Элла Кесаева: "Я видела, как стрелял танк. Кто мне сейчас что докажет?"
Элла Кесаева и теракт в Беслане
Элла Кесаева живет в городе Беслан и разводит коз. Она микробиолог по профессии, а козами занялась после того, как в том самом страшном теракте 1-3 сентября 2004 года в бесланской школе погибли три члена ее семьи, а дочь Зарина была ранена, но выжила.
«Я решила завести коз и коров через два года после теракта. Мой отец так их полюбил, что когда родились козлята, он, настоящий мясоед, запретил их резать. Я тоже перестала есть мясо, не хочу убивать животных. Делаю сыр и продаю молоко. И моя сестра тоже стремится к вегетарианству и еще один день в неделю полностью отказывается от пищи и питья. Но я думаю, так она наказывает себя за то, что осталась жива», — говорит Кесаева.
Чего добивается Элла Кесаева
Элла Кесаева — известное имя в Северной Осетии. И в России. Многие знают это имя и в других странах. Элла Кесаева вместе с группой других бесланских женщин уже 12 лет утверждает, что объективное расследование событий тех страшных двух с половиной дней так и не проводилось. И добивается, чтобы это все-таки произошло.
Тогда террористы в течение двух с половиной дней удерживали в заминированном здании 1128 человек – детей, родителей и сотрудников школы. В итоге 334 из них погибли, в том числе 186 детей.
Кесаева была в числе 435 человек, которые в 2007 году подписали иск в Европейский суд по правам человека. Процесс все еще продолжается, и нет даже приблизительной информации о том, когда может быть вынесено решение.
За эти двенадцать лет обстоятельства теракта расследовали несколько независимых друг от друга комиссий и экспертных групп. Но к единому решению прийти не удалось. Многие аспекты случившегося оспариваются до сих пор. Прежде всего, это вопрос о том, сколько было террористов?
Это крайне важный вопрос для жителей Беслана. По официальной информации, в результате штурма здания школы на третий день осады были убиты 32 террориста, один взят живым и сейчас отбывает пожизненное заключение. Однако выводы нескольких независимых расследований говорят о том, что, возможно, террористов было больше, и кто-то из них сбежал.
Другой пункт больших разногласий и критики – это действия правительства во время переговоров с террористами, решение о штурме здания и то, как проходил этот штурм.
Третий пункт, которым занимались комиссии, и продолжают заниматься Кесаева и ее коллеги, – это задача выяснить, почему российские телеканалы и издания так ограниченно и противоречиво рассказывали о событиях во время теракта и все эти годы после него.
«Я все видела своими глазами — как обстреливали школу, я кричала: «Что вы делаете? Там никого не останется!» Я видела, как стрелял танк. Кто мне сейчас что докажет?», — спокойно говорит Элла Кесаева.
Она говорит, что когда она начинала свое расследование двенадцать лет назад, и ей, и другим женщинам казалось, что вот сейчас все будет выяснено, и те, кто виноват, будут наказаны.
«А потом оказалось, что наоборот – это нас хотят заткнуть. Это так удивительно было вначале. А потом мы поняли и то, что смерть наших детей использовали как аргумент для того, чтобы принять закон о вертикали власти и значительно укрепить эту свою власть».
Вскоре после теракта в Беслане, еще до конца 2004 года, в России были отменены прямые выборы губернаторов и глав субъектов федерации. Высшие должностные лица субъектов Российской Федерации стали избираться законодательными собраниями территорий по представлению главы государства.
Что было тогда
«Если бы тогда в школе была моя мама, ее бы точно расстреляли», – моя дочка всегда так про меня говорит, потому что я не умею держать язык за зубами», — говорит Элла Кесаева.
«Мои племянники не собирались идти 1 сентября в школу — старшему было шестнадцать с половиной лет, и они считали себя слишком взрослыми для «линеек», — рассказывает она. – Они накопили денег и собирались поехать в город погулять с друзьями. Но внезапно приехал их отец и заставил пойти в школу».
«Они ушли – двое сыновей моей сестры, их отец и моя девочка. Я задержалась дома и собиралась пойти следом, а когда вышла, то увидела, как подъехала машина, как террористы бегут к школе… Я все это видела, наш дом же рядом со школой. Я бросилась туда, но кто-то схватил меня и оттащил назад, это был наш сосед».
«Все эти годы задаю себе вопрос – почему я осталась. Я верующий человек. Наверное, так было угодно Богу».
Семья Эллы Кесаевой потеряла в теракте трех человек. Двое племянников Эллы погибли, их отец был расстрелян у всех на глазах в первый день, когда пытался успокоить детей на осетинском языке, что было запрещено террористами. Дочь Зарина получила ранение, но смогла выжить.
Что происходит сейчас
Элла Кесаева говорит, что она не поверила, если бы двенадцать лет назад ей сказали, что и через этот срок они все еще будут ждать ждать справедливости.
Результатов официального правительственного расследования нет, и уголовное дело формально не закрыто. Но нет и никаких признаков работы по этому делу.
«Это большой срок, но у меня чувство, что мы все-таки добьемся своей правды», — говорит она.
Когда Кесаева говорит «мы» – она имеет в виду своих подруг, таких же матерей, переживших горе сентября 2004 года. Они давно объединились в организацию «Голос Беслана». В 2008 году их лишили юридического статуса, но по сути ни для них, ни для тех, чье внимание они пытаются привлечь, ничего не изменилось.
За прошедшие двенадцать лет по искам и требованиям «Голоса Беслана» были проведены более сотни судебных заседаний. Последний суд был в сентябре 2016 года, он был скандальным. Элла Кесаева и четверо ее коллег устроили акцию в годовщину теракта и надели футболки с надписью «Путин – палач Беслана«.
Всех участниц акции задержали, кого-то из женщин во время этого ударили.
Потом все пятеро получили приговор – общественные работы и штраф в пять тысяч рублей [примерно $80].
Но «Голос Беслана» не собирается затихать.
Новая Антигона
В декабре 2016 года в московском театре документальной пьесы «Театр.doc» была премьера спектакля «Новая Антигона». Он был поставлен по материалам с судебных заседаний журналиста Елены Костюченко. Она была на той акции в Беслане в сентябре 2016-го и тоже оказалась и под ударами, и под арестом.
«Антигона» – трагедия Софокла, написанная две с половиной тысячи лет назад. Героиня пьесы пошла против власти, повинуясь зову совести. Античная Антигона знала, что она права, и верила в справедливость или хотя бы в мстительность греческого пантеона богов.
Новая Антигона более категорична. Она хочет возмездия сейчас.
За годы судебных тяжб Элла Кесаева стала подкованным юристом и даже помогает знакомым с оформлением документов. Но своим предназначением и своей работой она считает выяснение правды о Беслане.
Совместно с итальянским журналистом Массимо Бонфатти Кесаева написала и издала книгу, где описала события тех дней. Сейчас в планах еще один проект – хроника всех судебных заседаний.
«Недавно нам пришли письма от итальянских школьников, — рассказывает Элла Кесаева. — Учитель рассказал им на уроке о нашей трагедии и о последней акции, и они написали нам письма. Такие слова нашли удивительные. Не зря мы все это делаем. Люди слышат нас и начинают задумываться».
Что будет делать «Голос Беслана»
Огромная надежда у них на Европейский суд по правам человека. В этом году будет ровно десять лет, как там идет рассмотрение иска по Беслану.
«Если ТАКОЕ случилось, и никого так и не накажут — как дальше жить с этим?» — говорит Кесаева.
Однако даже когда – и если – решение Европейского суда будет вынесено, это еще не будет означать, что кто-то будет наказан. В 2015 году Госдума РФ отменила принцип приоритета в России международного права над национальным. Закон о том, что решения российского Конституционного суда должны превалировать над вердиктами международных инстанций, поддержали 436 депутатов, против выступили только трое.
«Все упирается в «кощееву иглу», ну вы понимаете о ком я. Но он не вечный на своем посту. Поэтому я говорю своим подругам, что когда этот день придет, нам нужно быть в добром здравии», — говорит Кесаева.
Для них, пострадавших в 2004 году, жизнь давно разделилась на «до» и «после» теракта. Микробиолог пищевой промышленности Элла Кесаева теперь председатель общественного комитета «Голос Беслана» и козовод. Дочь Эллы, которая сидела в заложниках в той школе в 12 лет, до теракта мечтала стать юристом, но теперь учится на врача.
