Почему люди в Армении не борются за свои трудовые права
Когда в Армении нарушаются трудовые права, людям приходится выбирать между борьбой за их восстановление и потерей работы. К тому же многие просто не знают, куда можно обратиться по этому вопросу.
При этом государственной защиты трудовых прав в Армении нет, контроль за нарушениями со стороны государства не ведется. Споры между работодателем и сотрудником могут решаться только в суде.
Но за последнее месяцы в период карантина в связи с коронавирусом в трудовой кодекс были введены изменения, которые помогут поправить ситуацию.
● 5 частых нарушений трудового права в Армении
● Цена за роскошь: в Армении резко подняли налог на недвижимость
● Кому и какая помощь предоставляется в Армении для преодоления экономических последствий коронавируса
Бороться или молчать?
«Две маски в день – это 240 драмов [около $0,5], 500 я трачу на ланч, еще 200 драмов – на маршрутку, чтобы съездить на работу и обратно. К счастью, в эти дни все в масках, делают вид, что не узнают друг друга и не платят за других в транспорте», — шутит Ани, которая работает парикмахером в одном из салонов красоты в Ереване.
Она сравнивает свой ежедневный заработок с расходами. С 16 марта, то есть после введения чрезвычайного положения из-за коронавируса, около двух месяцев вообще нельзя было работать. А после того, как комендатура смягчила ограничения деятельности бизнеса, сотрудники парикмахерской выходят на работу через день, чтобы сохранять в салоне социальную дистанцию.
«Сейчас многие боятся ходить в парикмахерские. Бывает, к нам заходят два-три клиента в день. А половину полученных денег мы отдаем руководству. Получается, мы тратим все, что зарабатываем за день», — говорит Ани.
Как сотрудники одной из наиболее пострадавших от коронавируса сфер два месяца назад Ани и ее коллеги в качестве компенсации получили помощь от государства. Им предоставили 68 тысяч драмов [около $140]. Сколько получил владелец салона, сотрудникам неизвестно.
«Когда мы получили эти деньги, администратор салона сказала всем, что половину суммы мы должны отдать владельцу, который платит за аренду помещения, выплачивает налоги. Я попыталась протестовать, потому что точно знала, что владелец тоже получил помощь и не имеет права требовать у нас какую-либо сумму, но меня никто не поддержал.
Получалось так, что все в коллективе понимающие, и только у меня возникают вопросы. В итоге и мне пришлось отдать владельцу 34 тысячи», — рассказывает Ани.
О таких же требованиях работодателей часто можно встретить записи в социальных сетях, но официальных жалоб люди избегают. Основная причина в том, что они боятся потерять работу в эти и без того тяжелые времена. Кроме того, очень многие и не знают, куда и к кому можно обратиться для восстановлении своих прав.
Защиты трудовых прав в Армении… нет
Конституция страны, как и законодательные акты, регулирующие трудовые отношения, основаны на принципах Европейской конвенции по правам человека и Европейской социальной хартии. Однако нет механизмов защиты трудовых прав в случае их нарушения.
До 2013 года полномочия по государственному контролю в случае нарушения трудовых прав были возложены на инспекцию труда, которая действовала при министерства труда и социальных вопросов.
С 2013 года инспекция была передана министерству здравоохранения и за ней сохранилась лишь функция контроля за здоровьем сотрудников и безопасности труда.
Фактически с 2013 года в Армении государственный контроль нарушений трудовых прав не ведется. Единственным путем разрешения трудовых споров остаются суды.
«Если сотрудник считает, что его уволили необоснованно, у него есть два месяца, чтобы обратиться в суд. А работодатель обязан предупредить сотрудника за 60 дней до сокращения штата. В противном случае компания должна выплатить сотруднику компенсацию», — объясняет начальник управления занятости министерства труда и социальных вопросов Жора Саргсян.
По данным судебного департамента, с 2013 по 2019 в судах ежегодно рассматривалось более 200 гражданских дел, касающихся нарушений трудовых прав.
В период пандемии коронавируса количество заявлений о нарушениях прав работников увеличилось. Многие из них обратились в офис омбудсмена.
Здесь жалобы разделили на следующие группы:
работодатели не оплачивали сотрудникам вынужденный простой,
вынуждали их оформить неоплачиваемый отпуск,
в случае отказа – увольняли,
отказывались предоставить сотрудникам оплачиваемый отпуск,
заставляли ходить на работу, несмотря на объявленный в стране карантин.
Лишь небольшая часть этих нарушений регулируется трудовым кодексом, а по основной части проблем закон предлагает работодателям и работникам самим договариваться между собой.
С тех пор, как в стране был объявлен режим чрезвычайного положения, работодатели часто ссылались на понятие «форс-мажор», которое снимает с них все обязательства. Что касается самого чрезвычайного положения, то этого понятия вообще не было в трудовом кодексе.
Чтобы исправить ситуацию, министерство труда и социальных вопросов инициировало изменения в трудовом кодексе. Они были приняты в мае.
«В кодексе появилось понятие удаленной работы, порядок ее оплаты, права работников в чрезвычайных ситуациях, а также был установлен порядок оплаты сотрудников в ходе простоя, вызванного форс-мажорными обстоятельствами.
Кроме того, были предоставлены дополнительные полномочия инспекционному органу здравоохранения и труда, который в период чрезвычайного положения может осуществлять государственный контроль выполнения требований трудового законодательства со стороны работодателей. А в каких-то случаях, оговоренных законом, и привлекать к ответственности», — говорит Жора Саргсян.
Но даже после вступления в силу этих изменений инспекционный орган не дал ход ни одной жалобе, так как в его уставе не были прописаны эти полномочия. Устав был изменен совсем недавно – спустя два месяца.
«И на том спасибо»
Парикмахер Ани признается — она никуда не обращалась, на директора не жаловалась. Конечно, полученная сумма ей была нужнее, особенно после двух месяцев полного простоя, тем не менее она благодарна, что ее и коллег вообще не оставили без работы:
«В то время, когда все вокруг становятся безработными, мы сохранили свои рабочие места. Да, сейчас тяжело, но у нас хотя бы есть надежда, что когда все закончится, мы вернемся к своей обычной жизни. У меня много знакомых, особенно из сферы питания, которые вообще лишились работы. Они даже не надеются преодолеть эту ситуацию в ближайшие год-два. Так что и на том спасибо».
