Медея и Джумбер

Международный Фестиваль «Хибла Герзмава приглашает» был основан в 2001 году и ежегодно проходил в Абхазии. А в 2014 году прошел и в Москве, на сценах Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко и Большого зала консерватории имени Чайковского.

В 2015 году XIV фестиваль состоялся в золотых стенах знаменитого зала Музикферайн в Вене, а в 2016 году — в швейцарском Санкт-Морице.

В пятнадцатый раз Хибла Герзмава решила пригласить совершенно особенно – об этом свидетельствовала и выбранная для фестиваля площадка, и билетный ажиотаж, и, безусловно, сама программа.

То, что приедет именно «Медея», было действительно неожиданно. Юбилейный фестиваль «Хибла Герзмава приглашает» было решено провести на набережной Диоскуров в государственном историко-культурном заповеднике «Сухумская крепость» и разделить на две концертные программы. И уже в конце июня начались работы по очистке территории крепости и ее благоустройству.

Успеть

Продажа билетов стартовала 12 июля. В кассы русского драматического театра поступило более 900 билетов. Уже за час до открытия касс у здания театра собралось около полусотни человек. С каждой минутой желающих приобрести билет становилось все больше. Для того, чтобы упорядочить очередь, начали составлять списки. Уже во второй половине дня купить билет ни на один из двух фестивальных дней было невозможно.

Позже на площади имени второго президента Абхазии Сергея Багапша был установлен экран размером три на четыре метра для трансляции «Медеи».

Город на руинах

Вечером 28 июля прибыли двенадцать фур с конструкциями и техникой. Утром начался монтаж сцены и амфитеатра на почти тысячу человек. Только сбором сценических конструкций занимались около 30 человек, примерно столько же — монтажом посадочных мест.

Сама Хибла Герзмава на площадку приезжала часто, следила за ходом работ. И признавалась — место абсолютно магическое.

О фестивале говорили везде и все — новостные ленты, социальные сети. Горожане пробирались к возводящемуся театру под открытым небом и пытались сделать фото с нового ракурса, доселе незамеченного в абхазском поле instagram.

При поддержке природы

Вечером третьего августа зрители стали сходиться к набережной Диоскуров задолго до начала спектакля. Амфитеатр был с подъемом, соответственно, с каждой точки открывался отличный вид на сцену. Сцена продолжалась морем, небом, Диоскурией. И если бы не вспышки фотоаппаратов и летающий над зрителями квадрокоптер, потеряться во времени и пространстве было бы легко.

Все анонсы «Медеи» гласили: «Аргонавты возвращаются!» Эта опера московского академического музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко получила в прошлом году две престижные премии «Золотая маска», одна из которых — Хибле Герзмава за лучшую женскую роль. Потом свою «Золотую маску» она подарила абхазскому государственному музею.

Действие оперы Керубини режиссер перенес в двадцатый век, декорации — бетонные тетраподы, этакие волнорезы. Вдали, где-то за сценой, проплывают корабли. Создается впечатление, что один из них и привез Медею в царство Креонта, на торжество Ясона и Главки.

Колхидская колдунья Медея настроена решительно — Главке не выйти замуж за Ясона. В конце первого акта Медея прокричала небесам, что свадьбы не будет. И реальные небеса ей вдруг ответили — первыми каплями дождя. К антракту оркестр и артисты доиграли с уже похрипывающими микрофонами и скользкой сценой.

С первых капель я предвкушала настоящий ливень. Но амфитеатр расходиться не спешил. Кто-то даже раскрыл зонт, не вставая с места. Операторы зачехлили камеры, но явно были готовы снимать. Передо мной женщины сидели уже под проливным дождем со словами «Зато когда начнут, только у нас сидения будут сухие». То, что начнут — сомнений не было.

Без зонта по амфитеатру ходила министр культуры Эльвира Арсалия, в правой кулисе стояла Хибла Герзмава, а на набережной Диоскуров с оркестром разговаривал Феликс Коробов.

Через полчаса объявили, что продолжение «Медеи» — в полночь, в абхазском драмтеатре. 

Мужчины из зала пошли помогать оркестру грузить инструменты, а промокшая насквозь публика обзванивала друзей и близких с оповещением — все в драмтеатр!

По набережной бежали девушки в вечерних платьях, с остатками причесок и на высоких каблуках.

Театр был едва готов и к «Медее», и к стихии. Технический коллектив был в отпуске, но собрался за считанные минуты. Начали заново собирать звук, свет, инструменты. Даже внутри театра была слышна буря, в которую перешел дождь. И через полчаса дождь прорвал крышу театра. Искали электрика Джумбера, чтобы срочно отключать софиты, до замыкания оставалось действительно мгновение.

Все это было абсолютно сюрреалистично — хор, оркестр, Хибла Герзмава, текущая крыша драмтеатра и Джумбер.

«Отличное у нас настроение. Только стыдно нам перед вами, будто это мы доиграть не можем. Но это же опера, ее же и акапельно можно! Может, так и сделаем?», — делился со мной один из «аргонавтов», сидя на столе в коридоре театра.

«Я никогда не был в театре так поздно. Правда, что там полный зал? Мы обязательно выйдем, обещаем», — поддержал коллегу другой.

В это время зрители-мужчины помогали уже разгружать музыкальные инструменты. Джумбера тоже явно нашли – софиты погасли.

В час ночи к зрителям вышел художественный руководитель Московского академического музыкального тетра имени Станиславского и Немировича-Данченко Александр Титель. 

«Небо не дает нам закончить спектакль. Может быть, дело в самой Медее? Подождите немного, мы споем в концертном варианте, без декораций!»

Через десять минут начался второй акт «Медеи» — спустя три с половиной часа после первого. Из-за прорвавшей крыши сцена едва использовалась на 50 процентов. Третий акт играли сразу после второго, без антракта. И в здании гремели гром и непрекращающийся дождь. В окно к Сухуму и Медее громко стучались Венеция и сам Керубини.

Глазами я искала тех двух аргонавтов — которым несколько минут назад было стыдно, что не смогли. Нашла — промокшие, высохшие и снова промокшие. Но в людях на сцене было ощущение настоящего счастья.

Ночь собрала всех — от Эврипида до Джумбера. Финальные аплодисменты раздавались в абхазском драматическом театре уже почти под утро. Публика стоя провожала артистов. За дверью уже не было дождя — только его последствия. В ту ночь каждый зритель, выходя из театра, стал немного аргонавтом, пытаясь уплыть домой. Но это уже совсем другая история.

The opinions expressed in the article convey the author’s terminology and views and do not necessarily reflect the position of the editorial staff.

Published: 07.08.2016