Как запомнилась августовская война 2008 года тем, кто ее пережил. Короткие рассказы
Рассказы переживших августовскую войну 2008 года
13-я годовщина грузино-российской «пятидневной» войны, начавшейся 8 августа 2008 года. Поколение детей и подростков того времени уже выросло. Мы предложили нескольким молодым людям с грузинской и осетинской сторон поделиться личными воспоминаниями о той войне.
- Об августовской войне 2008 года — архив информации
- Август, 2008. Война вокруг Южной Осетии, хронология событий и фотографии
- Семь стран призвали Россию отказаться от признания Абхазии и Южной Осетии
Софико Васадзе, 31 год
«Во всем Батуми отключили свет»
«Мы были в Батуми с бабушкой. Мы уже планировали выезд в Тбилиси, но дороги были перекрыты и мы застряли. Мы все вышли и сели на балконе. Было уже поздно. Вдруг пошли слухи, что российские военные будут бомбить батумский нефтяной терминал. А мой дом по соседству. И как только кто-то рассказал это, в эту минуту погас свет по всему Батуми. Была полная, абсолютная темнота. Я помню, как мне было страшно. Мне тогда было 18 лет».
Зарема (имя изменено)
«Во всей Южной Осетии не работало телевидение»
«7 августа я была во Владикавказе (Северная Осетия), приехала туда накануне из Цхинвала по делам. Вечером, как обычно, смотрела телевизор допоздна. И из новостей узнала, что грузинские военные начали обстрел Цхинвала, что началась война.
Уже никто не спал. Я стала обзванивать близких, мне звонили. Но связь то появлялась, то исчезала. Под утро 8 августа прорвался звонок от знакомого, он мужчина в годах, он кричал: «Спасите народ, нас убивают!» Я успела только сказать, что выступал Медведев [в то время президент России], сказал, что Россия защитит Южную Осетию.
Потом связь прервалась. Ведь в те дни там не работало телевидение, и люди не знали, что происходит за пределами республики. Были в полном неведении».
Ника Шенгелия, 26 лет
Поезд
«Мне было 14 лет. Мы ехали в Тбилиси из Батуми на поезде, в котором был полностью выключен свет. Это был последний рейс, поезда больше не ходили. Старшие сказали, что свет выключили, чтобы нас не было видно и российские военные не сбросили на нас бомбу. Помню испуганные лица. Все сидели молча. Окна были закрыты. Телефоны тоже никто не включал. Просто катились медленно, бесшумно».
Экс-депутат парламента Южной Осетии Роланд Келехсаев
«Моя беременная жена»
«В 2008 году я женился, моя жена была беременна. 7 августа мы с ней ходили в поликлинику, но ничего не работало. Было такое странное чувство, что вот-вот что-то взорвется. Вечером мы поехали к родителям в другой район города, там казалось относительно спокойнее. Смотрели по телевизору интервью Саакашвили, когда он выступил и сказал, что не будет войны. Я поверил. Подумал, что пронесет. Мы легли спать.
И где-то в 23.45 произошел такой удар, что нас всех подбросило в доме. Начался обстрел, огонь полыхал в ночном небе. Всю ночь провели в подвале, мне звонили друзья из Северной Осетии, связь работала.
Половину нашего дома снесло, нас спасло то, что стены подвала были толстые. Обломками дома завалило нашу машину, но мы как-то ее откопали. Стекла были разбиты, она еле завелась. Взяли с собой еще подростка-соседа и поехали. Попали под обстрел, скрылись под деревьями. Потом доехали до Джавы. Жене было все время плохо, я все же смог ее довезти до Северной Осетии. Она потом месяц лежала в больнице в Беслане».
Лика Омадзе, 21, вынужденная переселенка из Южной Осетии
Пирожки с картошкой
«Я играла во дворе со своей пятилетней сестрой и двухлетним братом. Мать пекла пирожки. Начали стрелять, мама завела нас в дом. Потом пришел дядя, очень обеспокоенный, и разговаривал с моей мамой. Помню испуганное лицо мамы — она бросала в мешок все подряд, что попадалось в руки. Мы уехали. И больше мы уже не не вернулись домой в село».
Елена
«Дети не плакали от страха»
«7 августа вечером выступил Саакашвили, сказал, что войны не будет. Мы все расслабились, и неожиданно грузинские военные начали бомбежку. Это было ужасно. Мы, все жители корпуса, побежали в подвал дома. С нами сидели женщины, дети. Дети от страха не плакали. Я потом потихоньку выходила оттуда несколько раз, поднималась в квартиру, звонила друзьям в Россию. У меня был страх, что о происходящем никто не знает, и нас так и убьют».
Эльза Элбакидзе, 27 лет, вынужденная переселенка из Южной Осетии
Семейные фотографии
«Мне было 14 лет. Все помню подробно. Запахи были другие в нашем селе Тамарашени. Мы выехали из села 3 августа вместе с двоюродными братьями и сестрами. Я взяла какие-то свои вещи и несколько фотографий. До сих пор не знаю, почему решила именно это взять, почему не взяла больше. Тогда не представлялось, что больше не вернусь домой. От нашего дома не осталось ничего, как и от всего села, его больше нет».
Ирина (имя изменено)
Банки с компотами
«Нас бомбила грузинская авиация и «грады», все прятались в подвалах. Когда мы спустились туда, я все рассчитала. Моя мама сидела так, что если бы они [грузинские военные] ворвались туда, мама окажется за раскрывшейся дверью и спасется. Мы с соседской девочкой договорились и сели рядом с банками с вареньем, компотами и консервами, чтобы «отстреливаться» ими».
Хвича Эмиридзе, 24 года
Михеил Саакашвили и река в Чакви
«Осталось в памяти, как Миша [тогдашний президент Михеил Саакашвили] выступал по телевизору. И еще река. Я был на отдыхе с бабушкой в Чакви (в приморском регионе Ачара), и мы, дети, купались в реке. Мне было 12 или 13. Когда мы вернулись с реки домой, я помню, что там как раз дядя собирался уезжать. «Меня призвали», — сказал он нам. Я помню тот момент, как дядя уезжал, а бабушка плакала. А потом моя бабушка целыми днями сидела перед телевизором».
Индира, 42 года
Две гранаты
«Стрельба была с 1 августа. Днем немного стихало, но все равно слышно было, что где-то идут бои, а по ночам было, как в настоящую войну. Многие уже предпочитали оставаться в подвалах, многие уезжали, по городу говорили, что будет настоящая война, но на самом деле никто не верил, что так может случиться. Потом все началось, все кругом горело. Поля горели. Это как фильм какой-то. Я держала при себе две гранаты. Я четко понимала, что в плен не сдамся. Я боялась за друзей, они сразу же уехали на передовые позиции. Утром 8 августа мне сказали, что все они погибли. Тогда мир рухнул. У меня все с друзьями ассоциируется, потому что они были на передовой».
Гиорги Ноникашвили, 30 лет
Собака и рыбки
«Мы тогда отдыхали в Боржоми, и домой в Гори уже не смогли вернуться. Рассказывали, что российские солдаты разбили лагерь в моей школе, что упала бомба на стадион, на котором я играл. У меня было ощущение, что я теряю связь со своим детством. Это было ужасное чувство. У меня дома оставались рыбки и собака, я очень переживал за них тоже. К счастью, они встретили меня живыми, когда нам удалось вернуться. Только окна в доме были разбиты».
