"Никогда не знаешь, вернешься домой живым или нет"
Фото: Гиорги Дарчиашвили, Ана Гуджабидзе
Как живут трансгендерные люди в Грузии
Первое исследование живущих в Грузии трансгендерных людей в 2012 году провела «Группа поддержки женских инициатив». Оно показало, что живущие в Грузии трансгендерные женщины испытывают дискриминацию во всех сферах.
Их права постоянно нарушаются — им отказывают в работе, у них возникают проблемы на улицах, в транспорте, в госучреждениях, они являются объектами постоянного физического насилия.
За прошедшие годы почти ничего не изменилось. И сегодня права большей части тренсгендерных людей ущемлены, они находятся в жесточайшей бедности, и чтобы выжить, вынуждены заниматься проституцией.
За последние три года в Грузии были убиты две трансгендерные женщины, а одну нашли в собственном доме мертвую при подозрительных обстоятельствах. Она задохнулась газом. В патрульную полицию часто поступают звонки с просьбой о помощи – трансгендерные люди обращаются к правоохранителям после нападений.
Правозащитники заявляют, что ни один из нашумевших случаев не получил от властей адекватной реакции. А все это по умолчанию еще больше подогревает трансфобские настроения в стране.
К этому добавляются гомофобские заявления политиков и представителей государства, которые зачастую спекулируют на этой теме, стремясь завоевать симпатии электората.
Порой они не гнушаются призывать к насилию, оказывая заметное влияние на общество, не отличающееся высокой сексуальной и половой образованностью и вряд ли понимающее суть «трансгендерства».
• День борьбы с гомофобией и за чистоту семьи. Как отметили 17 мая в Тбилиси
• Как грузины не любят геев и любят Путина — наблюдения украинских журналистов в Тбилиси
Глава 1. Фатима
Респондента я ожидаю на втором этаже «Макдоналдса». Жду и раздумываю над тем, каким будет наше интервью.
25 ноября. День борьбы с насилием против женщин. Грузинские феминистки устраивают на проспекте Руставели манифестацию. В окно вижу девушку с транспарантом: «Прекратите убивать женщин!»
К моему столу приближается симпатичный парень – рыжеватая бородка, модная куртка, джинсы.
«Я – Фатима Романова, — представляется он. – Так зовут мою внутреннюю личность».
Мы сидим в самом многолюдном кафе, пьем кофе и беседуем. Из множества людей, находящимся там, только я знаю, что на самом деле разговариваю с женщиной.
Фатима — трансгендерная женщина. Хотя в отличие от других женщин, на ней одежда, купленная в мужской секции, она носит бороду и выглядит, как мужчина.
«Я — Кончита Вурст, — шутит. — Для того, чтобы чувствовать себя женщиной, платье и помада не нужны. Не выношу ни эпиляцию, ни другие женские процедуры – мне это кажется насилием над телом».
Не всегда так было. Летом 2013 года о своей гендерной идентичности Фатима объявила именно женской одеждой. Новый стиль оказался неприемлемым для родителей, и дом пришлось покинуть.
Феминная жизнь Фатимы завершилась, когда ее жестоко избили на улице.
«Вы можете решить, что сегодня я выгляжу по-мужски из-за того случая. Ясно, что я так себя чувствую в большей безопасности. Хотя главная причина в протесте против правил, которые диктует социум. Я считаю, что у женщины может быть борода, и при этом она будет оставаться красивой».
Мы поговорили и о Зизи – трансгендерной женщине, которая скончалась в одной из тбилисских больниц после 40-дневной комы. В кому она впала после жестокого избиения на улице.
«Никогда не знаешь, выходя из дома, вернешься ли обратно», — говорит Фатима.
Фатима рассказывает, что не превращалась в женщину, а женщиной родилась. Хотя этапы транзиции проходила болезненно.
«Когда общество говорит: ты родился с пенисом, значит ты мужчина, а ты себя чувствуешь женщиной, разумеется, охватывает страх. Начинаешь задумываться о своей ненормальности, греховности. В подростковый период тысяча мыслей крутится в голове. Может, в церковь обратиться? Или вовсе с собой покончить? В переходный период собственное тело особенно раздражало, а других раздражала я сама. Была и попытка суицида, уродование тела. Нескончаемые конфликты с друзьями, родителями. Это были страшные годы», — вспоминает Фатима.
Сегодня она — член женской организации. Ее часто можно увидеть на манифестациях в защиту прав трансгендерных людей. Она также социальный работник одной из медицинских организаций, по вечерам работает официанткой в кафе. Отношения с родителями все-таки урегулировала, есть и друзья.
В паспорте, однако, по-прежнему записано то имя, которое она упоминать не любит, хотя над официальной сменой имени и не задумывалась.
«Какое имеет значение, что записано в документе? Паспорт я использую только в банке и когда надо получить государственные услуги. Я для всех все-таки Фатима. Или Антошка. Антошка – мое социальное имя, так тоже ко мне обращаются. А имя, записанное в паспорте, только тогда напоминает о себе, когда требуются документы».
В переходном возрасте мысль о смене пола стала навязчивой, хотя сегодня она уже привыкла к собственному телу и, как говорит сама, научилась жить в мужском теле.
«Мои гениталии в подростковый период доводили меня до суицида, но сейчас понемногу привыкаю. Или, возможно, это не привыкание, а инстинкт самосохранения. В первую очередь, я сама должна принимать себя такой, какая есть», — говорит Фатима.
На фотографиях Бьянка Шигурова - 22-летняя трансгендерная женщина из Грузии. Ее уже нет в живых - в феврале прошлого года ее тело было найдено в собственной квартире. Официальная версия - отравление угарным газом. Эти фотографии Бьянки снимала фотограф Анна Гуджабидзе. На первой фотографии Бьянка в своем родном селе в Ланчхути (Западная Грузия); на второй в Батуми - на новогоднем празднике, а на третьей фотографии - у дверей своей тбилисской квартиры, где ее и обнаружат впоследствии мертвой. На плакате написано - "Не убивай женщин!"
Глава 2. Это, Аманда и еще кто-то
В 10 часов вечера около цирка (место в Тбилиси, где собираются секс-работники, — JAMnews) стоят три трансгендерные женщины. Это, Аманда и еще одна женщина, которая не называет своего имени. На них короткие платья, ажурные чулки, декольте.
«Нам не холодно, дорогая, мы же не «натуралки» вроде тебя», — шутит Это, явно пародируя Этер Какулия (грузинская певица, обладающая характерным тембром, — JAMnews).
Останавливается такси, водитель с бранью высовывается из окна. Это пытается в ответ двинуть автомобиль ногой, но машина молниеносно срывается с места и исчезает в направлении моста.
«Это еще журнал, кино впереди, — говорит Это. – Приходят то и дело парни, по пять-шесть человек сразу, и приходится защищаться, бьют ногами. Потом, когда их «братство» распадается, кто-то из них возвращается с извинениями – простите, мол, девочки, не мог перед друзьями, сейчас я один, пойдете со мной?»
Это каждый вечер можно увидеть у цирка. Днем она в мужской одежде, работает в баре одной из гостиниц.
А вот Аманду в мужской одежде никогда не увидеть. Говорит, что из-за этого никак не может найти работу. С тех пор как осознала свою сущность, старается максимально походить на «натуралку». Даже от парика отказалась, отрастив длинные волосы.
Аманда – секс-работник. Закончила профессиональные курсы бармена, хотя на «плешке» (место сбора секс-работников — геев, бисексуалов и трансгендерных людей) провела куда больше времени, чем в баре.
Большинство собирающихся у цирка скажут вам, что стоят тут, потому что нет другого выбора. Трансгендерные женщины только тут могут заработать на еду, на оплату квартиры и коммунальных платежей — на быт.
«Немного остается, чтобы следить за собой, и все. Необходимых для операции денег тут не найти», — говорит Аманда.
Аманда мечтает о работе, несмотря на то, что уже несколько лет перед ней закрыты все двери.
«Они требуют от меня быть тем, кем я не являюсь. Психологическое давление стало привычным – постоянные окрики на улице, брань, пинки.
Часто приходится вызывать патруль. О работе уже не думаю. В последний раз на Важа Пшавела отказали в одном из ресторанов – дескать, клиентов из-за меня растеряют.
Из дома ушла из-за отца, а деньги на съемную квартиру на «плешке» зарабатываю. Если секс-партнера ищешь, здесь всегда найдешь, но если мечтаешь о продолжительных стабильных отношениях, то для трансгендерной женщины эта мечта вряд ли исполнится», — говорит Аманда.
Глава 3. Барт
«В законодательстве ничего нет о правах трансгендерных людей», — говорит Барт.
Барт – 43-летний мужчина. Коротко стриженный, с грубым голосом и хулиганским видом.
16 сентября в день своего рождения Барт преподнес себе подарок, официально сменив имя. Уже два года он ведет судебную тяжбу, чтобы изменить запись в паспорте в графе «пол».
Записанный сейчас в паспорте пол стал его головной болью, так как из-за этого он часто оказывается в неловких ситуациях. Недавно у него возникла проблема в банке, где ему доказывали, что пол у него в паспорте записан неверно.
С ним я встретилась на Площади Свободы в офисе движения «Белый шум». Там гостили студенты «Свободного университета», которые делали опрос по жизни трансгендерных людей. Задавали уйму вопросов.
«Когда вы выяснили, что являетесь трансгендерным мужчиной?» — спросил один из них.
«Не было никакого открытия. Я всегда знал, кто я. Просто не знал, как это называется», — отвечает Барт.
А что мог знать выросший в советской Грузии в традиционной семье ребенок о гендере?
«Отец «застрял» в 19-м веке, у меня много братьев-сестер, они тоже консервативно мыслящие люди. Например, внушали моему ребенку, что Уитни Хьюстон плохая, потому что наркоманка».
У Барта трое детей. Один биологический и двое приемных.
«Как сообщили детям?» — спрашивает студентка Барта.
В 2006 году, когда еще работал «Инклюзив» (единственная в то время неправительственная организация ЛГБТ в Грузии), Барт решил ввести своего биологического ребенка в организацию и совершить «каминг-аут».
Это было важное и очень рискованное решение. 14-летняя Тико смотрела на мир стереотипами дедушки (Барта почти не бывало дома). Барта она воспринимала как мать и представления не имела о трансгендерных людях.
День, когда он рассказал о себе Тико, до сих пор остается для него самым важным в жизни.
«Именно в тот день я выяснил, что дети куда более здраво воспринимают новое, чем взрослые. Тико много плакала, потом обняла и сказала, что любит меня таким, какой я есть, и будет любить. После этого она не только мой ребенок, но и мой лучший друг».
Барт родился в тбилисской традиционной семье. Детство сейчас вспоминает с улыбкой.
«Мама рано уходила на работу. Одежду, в которой мне предстояло идти в сад, оставляла на стуле, а в сад меня папа водил. Он все время ругался с мамой, потому что на стуле постоянно «находил» брюки. И только позже выяснилось, что это я втихую платье подменивал брюками», — рассказывает Барт.
Во дворе он всегда играл с мальчиками, вместо школьной формы надевал спортивные брюки. В восприятии общества он был девочкой, хотя и называли его Матэ — мальчик. Однажды лектор ошибся и назвал его Ладо. Он не стал поправлять – понравилось.
В подростковом возрасте Барт возненавидел собственное тело. Поначалу заподозрил себя в лесбианстве. Не знал разницы между гендерной идентичностью и сексуальной ориентацией.
Сегодня специалисты по гендерным вопросам соглашаются, что гендерная идентичность – внутреннее чувство принадлежности к конкретному полу; сексуальная ориентация – влечение человека к другому полу — мужскому, женскому или к обоим сразу.
Барт обо всем этом узнал позже.
«Когда я прочитал, как Майя Цхнетели (грузинская народная героиня 18-го века, которая взяла мужское имя Матэ, переоделась в мужскую одежду и служила у царя Эрекле Второго — JAMnews) «преобразилась», то понял, что я не единственный в этом мире. Потом какой-то журнал попался, в котором была статья о трансгендераных людях».
Вот так, постепенно, изучал сам себя и выяснял собственную идентичность.
Родители Барта тоже вскоре поняли, что «что-то не в порядке». Семья долго пыталась его переделать – то отцовским военным ремнем, то визитами к сексологу Андро Канделаки.
«В 17 лет я с возлюбленной убежал из дома. Нашли нас, повели к Андро Канделаки. Когда вошел в кабинет, увидел на столе свой дневник, который родители выкрали из моей комнаты. Никогда не забуду тот день. Позже родители, наконец, поняли, что ничего не смогут изменить, и оставили меня в покое».
Сексопатолог Андро Канделаки и сегодня работает в этой сфере. Выдает справку «истинному транссексуалу». Справка обязательна для тех, кто намерен сменить пол, и выдается после двух лет посещения сексопатолога.
Барт о коррекции пола сегодня думает куда меньше.
«В 17 лет я бы еще сделал операцию, но сейчас уже нет смысла. К тому же я не уверен, что в Грузии сумеют хорошо прооперировать – как бы на эрекции или оргазме не сказалось».
Несмотря на многочисленные сложности, Барт называет себя счастливым человеком. Ему было 17 лет, когда до безумия влюбился в женщину, с которой живет уже 27 лет.
Сейчас Барт находится в ожидании решения суда – он требует изменить запись в паспорте в графе «пол». Если суд удовлетворит его требование, это станет беспрецедентным решением, поскольку до сих пор в Грузии в паспорте запись в этой графе никто не менял.
Барт говорит, что трансгендерным женщинам найти работу намного сложнее, поскольку общество к ним относится с большей жестокостью.
Хотя сложности в поиске работы были и у Барта. Он не мог сделать карьеру и поэтому после пяти лет службы в полиции решил уволиться. Уже несколько лет работает компьютерным мастером на улице Кекелидзе.
Проблемы у него и на этой работе возникли. Например, сослуживцы увидели его по телевизору на акции 17 мая (Международный день борьбы с гомофобией. В Грузии очень многие негативно относятся к этой дате, поскольку воспринимают это как пропаганду гомосексуализма, — JAMnews) и устроили разборки.
«На Кекелидзе несколько цехов, и мастера одного из них поперли на меня с угрозами, называли «педерастом», предупреждали — если не уволюсь, то у меня будут большие проблемы, и не только у меня, но и у моих сослуживцев.
В конце концов авторитеты Вере (тбилисский квартал) вмешались в дело и на том история затухла», — рассказывает Барт и добавляет, что ему было неприятно, что события развивались в стиле 1990-х.
«Сдаваться не собирался?» — спрашиваю я.
«Ни в каком варианте, — отвечает, — с 2006 года там работаю, погрузился в это дело. Если себя не смогу защитить, то кого тогда сумею?»
