Героизация и стигма. С какими психологическими проблемами сталкиваются участники войны в Армении
Участники войны в Армении часто избегают обращаться за психологической помощью. А мешают им героизация и стереотипы.
Микаел (имя изменено), участвовавший в 44-дневной войне, часто мучается кошмарами.
«Он стал нервным, иногда даже агрессивным. Он самоизолировался, замкнулся в себе, вскакивает от громких звуков, ему снятся кошмары про войну. Это уже не прежний Микаел, он очень изменился. До сих пор никак не может вернуться к мирной жизни», – говорит мать Микаела Альвина (имя изменено).
По словам Альвины, несмотря на жалобы, ее сын категорически отказывается от психологической поддержки.
«Мы не можем его переубедить, он просто отказывается говорить на эту тему и все. Если он узнает, что я разговаривала с вами о его проблемах… я даже не знаю, как он отреагирует, и поэтому прошу изменить наши имена».
- Люди, которые не могут вернуться с войны. Можно ли победить посттравматический синдром?
- «После войны в Армении учатся самообороне»: статья журналистки из Германии
- Мешает ли армянское население Карабаха подписанию мирного договора? Мнение из Баку
Проклятие ПТСР
Основные психологические последствия войны специалисты суммируют в диагнозе «посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР)». Оно характерно для представителей обществ, переживших войну, и наиболее ярко выражено у участников и свидетелей военных действий. Но участники войны в Армении, как и в других обществах, часто отказываются от психологической поддержки.
Психолог и психотерапевт Татевик Ованнисян, работающая с пострадавшими во время войны и получившими инвалидность людьми, подчеркивает, что некоторые из них поначалу отказываются от консультации с психологом. Отказ этот продиктован, главным образом, тем, что этих людей считают героями.
«Мы сразу ставим печать героя на парней, участвовавших в войне. А ведь герой не имеет права быть слабым, грустным, испытывать на себе естественные последствия войны. Разве герой может прийти к врачу и сказать, что ему плохо?», – говорит Ованнисян.
Но, продолжает врач, следует быть осторожными и избегать навешивания ярлыков. Они и правда могут быть героями, но они люди, а человеку, особенно человеку, пережившему травму, тоже свойственны состояния слабости, бессилия, грусти, беспокойства, ночных кошмаров и хронической усталости.
Картина несколько иная, если говорить о тех, кто побывал в плену. Клинический психолог Сирануш Давтян, работавшая с вернувшимися из азербайджанского плена молодыми людьми, подчеркивает, что необходимость профессиональной помощи в этом случае очевидна:
«Война наносит глубокие травмы, а когда к ней добавляется плен, то создается ситуация, о которой не скажешь: «Ну, разве это проблема, чтобы я еще и обращался к специалисту?». Такие травмирующие реалии напрямую влияют на качество жизни: учебу, работу, межличностные отношения и так далее. И совершенно другой вопрос, как эти люди относятся к психологической поддержке и имиджу психолога».
Однако Давтян уверена, что у потенциальных пациентов со временем меняется отношение к психологам:
«Думаю, в последние годы отношение людей изменилось. Психолог воспринимается уже не как некая мистическая фигура, а как специалист с соответствующим образованием, к которому люди обращаются в случае необходимости».
Не только героизация, но и стигматизация
Но причина того, что многие участники войны в Армении избегают обращаться за психологической помощью, заключается не только в героизации. Тема психического здоровья вообще очень чувствительна для армянского общества, и очень велик страх перед навешиванием ярлыков и стигматизацией.
В случае ПТСР необходимо привлечение двух специалистов: психолога и, часто, психиатра. А в некоторых случаях необходимо медикаментозное лечение. Однако в обществе навешивают ярлыки и на специалистов в области психического здоровья, особенно на психиатров. Психологи в своей практике часто сталкиваются с этой проблемой, когда, поняв, что есть необходимость, направляют пациента к психиатру. Однако пациенты идти к ним отказываются.
Координатор программы психосоциальной поддержки военнослужащих и членов их семей Давид Геворкян также подчеркивает важность сотрудничества психологов и психиатров, особенно в послевоенное время, полагая, что лучшим вариантом лечения посттравматических проблем является комбинированный подход — медикаментозное лечение и психотерапия:
«Я хочу, чтобы мы перестали мыслить понятиями «псих», «сумасшедший», «я же не сошел с ума» и так далее. Мы говорим о здоровье. И если есть способы его поправить, особенно после такого сильного удара, который был нанесен нам, всему обществу и, в частности, военнослужащим и их семьям, то я думаю, что все эти стереотипы гораздо более вторичны по сравнению с восстановлением здоровья».
Нужно, чтобы специалисты вели также и просветительскую работу по этому вопросу, говорит клинический психолог и психотерапевт Лилит Каграманян, которая также работает с людьми, ставшими инвалидами в результате войны:
«В первую очередь, хочу отметить, что преодолевать эту внутреннюю стигматизацию должны именно специалисты. Под специалистами я подразумеваю как психологов, так и врачей разного профиля. Думаю, нам, специалистам, здесь есть над чем работать».
Каграманян говорит, что чрезвычайно важно, чтобы у специалиста, работающего с посетителем, у которого есть подозрение на посттравматическое стрессовое расстройство, не было этого «внутреннего клейма»:
«То есть когда я знаю, что, направляя пациента к психиатру, я принимаю правильное решение, которое поможет ему улучшить качество жизни, то я должна суметь четко донести до него эту позицию. Мы и есть те самые люди, которые просвещают пациентов и распространяют эту информацию. Потому что человек, у которого есть проблемы с психическим здоровьем, часто посещает врачей разного профиля, но только не психиатров. И сами врачи направляют его [к специалисту-психиатру] не сразу, часто с опозданием. Легко сказать, что, вот, есть такая стигма и к психиатру лучше не обращаться. Но таким образом мы наносим вред посетителю и задерживаем возможность получить лечение».
Чтобы выяснить, сколько человек обратились за получением психологической помощи, которую финансирует государство, а также о проблемах психического здоровья, возникших в результате войны, проект «Траектории» дважды обращался в министерство Армении по чрезвычайным ситуациям, но эти запросы остались без ответа.
Проблема становится все более актуальной, так как многие участники войны в Армении, да и не только они, испытывают постоянное напряжение, вызванное опасностью возобновления боевых столкновений. Многие в обществе испытывают постоянный стресс из-за того, что азербайджанские войска продолжают контролировать ряд территорий, находящихся под суверенитетом Армении. В Азербайджане на это отвечают, что речь идет о части неделимитированной границы. И хотя обсуждение возможности подписания мирного договора между двумя странами продолжается, надежды на мир в обществе в Армении очень мало.
