны, чего больше не видно, так это сплоченности семей и больших собраний соседей. Но не то чтобы это пропало совсем — в районе, где я живу, все время кто-то поет под окнами, старики собираются в гараже играть в нарды.
Самое главное, Грузия — не та страна, которая способствовала бы развитию депрессии. Например, в Праге кто-то может пойти в бар, выпить всего одну бутылку пива за ночь, посчитать мух и затем вернуться домой. В Грузии это невозможно. Люди всегда собираются вместе, и никто не остается один.
Даже у отверженных от общества людей всегда есть друзья и они помогают друг другу — один приносит выпивку, другой приносит еду и так проводят время. В результате люди становятся намного ближе друг к другу и, вероятно, счастливее, чем в чешском обществе. Конечно, есть бедность, особенно в условиях пандемии. Из окна я вижу, что все больше и больше людей ищут в мусоре предметы, которые можно было бы использовать или продать. Ситуация для них очень тяжелая.
У меня много проектов, которые я собираюсь реализовать, я хочу провести какое-то время в деревнях, где меня никто не заставит постоянно пить и веселиться. Я основал ассоциацию «Богемия», которая продвигает чешскую культуру в Грузии. Одно из наших направлений деятельности — исследовать судьбу чехов, в большом количестве приехавших в Грузию с 70-х годов 19 века до начала 20-го века. Недавно мы сняли документальный фильм о чехах, которые внесли свой вклад в формирование стиля модерн в Тбилиси. В основном это были чешские художники, работавшие над зданиями в стиле модерн.
Катарина Цеслак: «Грузия сначала запутала меня, но потом я нашла свое место»
Впервые я приехал в Грузию десять лет назад. Тогда я не смогла хорошо понять эту страну. Это была ни Европа, ни Азия, и здешний менталитет сильно отличался от Польши, особенно в регионах.
В Польше мне многие советовали приехать сюда. Они описывали Грузию как очень красивое и гостеприимное место. Только один человек сказал мне правду. Эта женщина объехала Грузию на мотоцикле и сказала мне примерно следующее: «Да, они очень добрые, теплые и гостеприимные люди, но они устали от бедности. Внутри они на самом деле очень грустные».
Через несколько месяцев я поняла, что она имела в виду. Гостеприимство было нормой для грузин, но не все могли себе это позволить. Люди улыбались, приглашали меня к себе домой и говорили, что любят и уважают меня, но через некоторое время соседи говорили мне, что они принимают меня только из чувства долга, а на самом деле они очень устали и не любят принимать гостей.
Когда я впервые приехала, еще в 2012 году, я работала гидом в Лагодехи. Работа была очень разноплановой. Мы принимали участие в прокладке туристических маршрутов на охраняемых территориях, кроме того я совместно с «Каритас» собирала одежду и обувь для населения Лагодехи.
Приехала я только на полгода, дольше оставаться не собиралась, но встретила свою будущего мужа в Тбилиси и влюбилась в него. Мне было нелегко выбирать где жить: в Грузии или в Польше. Отец сказал мне: «Ты никогда не узнаешь, пока не попробуешь». Поэтому я решила остаться в Грузии. Это было правильное решение.
Сейчас у нас две дочери, я успешный гид. Я работаю в основном с поляками, но бывают гости из Латвии и других стран. К сожалению, грузинского я не знаю. Поначалу, поскольку я не собиралась оставаться дольше шести месяцев, изучение русского языка показалось мне более полезным. Мой муж тоже русскоговорящий, так что я никогда сильно не нуждалась в грузинском. Однако сейчас учусь вместе с детьми. Мы вместе смотрим мультики, я понимаю только половину из них, но когда я нахожусь в месте, где люди не знают других языков, кроме грузинского, я уже могу общаться с ними.
Мне все больше нравится жить в Грузии. Мне нравится воспитывать здесь детей, потому что здесь натуральная еда, свежий воздух и природа. Можно съездить как на море, так и в горы.
Многое улучшилось и для туристов. Например, десять лет назад даже на самых популярных дорогах было сложно найти чистый туалет. Мы тогда останавливались на природе, но не заходили в старые туалеты на заправках. И сейчас можно наткнуться на такой старый, но найти нормальный стало намного проще.
Что касается развития туризма, вспомним Батуми девять лет назад. Тогда самым высоким зданием был Дом Юстиции. Вы его можете даже не заметить сегодня, ведь вокруг столько новых отелей. С другой стороны, Грузия становится все менее интересной для людей, ищущих приключений. Я должна творчески подходить к таким гостям и возить их в нестандартные места, такие как Тушети, Хевсурети, ущелье Трусо, Ушгули и другие.
Лично мне в Грузии меньше всего нравится еда. Хинкали и хачапури интересны две недели, потом уже надоедают.
Олаф Малвер: «Грузины преуспели в защите природы для будущих поколений»
Впервые я приехал в Грузию в 2001 году. Я прилетел в старый аэропорт, построенный коммунистами, в гостиницу я приехал на «Волге». Хозяин гостиницы принес мне две свечи — на случай, если электричество отключат. Я сразу влюбился в страну, как это бывает со всеми романтиками. Я восхищался красотой природы и видел большой потенциал в ее защите.
Я решил приехать в Грузию из-за природы. После распада Советского Союза бедность в постсоветских странах стала тяжелым бременем для ресурсов национальных парков.
Глобальный экологический фонд (ГЭФ) посетил многие постсоветские страны, включая Грузию, чтобы спасти национальные парки и превратить их в стопроцентно охраняемые территории.
Я был членом команды, которая создала несколько национальных парков с современной системой. В 2004 году мы были в Лагодехи с рейнджерами и сотрудниками Всемирного банка. Мы ездили в экспедиции по изучению возможных туристических маршрутов.
Если вы романтик и встретили красивую женщину в экзотическом месте, вам больше ничего не нужно. Я впервые услышал ее голос в Лагодехи, когда несколько рейнджеров не смогли удержать дикую лошадь, а она с громким командным криком вскочила на эту лошадь без седла. Через полгода мы поженились, теперь у нас двое детей.
Создание национальных парков было очень сложной инициативой, но я считаю, что грузины преуспели в защите природы для будущих поколений. Здесь много национальных парков, и большинство из них все еще развивается. В Грузии, как и в Коста-Рике, 20 процентов общей территории может стать национальным парком. Это отличный ресурс для туризма и охраны природы.
Люди, критикующие Грузию, должны помнить, с какой молниеносной скоростью Грузия вступила на путь великих дел из бывшей коммунистической страны.
Грузинам нужно изменить свое отношение к чужим людям. Я жил во многих странах мира, включая Америку. Одна из вещей, которые я хотел бы видеть в Грузии, — это чтобы здесь были более дружелюбными с незнакомцами. Я действительно хочу почувствовать некую связь, дружбу с человеком, которого встречаю в магазине или на улице.
Вообще грузины не очень-то добры друг к другу. Они очень добры друг к другу как семья или друзья, но люди в супермаркете даже не здороваются друг с другом. На первый взгляд они кажутся незнакомым людям очень недружелюбными, поэтому я всегда пытаюсь улыбнуться и сказать: «Привет, как дела?» А потом они внезапно открываются.
Это одна из самых больших проблем с точки зрения развития туризма. Туристы не хотят везде видеть грустные лица. Они хотят, чтобы им тут говорили: «Привет, доброе утро», хотя это может быть немного неестественно.
Недружественная атмосфера не подходит ни иностранцам, ни грузинам. В Америке вас постоянно спрашивают: «Как дела?» — даже когда им все равно, но от этого все равно становится немного лучше.
Однако я также понимаю причину этого. В советское время грузины защищались. Такое холодное отношение защищало их от давления коммунистических правил и институтов. Это средство защиты, которое у людей все еще сохранилось. Для меня это плохо, и я сочувствую грузинам, потому что они не могут проявить мгновенной доброты к незнакомцам на улице.
Я надеюсь, что новое поколение будет меньше защищаться в этом отношении и будет больше открываться, поскольку это принесет пользу как им самим, так и другим. Что они теряют, делая это? Когда идешь по улице, не сердись, улыбайся. Теперь, когда у нас есть современное общество, почему мы должны гулять по улицам с несчастным видом?
Анна Самвел: «Быть иностранцем означает как преимущества, так и предрассудки»
Когда я рассказываю о том, как Грузия изменилась за эти годы, я всегда начинаю с анекдота: в начале 2000-х я ехала поездом по Грузии с подругой. Мы обе спали, каждая заняла два места для сна. Потом кто-то подошел, хотел сесть, а другой сказал: «Не буди, они иностранки». Я думаю, что сегодня в таком случае с нами обращались бы, как с любым другим человеком, что полностью оправдано и правильно. К нам не следует относиться, как к какой-то элите. Но тогда люди действительно бывали больше удивлены и счастливы, увидев иностранцев.
Сейчас я живу в Поти, и все в городе знают, кто я, что все еще немного шокирует. Я решила остаться в Грузии, потому что я люблю эту страну и я также встретила здесь своего мужа. Теперь у нас двое детей. Сначала мы жили с его родителями, но потом я сказала ему, что не хочу иметь ребенка, пока у меня не будет собственной ванной. Затем мы переехали в собственную квартиру.
Когда вы иностранец в Грузии, это означает как определенные преимущества, так и стереотипы. Я знаю, что моему мужу много раз говорили не жениться на мне. Как будто европейские девушки не знают цену семье, и однажды я ему изменю и брошу его. Однако есть много преимуществ — я из Нидерландов и поэтому люблю ездить на велосипеде, потому что Нидерланды — страна велосипедов. В Поти до недавнего времени женщинам было неприемлемо ездить на велосипедах. Однако поскольку я иностранка, всем все равно, потому что меня и так уже считают сумасшедшей. И я слышала от многих грузинских женщин, что их осудили за езду на велосипеде.
Очевидно, что в Грузии многое изменилось к лучшему. Когда я впервые приехала сюда в 2003 году, всего через несколько месяцев после «революции роз», здесь царила настоящая бедность. Электричество часто отключали. Дороги были в очень плохом состоянии, Грузия была очень серой. Однако уже тогда мне понравилась эта страна из-за людей и красоты. Я очень любила путешествовать и влюбилась в них еще больше, когда начала здесь работать. Гражданское общество было действительно мотивировано, чтобы изменить ситуацию здесь, и я также чувствовала, что могу что-то изменить.
Затем я начала работать в неправительственной организации «Женщины за общее будущее», в которой работаю до сих пор. Мы одна из первых организаций, объединивших такие темы, как гендер и изменение климата. Мы стремимся помочь местным женщинам жить в достойных условиях и участвовать в процессе принятия решений. Мы видим большой прогресс, особенно в Тбилиси. Женщины и девушки более свободны и независимы. Они могут быть более открытыми, чем были в начале 2000-х.
Однако поскольку я должна быть не только позитивной, добавлю, что, по моему мнению, этот новый либеральный и капиталистический подход в Грузии наносит ущерб стране. Государство продает все — и воду, и ресурсы электроэнергии. Раньше продавали много земли. К счастью, сейчас этого не делают. Все предприятия находятся в руках иностранных компаний, что плохо для развития экономики Грузии. Было бы хорошо, если бы правительство сосредоточилось не только на прибыли, но и на благополучии людей.
