Грузия: «На том поле мы с осетинами в футбол играли». Репортаж из разделенной деревни
В зоне грузино-осетинского конфликта
Седьмого августа российские войска возобновили процесс так называемой «бордеризации» в зоне грузино-осетинского конфликта между контролируемыми Тбилиси и Цхинвали территориями.
Они устанавливают здесь металлические столбы и натягивают колючую проволоку. В результате этого процесса очень страдают люди — «бордеризация» отнимает у них фруктовые сады, огороды, пастбища, могилы близких и родные дома.
Гугутианкари – одна из наиболее пострадавших от «бордеризации» грузинских деревень. Она поделена надвое — часть деревни осталась за колючей проволокой, на контролируемой Цхинвали территории.
В селении Гугутианткари не найти семьи, не пострадавшей от августовской войны. Здесь больше говорят о прошлом, чем о завтрашнем дне.
Как живет сегодня деревня, разделенная надвое – в репортаже JAMnews из Гугутианткари.
_______________________
Ворота во двор Амирана Маргишвили распахнуты. Едва завидя нас, хозяин жестом приглашает к себе.
Стол накрыт в саду прямо перед домом. На столе – жареная картошка, салат из свежих помидоров и огурцов, а между ними кувшин, полный красного вина (ломаури). Горячие назуки и хлеб шоти – на одном подносе. За столом четверо.
Сегодня особенный день: в гости пожаловали прежние соседи – семья, которая после войны 2008 года покинула деревню и перебралась в Гори.
«Сердце не выдержало – уже несколько дней, как повсюду о родной деревне говорят. Захотелось свой дом увидеть», — говорит Хатуна, женщина средних лет.
Деревня, о которой говорят повсюду, — Гугутианткари. С седьмого августа российские военнослужащие прокладывают здесь границу между Цхинвальским регионом и остальной Грузией.
Гугутианкари входит в Горийский муниципалитет и расположена от Гори в 35 километрах. До Цхинвали ближе – всего 18 километров.
Прежде чем попасть в Гугутианткари, надо проехать через пост грузинской полиции. Вот уже несколько дней, как полиция не пропускает никого без проверки документов.
После того, как российские солдаты возобновили «бордеризацию», только удостоверения личности для проезда недостаточно – даже журналистам для проезда дальше Мерети нужно за день до этого получить разрешение в министерстве внутренних дел.
За столом соскучившиеся друг по другу старые соседи вспоминают былые истории.
«Еще недавно жизнь тут ключом била, — говорит сидящий во главе стола хозяин, 64-летний седовласый и морщинистый Амиран Маргишвили. – Кто мог представить себе то, что сегодня тут творится! Мы с осетинами вон на том поле, что в оккупированной зоне, в футбол играли. Я их имена и сейчас помню. А после войны о них ничего не слышал».
О дружбе с осетинами начинают поочередно рассказывать все сотрапезники.
«Помните таксиста Васю? Развозил осетин, приезжавших на наши праздники. Когда бы ему не позвонили, никогда не отказывал. А иногда за ночь ему несколько ездок приходилось совершать, чтобы всех гостей доставить домой», — вспоминает Нели Метревели, называющая себя невесткой этого района.
Жители Гугутианкари особенно крепко дружили с жителями деревень Хелчуа и Дисеви. Грузинская сторона потеряла контроль над ними после войны 2008 года. Конфликт разделил много семей, родственников и близких.
«Помните магазин в Хелчуа? Все там продавалось, ничего не надо было из Гори везти. Там еще часто и осетины, и грузины собирались поболтать-посплетничать. Так я в том магазине 21 лари задолжала и по сей день не смогла вернуть – взяла в долг муку, доверяли все друг другу. А тут война началась…», — включается в разговор Хатуна Пичхнарашвили, гостья семьи Маргишвили из Гори.
После войны Хатуна с семьей бросила дом в Гугутианткари и перебралась на временное жительство в Гори.
В начале августа российские военнослужащие проложили новую линию оккупации прямо перед ее двухэтажным домом с маленьким двориком. Сегодня там запустение. Сорняки такие высокие, уже окна первого этажа закрыли.
«После войны покинули деревню. Дом пострадал, жить в нем невозможно. И страшно – русские там же стоят. А теперь еще и колючую проволоку у дома протянули. Была крохотная надежда на возвращение, но теперь уже и ее нет», — говорит Хатуна.
Со слезами на глазах она говорит, что Гугутианткари — это уже ее прошлое.
«Но и новую жизнь толком так и не начала. Статус вынужденно перемещенного лица и временное жилье получили. Годами ждем, а собственного дома до сих пор не удостоились», — говорит она.
«Бордеризация»
«Бордеризацию» или обустройство границы российские службы безопасности и представители де-факто правительства Южной Осетии затеяли в 2009 году, спустя несколько месяцев после августовской войны.
Цель этого процесса — превратить административную границу Грузии с Южной Осетией/Цхинвальским регионом в межгосударственную. «Бордеризацию» осуществляют в основном российские военные.
Они протягивают колючую проволоку, сооружают металлические и деревянные ограждения, роют траншеи и противопожарные рвы, монтируют пограничные указатели, устанавливают наблюдательную инфраструктуру.
Тбилиси этот процесс называет ползучей оккупацией. А де-факто власти Южной Осетии – «сооружением государственной границы».
Тбилиси утверждает, что российские военные в этих работах зачастую затрагивают в территорию, контролируемую грузинской стороной.
Российские военные в свою очередь утверждают, что руководствуются исключительно картами советского периода и так называемую государственную границу Южной Осетии прокладывают точно по указанной на этих картах административной границе бывшей Юго-Осетинской автономной области.
В министерстве обороны Грузии подтвердили неправительственной организации «Институт развития свободы информации» (IDFI), что «русские используют топографические карты генерального штаба вооруженных сил СССР, изданные в 1976-1986 годах». Но при этом в министерстве обороны отметили, что российские военные используют карты, на которых граница Юго-Осетинской автономной области прочерчена по-разному.
К тому же российские военные не учитывают то, что со времен составления карт в регионе появились какие-то строения. В итоге, спустя 11 лет после войны, в зоне конфликта люди, живущие на территории, подконтрольной Тбилиси, и сегодня теряют дома и участки, поля и сады, могилы близких и родных, источники воды.
Новые беженцы
Гугутианкари – одна из наиболее пострадавших от «бордеризации» деревень. Первый пограничный баннер с надписью «Республика Южная Осетия» здесь появился еще в 2013 году.
Именно тогда российские пограничники приступили к разметке границы, и эта грузинская деревня фактически была разделена надвое.
«11 лет прошло с войны, но война и оккупация в нашей деревне все еще продолжаются», — говорят местные жители.
Гугутианткари очень сильно пострадала во время войны 2008 года. Многие жители лишились домов – одни сгорели, в другие попали снаряды и бомбы, в третьих из-за повреждений жить просто опасно.
Изначально «бордеризация» оторвала от селения только земельные наделы и сады, оказавшиеся по ту сторону проволоки. А сегодня она две семьи оставила без домов. Жилища Лаврентия Гугутишвили и Гиви Размадзе оказались на территории, контролируемой Цхинвали.
Оба строения, надо сказать, были непригодны для жизни после войны в августе 2008 года и пустовали. Хозяева надеялись восстановить родовые дома, не оставляли без внимания свои дворы и сады, пользовались прилегающими землями – выращивали фрукты и жили на их продаже.
«Три дня дали, чтобы дом разобрать – взять металл и пригодные материалы для дальнейшего использования», — говорит Гиви Размадзе.
Сегодня он с семьей живет в Гори в поселке беженцев. После войны он получил статус насильственно перемещенного лица и денежную компенсацию, на которую удалось купить маленький коттедж.
Деревня холостяков
Когда-то Гугутианткари считалась большой деревней. Сегодня же здесь каждый третий дом закрыт. Местные уже привыкли жить в постоянном напряжении. Несмотря на то, что фактически у околицы стоят российские военные, пытаются жить в обычном ритме – трудятся в садах, выращивают яблоки, дети учатся в школе, катаются на велосипедах и играют в войну. Принимают гостей, накрывают столы, отмечают дни рождения…
«Покидают люди нашу деревню, не хотят тут задерживаться надолго», — говорит Мариам Манджавидзе. Она обучает детишек оккупированной Россией деревни русскому языку и литературе.
Она уже 30 лет преподает русский язык и литературу в школе Мерети – села, граничащего с Гугутианткари, в котором своей школы нет. Поэтому 34 школьника из Гугутианткари учатся в Мерети. Им выделен транспорт. Автобус утром увозит детей в Мерети и после уроков привозит обратно. Мариам говорит, что по детям видно, как несладко им уже пришлось.
«Сегодня у меня 10 учеников из Гугутианткари. Когда зашла в их класс впервые, то один из них встал и объявил, что терпеть не может Россию, русский язык, и ко мне не сможет хорошо относиться, так как я преподаю этот язык», — вспоминает Мариам.
До войны в школе в Мерети училось 500 детей, сегодня же – 170.
«И это при том, что люди специально прописываются в Мерети, чтобы получить госфинансирование на высшее образование. Для наших детей это бесплатно. Но все равно оставаться не хотят», — говорит педагог.
Единственный источник дохода местных жителей – фруктовые сады. Молодежь ради небольшого заработка нанимается собирать фрукты, окапывать деревья… Хорошо еще, Гугутианткари попала под так называемый «закон гор», благодаря которому жителям ополовинили коммунальные платежи, но и эту половину многим оплачивать невероятно трудно.
«Всюду ощущаются тяготы жизни. Если приглядеться, то молодые парни у нас – сплошь холостяки. Нет надежного дохода, позволяющего создать семью. Девушки уезжают, выходят замуж. Ну, кому захочется тут жизнь провести?! Молодую семью у нас не найти. Каждый вечер, когда выношу мусор, пересчитываю запертые дома и еле сдерживаю слезы», — говорит Мариам.
Осенью прошлого года десятки семей Гугутианкари вдобавок ко всем своим бедам еще и социальной помощи лишились. Один из таких – 92-летний Сардион Гугутишвили.
«Сразу после президентских выборов очень многим отменили социальную помощь. Разные причины всем назвали. Только пенсия у меня осталась, да и та целиком на лекарства уходит – после войны у меня постоянные головокружения начались. Даже сейчас, если встану – в глазах тут же темнеет», — жалуется старик, устроившийся на лавке напротив своего дома.
Пришла беда – открывай ворота. Сразу после потери социальных выплат он из-за «бордеризации» лишился земельного участка. На нем долгие годы Сардон Гугутишвили выращивал грецкие орехи и груши. Часть урожая отсылал в город – часть его семьи покинула Гугутианткари. Что оставалось – продавал в деревне.
«Земля неплохая тут. Люди благодаря ей выживали. Здесь же урожай продавали. Наших крестьян все знали. Приезжали покупатели из Гори. А сейчас ничего не осталось. Потеряли земли. Мои двадцать соток – уже на той стороне. Мне уже много лет, понимаю, что не дождусь возвращения своей земли. Беда одна не ходит: те сады, что у нас пока осталось – град отбомбил», — говорит Сардон.
Погода действительно сурово обошлась с жителями Гугутианткари. Дважды град побил их сады. Урожая не будет. И сельчане гадают, на какого рода помощь государства они могут рассчитывать.
«Проблемы у нас не заканчиваются. То поливочной воды не было, провели трубу из речки Дисевура, но после войны канал оказался на оккупированной территории. Кое-как справились и с этим – в прошлом году из Лиахви протянули канал. С такими мучениями сохранили наши яблоневые сады. Урожай – в среднем 500-600 ящиков яблок — на реализацию в Гори или в Тбилиси отправляли. Но в этом году природа нас предала. Власти обещали помочь – представитель мэра сказал, что будут компенсации из расчета 200 лари за один гектар. Но на деле пока ничего», — говорит жительница Гугутианткари Нели Метревели.
В работе на земле Нели помогают трое ее детей. Во дворе у Метревели в несколько рядов сложены деревянные ящики, приготовленные для упаковки фруктов.
«Я своими глазами вижу, что тут Россия вытворяет, — говорит Нели. – Но я и то знаю, что моя семья жила намного лучше, когда урожай вывозили в Россию. Я не против европейского рынка, о котором нам рассказывают. Замечательно будет для всей страны.
Но где он, этот европейский рынок, как туда попасть? Ко мне никто по этому вопросу не приезжал и помощи не предлагал. Я со своей семьей – наедине с нашими проблемами. А потому стоит удивляться тому, что я то и дело вспоминаю то время, когда нам жилось лучше. Очень трудно жить, когда и не знаешь, как протянуть до следующего года».
Термины, топонимы, мнения и идеи, предложенные автором публикации, являются ее/его собственными и не обязательно совпадают с мнениями и идеями JAMnews или его отдельных сотрудников. JAMnews оставляет за собой право удалять те комментарии к публикациям, которые будут расценены как оскорбительные, угрожающие, призывающие к насилию или этически неприемлемые по другим причинам.
