Территориальная оборона Азербайджана: демократическая трансформация или ужесточение контроля? — Анализ

Территориальная оборона Азербайджана

В исследовании Центра Каспийских исследований и анализа говорится, что внесенные поправки в закон «О обороне», принятые Милли Меджлисом 14 июля и утвержденные президентом 11 августа, расширяют сферу действия модели территориальной обороны.

Статья 17, действовавшая с 1993 года, описывала территориальную оборону главным образом как задачу Вооруженных сил и военизированных структур. В новой редакции предусматривается, что эта обязанность выполняется Вооруженными силами во взаимодействии с государственными органами, органами местного самоуправления и юридическими лицами. Таким образом создается правовая база для системного вовлечения гражданских структур в механизм обороны.

Хотя поправка была принята без общественного обсуждения, ее масштаб и логика вызывают вопросы: обеспечивает ли модель демократическую подотчетность и движение к концепции «тотальной обороны», или же это означает милитаризацию гражданской сферы и углубление централизованного контроля?

По оценке Центра Каспийских исследований и анализа, изменение создает правовую основу для перехода к многоактерной оборонной модели с гражданским компонентом и открывает возможность приближения к «тотальной обороне». Представляем ключевые фрагменты исследования.

«Для ОДКБ Азербайджан всегда был столь же братским государством, как и Армения» — Пашинян

Премьер-министр представил стратегию безопасности Армении в ходе международной конференции «Комплексная безопасность и устойчивость — 2025». Армия — последняя в его списке инструментов обеспечения безопасности

Что меняет поправка?

• Расширение охвата: территориальная оборона будет осуществляться не только силами армии, пограничных и внутренних войск, но и при координированном участии государственных органов, муниципалитетов и юридических лиц.
• Частичное устранение пробела: с 1993 года статья не содержала четкого определения; новая редакция вводит концептуальное определение. Однако предусмотренное еще в 1993 году «Положение о территориальной обороне» до сих пор не принято, а этот подзаконный акт необходим для полноценного функционирования системы.
• Координация в мирное время: закон «О военном положении» закреплял механизмы мобилизации; новшество предполагает, что эти ресурсы будут координированно готовиться и в мирное время.

Региональный контекст: параллельная волна

В исследовании отмечается, что шаг Азербайджана не является уникальным для региона и совпадает с аналогичными тенденциями в 2023–2025 годах:

• Казахстан (30 июня 2025): закон «О территориальной обороне» закрепил смешанную гражданско-военную модель с участием территориальных войск, правоохранительных органов, специальных и самооборонных формирований; при необходимости добровольцам может присваиваться статус военнослужащих.
• Армения (февраль 2025): «Отряды народной самообороны» преобразованы в «Силы территориальной обороны»; приоритетом стало формирование добровольных резервов, поддержка регулярной армии и предотвращение диверсий.
• Украина (закон 2021 года, поправка 2024 года): в рамках «Национального сопротивления» территориальная оборона определена как система общенародных мероприятий; особый акцент сделан на эффективность гражданско-военного сотрудничества.

Совпадение этих тенденций указывает на две основные причины: (1) адаптация к гибридным угрозам и необходимость локальной быстрой реакции; (2) запуск более широкого, порой недорогого и гибкого мобилизационного потенциала.

Концептуальная рамка: территориальная оборона → «тотальная оборона»

В международной литературе территориальная оборона обычно описывается как оборонительная концепция, не предназначенная для наступления, основанная на внутреннем сопротивлении и мобилизации. В XXI веке практика НАТО, особенно скандинавских стран, вывела ее на уровень «тотальной обороны»: государство, частный сектор, муниципалитеты, гражданское общество и население вместе поддерживают устойчивость «жизненно важных функций» безопасности (лидерство, внутреннюю безопасность, цепочки поставок, инфраструктуру, психологическую устойчивость и др.).

Новая редакция закона в Азербайджане, предусматривающая институциональное вовлечение гражданских компонентов, является шагом именно в этом направлении. Отличие в том, что в скандинавской и натовской практике система строится на парламентском контроле, прозрачности и общественном обсуждении, тогда как в постсоветском пространстве процесс носит более милитаризованный и централизованный характер.

Мнение: "Можно ли считать парафированное мирное соглашение новым этапом карабахского конфликта?"

Подчеркивается, что в условиях противостояния демократических и авторитарных режимов судьба мира будет зависеть не только от документов, но и от характера политических режимов.

Вопрос управления: демократический контроль или централизация?

На фоне сильной президентской модели и ограниченной политической конкуренции в Азербайджане новая рамка может иметь два различных результата.

Позитивный сценарий — демократическая трансформация:

• осуществление парламентского контроля за бюджетом и деятельностью;
• принятие «Положения о территориальной обороне» с четко определенными ролями, правами и обязанностями, механизмами прозрачности и гражданского контроля;
• наделение муниципалитетов и местных сообществ полномочиями и ресурсами;
• открытые стратегии гражданской подготовки (безопасность снабжения, критическая инфраструктура, киберустойчивость);
• кадровая, учебная и резервная система на основе добровольности, правовых гарантий и гуманитарных стандартов.

Негативный сценарий — авторитарное ужесточение:

• милитаризация гражданской сферы, ограничения информации под предлогом «национальной безопасности»;
• непрозрачная централизация широких полномочий;
• превращение местного самоуправления в формального участника;
• падение общественного доверия и провал координации в случае реальной войны.

В итоге одна и та же правовая модель может как повысить сдерживающий эффект, так и ужесточить политический контроль. Решающим фактором остается качество управления.

Практические требования: что нужно для работоспособности модели?

• Нормативная база: Положение о территориальной обороне, четкие правила о статусе граждан, их подготовке, страховании, компенсациях и ответственности.
• Парламентский и общественный контроль: мониторинг расходования оборонного бюджета, выполнения местных планов и чрезвычайных решений.
• Локальное планирование: секторальные планы устойчивости для муниципалитетов и юридических лиц (энергетика, вода, транспорт, здравоохранение, коммуникации).
• Гражданская подготовка и безопасность снабжения: резервные ресурсы, производство двойного назначения, механизмы избыточности и быстрой реконструкции критической инфраструктуры.
• Кибер- и информационная сфера: гражданско-военная координация против дезинформации, протоколы коммуникации.
• Добровольность и права человека: участие на добровольной основе, соответствие подготовки стандартам безопасности, правовые гарантии в гражданско-военном взаимодействии.
• Прозрачная коммуникация: публичные ответы на вопросы «зачем, как, с кем»; доверие — это реальная сила обороны.

Вывод

Поправка в закон знаменует переход оборонной архитектуры Азербайджана к многоактерной системе с координированным участием гражданских структур и создает потенциал для сближения с моделью «тотальной обороны». Синхронность с аналогичными шагами в регионе указывает на стремление адаптироваться к гибридным угрозам.

Однако обеспечить безопасность и сдерживание эта модель сможет только при функционировании демократических институтов, парламентском и общественном контроле, наличии четкой нормативной базы и реальной способности к исполнению на местах. В противном случае расширенный мандат может привести к милитаризации гражданской сферы, усилению централизации и утрате эффективности.

План «мягкой силы» Кремля для Азербайджана: «Сотни миллионов долларов ушли впустую»

В секретных отчетах говорится, что отсутствие в Азербайджане организаций, защищающих интересы России, вызвало серьезную тревогу.

Территориальная оборона Азербайджана