30 лет спустя. Люди, которых миновала Латская трагедия
14 декабря исполнилось 30 лет со дня, когда произошла Латская трагедия – в ходе грузино-абхазской войны 1992-93 годов был сбит российский вертолет МИ-8, перевозивший из абхазского города Ткуарчал в Гудауту женщин и детей.
Абхазская и российская стороны возложили ответственность за удар по вертолету на грузинскую сторону. Грузия отвергла эти обвинения и заявила, что причиной трагедии стали военные манипуляции российской стороны.
На борту вертолета находились 87 человек, 35 из которых были дети, а восемь – беременные женщины. Все пассажиры и члены экипажа погибли.
Мы собрали истории людей, которых миновала Латская трагедия, – все они должны были улететь на том вертолете, но по разным причинам не сделали этого.
Арифа. Неисправная машина
Арифе Адзинба во время войны было три года. В своей многодетной семье она была старшей сестрой – среднему брату на тот момент исполнилось два года, а младший родился уже во время войны. Семья Гарри Адзинбы и Беллы Цвижба жила в селе Джгерда.
- Двойное гражданство в Абхазии: не роскошь, а средство передвижения
- Август, 2008. Хронология войны вокруг Южной Осетии в фактах и фотографиях
- «Мой отец никогда не уедет из Абхазии» — разделенные грузино-абхазским конфликтом. Видео
«Наше село постоянно обстреливалось, потому что там располагался госпиталь и гараж, в котором чинили танки. Поэтому мой отец, его родной и троюродный братья решили отправить женщин и детей в Гудауту, где было безопасно.
И вот мы – три семьи из одного рода – выехали в Ткуарчал. Нас повез дядя. Мы остановились у сестры нашей бабушки. Дальше дядя договорился переправить нас в Гудауту, но, когда мы сели в машину, чтобы ехать на вертолетную площадку, машина просто не завелась. Сколько дядя ни пытался ее завести, все безуспешно», – рассказывает Арифа.
Не успев попасть на вертолет, семья вернулась в квартиру бабушкиной сестры. А вскоре кто-то заколотил в дверь. На пороге стоял брат Беллы Цвижба. «Где? Где те, кто были у тебя? Где те, кто приехал к тебе? Где они?», – спросил он у хозяйки.
Узнав, что мы все дома, он упал в обморок».
Самым ужасным, по словам Арифы, было то, что многие просто не знали точно: сели их родные и близкие в тот злополучный вертолет или нет. А до отца Арифы известие о трагедии в тот день и вовсе не дошло:
«В Джгерде сперва ничего не знали. А на следующий день в гараже по рации передавали новости. Там отец и услышал, что вертолет взорвали. Те, кто его видел, рассказывают, что он вышел без верхней одежды и решил пешком идти в Ткуарчал, чтобы узнать, сели мы в вертолет или нет. Папа дошел до села Кочара. Там его встретили люди, которые сказали, что видели нас и в вертолет мы не сели».
После Латской трагедии семья Арифы вернулась в Джгерду и провела там всю войну, укрываясь от обстрелов в соседних селах.
Эсма. Спасительное упрямство.
Эсма Пилия войну встретила в Акуаске, родовом селе отца, где дети часто проводили летние каникулы. В августе 1992 года мама Эсмы вместе с младшим сыном отправились отдыхать в Кисловодск. Папа, депутат Верховного совета, уехал в Сухум. С 14-летней Эсмой оставили старшую двоюродную сестру Наалу, чтобы та за ней приглядывала.
«Помню, что в Ткуарчале было очень страшно. Я жутко боялась обстрелов, но не решалась сказать об этом папе».
Попасть в вертолеты, выполняющие гуманитарные рейсы, было очень непросто – списки составлялись заранее, пробраться к дверям через толпу было физически сложно. Люди никогда не знали, прилетит ли сегодня вертолет. Сестры Эсма и Наала часто приходили на площадку, но улететь им не удавалось. 14 декабря 1992 года точно должно было получиться.
«В тот день родители засобирались в деревню, а мы должны были улететь. Но я заупрямилась. Сказала, что никуда не полечу и тоже хочу в деревню. Наала сказала, что без меня точно не улетит. Так и прошел день – мы съездили в деревню и вернулись, а Наала была в Ткуарчале», – вспоминает Эсма Пилия.
«Вечером к нам начали приезжать братья из штаба и спрашивать где мы. Мы говорили, что вот же мы, дома. Они не верили и спрашивали снова, хотя мы стояли перед ними. Мы не могли понять, что произошло, и только ночью соседка рассказала, что грузины взорвали вертолет», — продолжает рассказ сестры Наала Шадания.
«Крики. Из каждого дома доносились крики. Я никогда их не забуду. Весь город кричал. Мужчина, который отправил жену и троих детей, в том числе новорожденного, просто ходил по городу потерянный. Это было ужасно.
Я обожала свой родной город Ткуарчал, он был для меня самым лучшим в мире. Но когда сбили вертолет, я его возненавидела. Мне казалось, что я умру в этом городе, что он не хочет меня выпускать. Я возненавидела Ткуарчал так, что после войны лет 15 там не была. Потом приезжала по делам, но нехотя. И сейчас, вот только сейчас, когда мне далеко за 40, я езжу сюда с удовольствием. Страх, поселившийся во мне тогда, в 14 лет, отпустил меня только теперь», — говорит Эсма Пилия.
11 января 1993 года семье Пилия удалось покинуть Ткуарчал и улететь на Северный Кавказ.
Сбежавший малыш
Когда началась война, Темур Джапуа был аспирантом Института мировой литературы и находился в Москве. 14 августа 1992 года он должен был лететь домой на каникулы. Его сын, 11-летний Гудиса, с начала лета был в Абхазии, в селе Члоу.
Рейс, на котором Темур должен был лететь домой, постоянно задерживали, и когда он в очередной раз подошел спросить, в чем дело, ему сказали, что «вообще-то у вас дома началась война». В итоге Темур отправился в Абхазию по земле. Добрался он туда через неделю. А еще через какое-то время попал на фронт.
14 декабря Темур Джопуа привез в Ткуарчал своего сына и соседского четырехлетнего малыша. Никаких договоренностей, что детей точно возьмут, не было, но им все же отыскалось место на борту.
«Дети сказали, что не полетят без меня. А у меня и мысли улетать не было. Я им говорю: «Хорошо, вы маленькие, сначала вас посадят, потом я тоже сяду». Естественно, я не планировал садиться. Я их уговорил, мы их посадили в вертолет.
Но в самый последний момент, когда двери уже закрывались, соседский малыш вдруг увидел, что я остаюсь снаружи.
Он выскочил из вертолета, а тот уже был заведен, лопасти крутились. А он же маленький, поймать его трудно. Перепрыгнул через ров и убежал с аэродрома. Я же не могу своего сына одного отправить. Мне люди доверились, попросили их ребенка тоже взять. Ну, я и вытащил сына из вертолета».
В тот день Темур с сыном и вверенным ему мальчиком остались в Ткуарчале. А наутро пораньше засобирались домой – сообщить, что дети никуда не улетели и живы. В отличие от 35 других детей.
«Я знал многих ребят, которые сели в тот вертолет. Там были из моей деревни люди. Когда мы ехали домой из Ткуарчала, нас в пути встретил сосед наш, дед на тракторе. Он остановил меня и спросил, видел ли я его семью, сели ли они в вертолет. А я видел и точно знал, что они сели и улетели. Но я не смог ему в этом признаться».
Термины, топонимы, мнения и идеи публикации не обязательно совпадают с мнениями и идеями JAMnews или его отдельных сотрудников. JAMnews оставляет за собой право удалять те комментарии к публикациям, которые будут расценены как оскорбительные, угрожающие, призывающие к насилию или этически неприемлемые по другим причинам.
