Как грузинская судебная система дошла до западных санкций
Грузинская судебная система
В ближайшие месяцы Грузия ожидает решения Евросоюза о статусе страны-кандидата. И одна 12 рекомендаций — провести эффективную судебную реформу.
Однако эксперты опасаются, что власти не уступят своего влияния на систему, так как в 2024 году в стране пройдут парламентские выборы, в которых правящая партия «Грузинская мечта» попытается удержаться у власти на четвертый срок. Без лояльного суда ей будет сложно это сделать, считают наблюдатели.
За 32 года независимости страна достигла многих успехов. Однако суд не в их числе. Во всех международных отчетах постоянно говорится о том, что судебная система в Грузии является инструментом политического влияния и препятствует стремлению страны вступить в евроатлантическое пространство.
5 апреля Государственный департамент США ввел санкции против четырех грузинских судей и членов их семей. Причинами были названы коррупция и злоупотребление властью.
Это судьи, которых оппоненты власти называют создателями судейского клана, выполняющего установки “Грузинской мечты”.
Это первый случай применения США санкционного механизма в отношении граждан Грузии, и не случайно, что первые санкции коснулись именно представителей судебной системы, считают эксперты.
Как грузинская судебная система дошла до санкций? И что эти санкции означают?
Кем являются санкционированные судьи?
Санкции США коснулись трех действующих, назначенных пожизненно на этот пост судей и одного бывшего судью. Им и членам их семей запретили въезд в США.
В заявлении госсекретаря США Энтони Блинкена сказано, что «эти лица злоупотребляли своим положением председателей судов и членов Высшего совета юстиции, тем самым нанося ущерб законности и общественному доверию к системе суда в Грузии».
Представители неправительственного сектора называют их членами влиятельного судебного клана, тесно связанного с “Грузинской мечтой” и лично с Иванишвили. Этот клан управляет судебной системой, обладает рычагами назначения, продвижения и наказания судей.
Попавшие под санкции судьи начинали свою карьеру во время правления «Национального движения». Их имена тесно связаны со скандальными делами того времени.
Попавший под санкции судья Леван Мурусидзе — пожизненный судья Апелляционного суда и член Высшего совета юстиции, который принимает решения о назначении судей в судебной системе Грузии.
Мурусидзе был судьей Верховного суда с 2006 года, во времена президентства Саакашвили. Еще тогда деятельность Мурусидзе подвергалась критике. Именно он в 2007 году смягчил приговор обвиняемым в скандально известном убийстве Сандро Гиргвлиани. С его именем связаны и другие громкие дела, которые остаются черной меткой правления Саакашвили и большинство из которых Грузия впоследствии проиграла в Страсбургском суде по правам человека.
Однако после смены власти Мурусидзе не отстранили от системы, а, наоборот, повысили.
Иванишвили лично встречался и лоббировал карьерное продвижение Мурусидзе и называл его «жертвой системы»:
«Я не могу скрыть своих эмоций и убежден, что в суде есть люди, и здесь я увидел человека, который действительно берет на себя ответственность за то, чтобы суд в будущем был справедливым и имел авторитет и доверие у населения», — говорил Иванишвили о Леване Мурусидзе в октябре 2016 года.
Позже, в 2019 году, председатель «Грузинской мечты» Иракли Кобахидзе так объяснил возрождение дискредитированных судей: «люди, которые при прежней власти массово творили плохие дела, теперь творят добрые дела».
Мурусидзе — миллионер. Грузинские журналисты-расследователи выяснили, что у него есть незадекларированное имущество, оформленное на имя его гражданской жены. Комментируя санкции, он сказал: «Это ничего, если сейчас нас не пускают в США или Евросоюз. Так и мой дед туда не ездил и жил по-человечески».
Под санкции также попал Михаил Чинчаладзе, председатель Тбилисского апелляционного суда. Неправительственные организации называют его лидером судейского клана. В 2005 году он получил от президента Михаила Саакашвили Орден Почета. Чинчаладзе тоже является миллионером и скрывает свое имущество в декларации, оформляя его на других членов своей семьи, на тетю и мать.
Еще один судья под санкциями Иракли Шенгелия, заместитель Чинчаладзе и его ближайший помощник, имеет тесные связи с партией «Грузинская мечта». Комментируя санкции, он заявил, что ему нечего делать в США, где главным демократическим достижением считается «возможность сменить пол шестилетнему ребенку». «Мне там нечего делать, так как подобные «ценности» не имеют ничего общего с моей семьей», – заявил он.
Валериан Церцвадзе, попавший под санкции, бывший судья, покинувший систему шесть лет назад после того, как был обвинен в лоббировании своей компании в судебном процессе. Его дочь является гражданкой США, так как она родилась там в 2013 году.
Информация о судебном клане собиралась годами. Есть много свидетелей и свидетельств о том, чем этот клан занимался.
Эпоха «Единого национального движения» – ошибки Саакашвили
Эксперты, с которыми говорил JAMnews, единогласно утверждают — несмотря на то, что каждая политическая сила, которая приходила к власти, заявляла о необходимости реформирования судебной системы, но ни одна из них не смогла освободить ее от собственного влияния.
«Главная проблема в том, что нет для этого политической воли», — говорит Нази Джанезашвили, директор организации «Судебный дозор», которая уже много лет изучает судебную систему Грузии.
Михаил Саакашвили, придя к власти, пообещал независимость судебной власти. Он провел ряд радикальных мер, включая массовые увольнения судей и замену их новыми кадрами.
Как отмечает глава организации «Стражи демократии» Гиорги Мшвениерадзе, такой подход оказался ошибкой:
«Когда вы используете силу для наказания судей, включая процедуры, не соответствующие правовым критериям, это может вызвать страх у недавно назначенных судей. Именно так и произошло, и идея независимого суда была подорвана с самого начала».
Коррупцию на низшем уровне удалось искоренить, однако суды по-прежнему находились под политическим влиянием.
Судебная система при Саакашвили отличалась сильным обвинительным уклоном. У обвиняемого в уголовном преступлении в грузинском суде было очень мало шансов быть оправданным. Например, в 2010 году Тбилисский городской суд рассмотрел 7 296 уголовных дел, и лишь в 21 случае (0,04 процента) подсудимые были оправданы.
Эпоха «Грузинскоы мечты»: судебный клан
Многие надеялись, что ситуация изменится в 2012 году, когда к власти пришла партия «Грузинская мечта”, поскольку одним из главных обещаний этой политической команды была независимая и справедливая судебная система.
Однако спустя 11 лет судебная система Грузии столкнулась с еще большими проблемами, считают эксперты.
«Грузинская мечта» не только не избавилась от судей, которые выполняли политические указания при предыдущей власти, а, наоборот, продвинула их в судебной системе, используя в своих интересах:
«[Правительство] проверило судей на лояльность и затем назначило их на должность пожизненно, при этом назначая судей с самой плохой репутацией на руководящие должности в судебной системе», — говорит Гиорги Мшвениерадзе.
Эксперты считают, что «Грузинская мечта» разработала новую «эффективную» модель управления судом — создала своего рода «клан» внутри судебной власти, который контролирует систему и позволяет ей «управлять».
«Если при предыдущем правительстве министр юстиции мог позвонить конкретному судье, то сегодня система более централизована – члену правительства не нужно в отдельности вызывать ни одного судью, системой управляет клан, который все решает», – говорит Нази Джанезашвили, одна из главных критиков и первых разоблачителей клановой судебной системы.
Наблюдатели считают, что Бидзина Иванишвили лично участвовал в этом процессе. На это указывают и его встречи с Мурусидзе.
Когда спрашиваешь, в каких делах проявился интерес «Грузинской мечты», эксперты без сомнения начинают перечислять многие судебные дела, в том числе такие дела, как «Рустави-2», «Кабелей», «Ивери Мелашвили», «Ника Гварамия», дела активистов.
«Возьмем случай с Никой Гварамия. Это открытый и наглядный пример того, как человека могут посадить в тюрьму по выдуманному обвинению», — говорит Гиорги Мшвениерадзе.
Гварамия директор оппозиционного телеканала «Мтавари архи». Одним из эпизодов в его деле было использование служебной машины (речь идет о частной компании, а не о государственной службе) в личных целях — подвозил детей в школу.
Эксперты также обращают внимание на случаи задержания гражданских активистов на мирных демонстрациях и судов над ними. Многим выписывают большие штрафы и административные наказания.
«Такие случаи всегда показывают тенденции и отношение правительства. Все судебные решения похожи в таких случаях, что вызывает сомнение. Невозможно, чтобы столько судей судили одинаково», – говорит Нази Джанезашвили.
По ее словам, когда в деле нет политических мотивов, то система работает исправно:
«В простых делах о соседских или частных спорах, где нет политических интересов правительства, суд, конечно же, остается независимым. Независимость судьи оценивается по его решениям в политически значимых делах».
«Грузинская мечта» во время своего правления успела провести «четыре волны» судебных реформ.
Джанезашвили отмечает несколько важных изменений, которые должны были улучшить систему:
«Среди них – назначение судей на пожизненный срок, использование электронной системы распределения дел, открытие судебных заседаний, проведение заседаний Высшего совета юстиции в открытом формате, а также проведение интервью с кандидатами на должность судьи Верховного суда в режиме реального времени».
Однако, по словам Джанезашвили, параллельно с этими изменениями «Мечта» принимала решения, которые еще больше подчиняли систему правящей партии. Она приводит несколько примеров.
«Например, пожизненное назначение судей — это действительно гарантия независимости судьи, но незадолго до этого «Мечта» передала в руки клана Высший совет юстиции, который назначает судей. Поэтому судьба судей оказалась в руках клана».
Джанезашвили также вспоминает, что, например, суд над Никой Гварамия был открытым:
«Абсурдность обвинения была видна в прямом эфире, однако это не помешало судье преследовать политические интересы», — говорит она.
«Когда мы дошли до санкций против судей, это означает, что то, что делалось в суде с 2012 года, не было нацелено на результат – на результат, который необходим демократическому правосудию», – говорит Нази Джанезашвили.
«Клан – это не только группа людей, это модель управления. Родственно-иерархические отношения лежат в основе управления государственными учреждениями. Из-за этого система закрыта для многих профессиональных кадров. В то время как квалифицированные судьи внутри системы платят дань молчанием. В противном случае им грозят репрессии», – говорит Гиорги Мшвениерадзе.
Клан контролирует многие аспекты правосудия. Бывшая судья Анна Гелеква, оставшаяся в стороне от системы из-за конфликта с кланом, говорит, что клан может манипулировать назначениями и после таких назначений становится ясно, что судья подчинен клану, а не обществу.
Нази Джанезашвили указывает на судей, которые не упускают возможность взять в руки политические дела, чтобы набрать очки перед кланом и получить повышение: «Иногда это становиться путем к назначению в Верховный Суд».
Политический контекст
Оппозиция давно пытается убедить Запад в необходимости санкций против членов правящей партии «Грузинская мечта» и ее лидера, неформального правителя страны, Бидзины Иванишвили.
Эксперты считают, что санкции — это прежде всего ясный политический сигнал для власти, которая после начала войны в Украине усилила антизападную риторику.
«Важно подчеркнуть, что это не санкции против Грузии, а санкции, направленные на защиту интересов Грузии», – говорит Эдуард Марикашвили, председатель организации «Грузинская демократическая инициатива» (GDI).
По его мнению, США принимают такое решение в отношении стран, где есть явные признаки упадка демократии и авторитаризма.
Джанезашвили говорит, что США этим показали, что они знают о том, что происходит в Грузии.
«Это своего рода зеркало для судей, правительства – в нем видно, что ситуация в стране достаточно сложная с точки зрения демократии, и львиная доля проблем приходится на судей», – отмечает она.
Исполнительный директор организации «Трансперенси Интернешнл – Грузия» (TI) Эка Гигаури уверена, что эти санкции — только начало:
«Наши партнеры сказали нам, что мы, конечно, продвинулись за 30 лет независимости, но судебная система – это вопрос, на который мы должны обратить внимание».
Почему ни одно правительство не смогло уступить судебную систему?
У экспертов на этот вопрос есть простой ответ – потому что суд является основным источником сохранения власти.
«Что бы ни происходило в стране – от свободных выборов до нарушения прав человека – все заканчивается судом. Владея судебной властью, вы застрахованы от многих вопросов и можете удерживать власть неограниченное время», – объясняет Эка Гигаури.
«Чем больше вы отклоняетесь от демократии, тем меньше вы нуждаетесь в исправно работающем демократическом механизме, так как он мешает вам сохранить власть. Поэтому все начинает идти неправильным путем», – говорит Эдуард Марикашвили.
«Суд – это всегда оружие, хороший способ проводить политические интересы», – отмечает Нази Джанезашвили.
Суд является главной опорой для «Грузинской мечты», чей рейтинг находится на историческом минимуме после 11 лет существования, считают эксперты. Недавний опрос общественного мнения показал, что правящая партия на этот момент имеет поддержку лишь 19 процентов населения.
Эксперты считают, что для сохранения власти теряющей рейтинг «Грузинской мечте» важно сохранить контроль над судом.
Поэтому государственные чиновники не только не разделяют санкций и замечаний со стороны США, но и с особым энтузиазмом защищают судей, попавших под санкции.
Правящая команда трижды отклонила инициативу оппозиции о создании в парламенте следственной комиссии, которая должна была расследовать коррупцию в суде. Инициатива была внесена в повестку дня после того, как были объявлены санкции.
Премьер-министр Иракли Гарибашвили поддержал бойкот и заявил, что он солидарен с судьями и судебной системой, попавшими под санкции: «Как глава правительства и представитель правящей партии, я полностью поддерживаю всех судей».
«Когда всячески пытаются воспрепятствовать созданию следственной комиссии и говорят, что это акт солидарности, это неприемлемо», — говорит председатель Ассоциации молодых юристов Грузии (GYLA) Нона Курдованидзе.
По словам Эдуарда Марикашвили, грузинский суд и правительство сегодня находятся в плену друг у друга:
«С одной стороны, у правительства есть суд, который сделает все, чтобы сохранить их власть. Но с другой стороны, клан уже настолько силен, что сам представляет угрозу для власти. Поэтому правительство совершенно не устраивает создавать клану дискомфорт».
И где же выход? Что спасет грузинский суд?
Грузинский суд находится не в лучшем положении в рейтинге общественного доверия.
Недавнее исследование Международного республиканского института (IRI) показало, что 46 процентов респондентов негативно оценивают работу грузинского суда.
Однако при опросе о главных общегосударственных проблемах суд не часто попадает даже в первую десятку.
Это объясняется тем, что многие граждане не имеют прямой связи с судебной системой, считают эксперты.
«Невозможно заказать блюдо, которое ты никогда не пробовал. Большая часть нашего общества не знает, что такое независимый суд. Люди хотят Евросоюза, хорошей жизни, им не нравятся конкретные судьи – Мурусидзе, Чинчаладзе. Но в то же время они не могут связать свои текущие проблемы с существующей ситуацией в суде», – объясняет Гиорги Мшвениерадзе.
«Мы должны объяснить людям, что без независимого суда у нас останутся трудности в экономическом развитии и европейской интеграции. Без сильного и независимого суда в конечном итоге не будет достаточного количества рабочих мест. Ведь суд должен способствовать развитию бизнеса, а бизнес должен создавать новые рабочие места», – говорит Нази Джанезашвили.
«Люди должны понимать, почему им необходим независимый суд. Они должны знать, что когда они скажут высокопоставленным чиновникам: «Я подам на вас в суд», это заявление будет очень сильным», – говорит Эка Гигаури.
Эксперты считают, что вовлечение общественности и активизация гражданского сектора, а также отдельных судей, могут стать способом спасения судебной системы в Грузии.
Нази Джанезашвили говорит, что в судебной системе работают много хороших судей, которым не нравится нынешняя ситуация, хотя они и воздерживаются от открытого протеста.
«Мы должны сделать все необходимое для консолидации, и под этой консолидацией я подразумеваю в том числе и судей. Я знаю, это сложно представить, но нам нужно найти союзников внутри судебной системы. Мы должны дать им мотивацию, подбодрить их, потому что противостоять системе очень сложно».
Нона Курдованидзе считает, что санкции могут стать положительным сигналом для тех судей, которые добросовестно выполняют свои обязанности: «Я верю, что они начнут протестовать вслух».
Анна Гелеква, бывшай судья, которая противостояла клану, упоминает несколько фактов, которые, по ее мнению, свидетельствуют о том, что влияние клана начинает ослабевать:
«После решения Госдепартамента США они хотели провести конференцию судей в поддержку тем, кто попал под санкции. Однако они испугались и не стали ее проводить. Они побоялись не только низкого числа участников, но и того, что на конференции будет высказано противоположное мнение. Кроме того, поездка отдельных судей в США в рамках программы обучения, несмотря на решение Госдепартамента, свидетельствует о том, что влияние клана начинает ослабевать».
Бывшая судья представляет себе расформирование «родового суда» следующим образом:
«Большинство судей должны выразить мягкий протест и отделиться от клана. Это приведет к неминуемому краху клана, так как правительству не нужен клан, который больше не в силах контролировать судей. Это будет началом распада системы изнутри, а затем ее оздоровлением».
Она уверена, что этот день обязательно настанет:
«Это вопрос времени. Властям придется отказаться от судебного контроля, а членам клана – разойтись по домам. Если этого не произойдет, мы потеряем страну. Я считаю, что молодежь этого не допустит. Мы уже видели пример этого».
