Новый образ лидера Турции - убедительный, националистический и антиевропейский
Эрдоган, кто он? BBC
В небе загудели винты вертолета, и, подогревая собравшихся внизу, в громкоговорителях раздалось: «Реджеп Тайип Эрдоган прибыл!»
Толпы восторженных поклонников замахали флагами, скандируя его имя.
Какая-то пожилая женщина упала в обморок — то ли от волнения, то ли от давки, было непонятно. Появился президент Турции — и девочка-подросток тут же сунула мне в руку свой телефон: «Пожалуйста, сфотографируйте меня на его фоне!»
Прибыл их герой.
Европейские лидеры могут содрогаться от эмоциональных эскапад турецкого президента – от того, например, как он обрушивается на голландское и немецкое правительства, называя их «нацистами» и «фашистами». Но здесь, в консервативно-религиозной сердцевине страны, любой его поступок воспринимается как единственно правильный.
«Что бы мы без него делали?»
Митинг в Сакарья (провинция в 160 километрах от Стамбула), на котором мы побывали — часть агитационной кампании, проводимой Эрдоганом в преддверии назначенного на следующий месяц референдума по расширению президентских полномочий.
На голосование выносятся поправки в конституцию, которые предлагают сменить парламентскую систему правления на президентскую. Их принятие станет самой масштабной политической перестройкой в жизни Турецкой республики со времени ее основания в 1923 году.
Флаги и плакаты в многотысячной толпе в Сакарья провозглашали одно слово – «evet». То есть «да».
Его выступление – выдержанное в классическом «эрдогановском» стиле – было убедительным, оголтело-националистическим, полным антиевропейской риторики.
На этот раз его гнев был направлен против европейских лидеров, не позволивших его министрам проводить в их странах агитацию в поддержку референдума.
Также двум высокопоставленным турецким чиновникам было отказано во въезде в Нидерланды после того, как премьер-министр этой страны Марк Рютте заявил, что их визит может накалить ситуацию в преддверии голландских выборов.
Эта жесткая позиция принесла Рютте голоса, которые могли бы принадлежать ультраправому Гиирту Вилдерсу.
«Эй, Рютте, — прокричал в микрофон Эрдоган, — ты, может, и выиграл выборы, но ты потерял в лице Турции друга». Толпа одобрительно заревела.
Потом турецкий президент обрушился на «немецких шпионов», «европейскую пропаганду терроризма» и Европейский суд справедливости – за поддержку запрета на ношение на рабочем месте религиозной одежды, в том числе исламского головного платка.
«Они начали крестовый поход против ислама! — неистовствовал Эрдоган. — Будь прокляты ваши европейские ценности!»
Его сторонники «глотают» все, что он говорит. Они обожают, когда их правитель выступает против Европы. Возможно, это пережиток старой Османской империи – этот образ Турции, отбивающейся от врагов. И господин Эрдоган ловко этой идеей манипулирует.
Но, по правде говоря, что бы он ни сделал и ни сказал — эти люди поддержат его во всем. Кажется, что набожные турки, на протяжении десятилетий чувствовавшие себя в светской Турции гражданами второго сорта, теперь видят в Эрдогане своего спасителя. Благодаря ему они сегодня – доминирующая сила в стране, и в том, какое почтение он им, обожествляющим его, внушает, не сравнится, наверно, ни один из демократически избранных лидеров.
«Я люблю его, потому что благодаря ему я могу ходить в университет с покрытой головой», — сказала мне Кубра Хуснан, ссылаясь на указ Эрдогана, отменивший многолетний запрет на ношение головных платков в государственных учреждениях.
«А как насчет его антиевропейской риторики?», — спросил я.
«Я тоже осуждаю Голландию и Германию, — ответила она. – Нет у них совести».
Стоявшая рядом с ней пенсионерка Эсма Коч согласилась с ней:
«Все, что он говорит – на любую тему – правильно. Что бы мы делали, если бы не он?!»
Других турок – прозападных, светских – события последней недели повергли в отчаяние. Утку Тулунгуч надеется поступить в Маастрихтский университет в Нидерландах, но опасается, что нынешнее противостояние помешает его планам.
«Турция должна взять более проевропейский курс, — сказал он мне. – У Нидерландов теперь очень плохое представление о Турции, и я беспокоюсь о том, как это скажется на мне, если я буду там жить».
Между тем, турецкая пресса – в большей своей части проправительственная – активно транслирует озвученный президентом мессидж.
Одна газета вышла на этой неделе с обложкой, изобразившей Ангелу Маркель в нацистской форме.
В другой заголовок над фото полицейской собаки, кусающей участника турецких протестов в Голландии, сообщал: «Голландские нацистские собаки».
Придерживаться «иного» мнения в Турции все более сложно. И телеэфир, и уличные рекламные щиты забиты пропагандой в пользу кампании Эрдогана.
Президент поставил знак равенства между голосами «против» и терроризмом. Ведущие кандидаты от оппозиции подвергаются нападениям, им мешают агитировать.
В их числе – Мерал Аксенер. В прошлом министр внутренних дел, крайне правый политик, она многим представляется наиболее реальной альтернативой действующему президенту. В отеле, в котором Аксенер недавно проводила встречу в рамках агитации против конституционных поправок, таинственным образом отключилось электричество — как раз во время ее выступления.
Президент Эрдоган неоднократно побеждал на выборах и через четыре недели может победить еще раз. Но страна, которой он руководит, — важный участник НАТО и кандидат на вступление в ЕС — сегодня опасно поляризована, и после событий этой недели она, возможно, еще больше отстранилась от Европы.
