Арестованная на протесте Нека Нателашвили о грузинском СИЗО
Грузинская активистка о СИЗО
С 19 октября 2025 года, после принятия правящей партией «Грузинская мечта» новых репрессивных законов против протестующих, на проспекте Руставели в Тбилиси по обвинению в перекрытии дороги были арестованы более 150 человек. Более 100 из них были отправлены в тюрьму — кто на три, кто на пять, а кто на 10 и более суток. Среди арестованных было около 50 женщин.
- «Грузинская мечта» приняла новые поправки против участников протестов
- «Снимите маску!» Как правительство Грузии борется с ношением медицинских масок
- Мнение: «Протесты на проспекте Руставели — ярчайшее проявление сопротивления в Грузии»
В тюрьму попали журналисты, поэты, книгоиздатели, врачи и даже пенсионеры. Был случай, когда в один день одновременно арестовали четырех членов одной семьи.
Согласно новым репрессивным поправкам, судья немедленно приговаривает демонстранта к двум месяцам лишения свободы (60 суток), если у него на митинге были обнаружены легковоспламеняющиеся вещества, пиротехника или огнестрельное оружие.
Ношение маски на протесте, применение слезоточивого газа и перекрытие дороги наказываются лишением свободы на срок до 15 суток. Повторное совершение всех этих действий карается одним годом лишения свободы. За каждый последующий рецидив предусмотрено два года лишения свободы.
Задержанных сначала судят, а затем переводят в следственный изолятор в Тбилиси. Но в последние дни столичные тюрьмы настолько переполнены, что некоторых задержанных пришлось перевести в другие города.
Так 22-летняя Нека Нателашвили оказалась в Поти. Нека, как и около 30 других демонстрантов, была арестована на проспекте Руставели 22 октября. Это был один из самых шумных вечеров с момента принятия новых поправок. В тот день были арестованы врач Важа Гаприндашвили, журналистка и член попечительского совета общественного вещателя Лика Басилаиа-Шавгулидзе, активист Исако Девидзе, основатель группы Left Behind Ило Глонти, экономист Николоз Шургаиа и другие. Некоторых людей полиция забрала прямо с тротуаров.
После ареста Неки в социальных сетях распространился отрывок из грузинского игрового шоу «Книжная полка», где Нека побила рекорд по количеству правильных ответов за минуту.
Вскоре после ареста Неки в соцсетях стали говорить о том, что Нека — единственная девушка среди заключенных, переведенных в Потийский изолятор. Вскоре другие заключенные рассказали, что Ника без остановки пела в изоляторе песню «Моя прекрасная страна» (ставшую символом Грузии — JAMnews).
Услышав эту историю, активисты из Зугдиди приехали в Потийский изолятор и включили эту песню через громкоговоритель во дворе изолятора.
Сейчас Нека на свободе. По просьбе JAMnews она рассказала о днях, проведенных в СИЗО.
Нека Нателашвили, 22 года, литературный критик, поэт
Дата ареста — 22 октября 2025 г.
Приговор — шесть суток ареста
Судья — Нино Энукидзе
Место отбывания наказания — Потийский городской изолятор временного содержания, камера № 5
«Когда мы добрались до Поти, было уже 24 ноября, глаза болели от усталости, но впереди было еще много процедур: описывание вещей, снятие отпечатков пальцев, фотографирование, — прямо как в кино. Однако все это прошло как сон, и внезапно я оказалась в самой последней камере изолятора временного содержания —камере №5.
Когда железная дверь закрылась, я оглядела комнату и закурила. Тем временем мне выдали чистые простыни. Пока я их разложила, уже рассвело. Я легла спать.
Меня разбудили в девять утра — таковы правила. В это время меняется охрана, и тебя выводят помыть руки и лицо. Перед сном твою камеру проверяют, а когда ты в нее возвращаешься, пропускают через металлодетектор на случай, если ты подобрал что-то в ванной.
Я вернулась в камеру и снова уснула. Проснувшись, я услышала знакомый голос. Моментально вскочив, я увидела моего друга детства Давида Чкадуа — его посадили в камеру напротив. Его тоже арестовали за перекрытие дороги. Но, в отличие от меня, ему дали десять суток.
Постепенно мне начали присылать передачи, но моих книг нигде не было видно. Я попросил охранника что-нибудь принести. Он принес мне две книги: сборник рассказов Илии Чавчавадзе с порванной обложкой и книгу Генриха Бёлля, название которой я не помню.
Я выбрала Илию и начала читать. Я была где-то на середине, когда мне принесли мои книги: «Второй пол» и «Педро Парамо», — их я попросила у сестры на заседании суда. «Второй пол» де Бовуар нужен был мне для учебы, а «Педро Парамо» — просто моя любимая книга.
Свет в камере никогда не гаснет, его могут только немного приглушить. Для человека, который не может спать даже в слабо освещенной комнате, это настоящее мучение.
Я пыталась спать, накрывшись одеялом с головой, но никогда не могла заснуть раньше четырех утра.
Даже волосы нельзя было завязать резинкой. Это приводило к тому, что мои длинные волосы запутывались вокруг моей шеи, когда я спала, и я просыпалась от удушья. Когда мне было трудно заснуть, я инстинктивно пыталась залезть под подушку за телефоном, но там не было ни подушки, ни телефона.
Потом мне прислали блокнот и ручку, и я начала писать. Я писала и писала, описывая каждую деталь: что я делаю, что буду делать.
Когда я уже не могла это выносить, я считала окурки от сигарет, которые мне проносили в папке для документов.
Самым сложным для меня было привыкнуть к камере видеонаблюдения, установленной в комнате. Из-за нее мне приходилось переодеваться в постели.
Еще одной проблемой стало отсутствие кремов и шампуней. Моя кожа тяжело перенесла эти шесть дней, не говоря уже о волосах.
Когда меня арестовали, все, от полиции до охранников, восхищались блеском моих волос, а когда я вышла из СИЗО, вместо них у меня была метла. Мыться мне разрешалось только два раза в неделю и только с мылом. Тогда я поняла, почему женщины в тюрьме отстригают волосы.
В последний день своего пребывания в изоляторе я поняла, что с меня спадают штаны. Вернувшись домой, я обнаружила, что похудела на четыре килограмма. Честно говоря, я была рада, потому что давно хотела похудеть. Каждый день мне передавали очень много еды, я пыталась пересчитать ее, чтобы мне не присылали больше, но поток не останавливался.
При этом, как только я съедала кусочек, меня начинало тошнить, и из-за этого я почти ничего не ела. Охранники также предлагали мне тушенку и супы из банки, но я никогда не ела их еду.
Последний день оказался самым тяжелым. Я считала секунды до выхода. Оставалось всего 15 минут до свободы, когда ребята из соседней камеры крикнули: «Прежде чем выйдешь, спой нам еще разок». Я запела и не останавливалась до конца.
Когда дверь открылась и охранник жестом велел мне выходить, я была на середине песни и не могла замолчать. Мы шли по коридору, я пела, заключенные в камерах хлопали, а я все время повторяла про себя: «Не плачь, Нека, не плачь!». Выйдя из изолятора, я разрыдалась.
На улице меня встретили свежий воздух и добрые люди».
Грузинская активистка о СИЗО
Новости, события в Грузии
