Азербайджан, погромы в Сумгаите, как это было – глазами азербайджанского публициста

Отрывок из книги «Конец второй республики»

Ровно 30 лет назад – 28-29 февраля 1988 года — произошла трагедия в азербайджанском городе Сумгаит. Толпа, вооруженная палками и железными прутьями, ходила по квартирам, выискивая армянские семьи. В результате погромов, по официальным данным, были убиты 32 человека, многие были ранены.

Сумгаитские события и сегодня являются одним из центральных моментов спора и дискуссии между азербайджанским и армянским обществами. С разрешения автора JAMnews предлагает отрывок об этих событиях из книги азербайджанского публициста Зардушта Ализаде «Конец второй республики». До этого были опубликованы воспоминания о событиях тех дней армянского журналиста и писателя Марка Григоряна.

В

тоталитарном обществе, контролирующем не только поступки граждан, но и их мысли, карательные акции силовых структур против населения являются весьма обыденным и объяснимым явлением. Но кровавые столкновения между группами граждан, бесчинства и насилие без ведома и санкции властей — чрезвычайно редкое явление.

Можно лишь предположить, что сумгаитский погром 28 февраля 1988 года стал возможным только из-за совпадения и наложения друг на друга множества различных факторов.

Так кому был выгоден погром в Сумгаите, и кто пострадал от него?

Погром был выгоден спецслужбам и силовым структурам центра [в Москве]. Появлялось новое поле практической деятельности — для усиленного расходования средств и, следовательно, расхищения их.

[pullquote align=»right»]Погром перевел все общественные процессы в Армении и Азербайджане однозначно и бесповоротно в русло беспощадной битвы двух национализмов — армянского и азербайджанского[/pullquote]

Погром был выгоден крайним националистам и Армении, и Азербайджана — как в руководстве, так и на низовом уровне. Погром углубил конфликт, окропил его кровью, сделал его погашение и мирное урегулирование почти невозможным, перенаправил внимание и энергию общества от борьбы против партийно-хозяйственной бюрократии на борьбу против «врагов нации».

Еще сумгаитский погром был на руку низовым националистическим лидерам. Многие националисты были чужды идеям демократии, ибо были носителями идеологии национальной буржуазии, которая была на Южном Кавказе не промышленная, не аграрная и не торговая, а чиновничья, государственная, паразитическая и, следовательно, антидемократическая, авторитарная.

Погром перевел все общественные процессы в Армении и Азербайджане однозначно и бесповоротно в русло беспощадной битвы двух национализмов — армянского и азербайджанского.

Сумгаитский погром принес огромные дивиденды армянским сепаратистам для информационной войны против Азербайджана, воскресил на Западе подзабытые фобии и симпатии, дал индульгенцию всем последующим общим советским и сугубо армянским преступлениям против граждан азербайджанской национальности. Дубиной «сумгаитского погрома» начали бить Азербайджан и азербайджанцев повсюду.

Но азербайджанские националисты на национальные интересы вообще-то большого внимания не обращали, были полностью лишены способности мыслить системно, действовали согласно импульсам, получаемым от инстинктов, а также своих закулисных хозяев.

Вот почему они в последующем с огромным рвением повели дело так, что погром стал возможен и в Баку.

Б

ывший в то время первым секретарем Бакинского горкома партии Фуад Мусаев ночью 19 февраля собрал совещание руководителей партийных и правоохранительных органов всех одиннадцати районов столицы, заслушал их отчеты и проанализировал информацию. Он представил картину происходящего так:

«С начала февраля из Армении в Азербайджан начали прибывать уже сотни беженцев. Они размещались в селах под Баку, там, где компактно проживали их земляки. Выходец из Армении первый секретарь Абшеронского райкома партии Зохраб Мамедов каждое утро организовывал для этих беженцев автобусы, которые привозили их в Баку не к зданиям ЦК, Верховного Совета или Совета министров, а в студенческие и рабочие общежития, где эти беженцы рассказывали о притеснениях и несправедливостях, которые они терпят в Армении.

Эти рассказы беженцев распаляли чувства молодых людей. Накал страстей достиг опасной черты. В любой момент мог найтись человек, который поведет возмущенную толпу в заселенные армянами кварталы Баку».

Вечером Мусаев приказал перекрыть все шоссейные дороги, ведущие из пригородных сел в Баку. На следующий день, встретив кордоны ГАИ на подступах к Баку, автобусы повернули к Сумгаиту.

А

гитация началась в студенческих и рабочих общежитиях Сумгаита, всего лишь в 26 километрах от столицы.

27 февраля в город прибыли первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана Багиров и председатель Совета министров республики Сеидов. Они встретились с горожанами и беженцами из Армении.

Но что они могли сказать этим людям? Ответить пустыми, гладкими и далекими от реальности словами постановлений ЦК КПСС и заверений генерального секретаря ЦК КПСС Горбачева? Вопли и крики обиженных, оскорбленных и изгнанных с родины людей заглушили речи лидеров. Они вышли через черный ход клуба и буквально спаслись бегством в Баку, где за спокойствие отвечал горком партии.

28 февраля первый секретарь сумгаитского горкома КПСС Джахангир Муслимзаде с небольшой свитой из работников горкома направился к «трудящимся молодого города нефтехимии и металлургии» на злополучный митинг, где кипела яростная толпа.

Последним на том митинге с краткой речью выступил директор средней школы Хыдыр Алоев (поэтический псевдоним — «Аловлу», что означает «пламенный»), курд из Армении. Свою речь он закончил призывом: «Смерть армянам!»

После возвращения к власти, в свой первый приезд в Сумгаит, Гейдар Алиев неожиданно спросил: «А где наш Хыдыр»? Из толпы вышел сияющий от счастья погромщик, и вождь тепло поздоровался с «нашим Хыдыром». Видимо, в награду президент Алиев включил Хыдыр Алоева в список депутатов парламента Азербайджана в 2000 году.

[Сразу после митинга] подготовленные команды погромщиков с кусками арматуры в руках разбежались по городу громить армянские квартиры. Списки «нехороших квартир» были, по всей видимости, составлены известными всему населению «неподкупными патриотами» из ЖЭКов.

То, что произошло в Сумгаите, стало неожиданностью не только для жителей Баку, но и для самих сумгаитцев. Хотя на какое-то время название города стало синонимом варварства, но это было огромной несправедливостью в отношении подавляющего большинства жителей Сумгаита.

Вот рассказ сумгаитца Дадашова Юсифа Йолдашбала оглу:

«28 февраля утром мне позвонил мой друг Армен Мусаэлян и взволнованным голосом попросил срочно приехать к нему. Я взял с собой еще одного нашего друга Фуада и поехал к Армену. Мы забрали всю его семью и привезли к нам домой. Через некоторое время мы приютили и семью нашего соседа Бабаяна Григория (он, его жена Джульетта, сын Размик и его беременная жена).

Все мы сидели в гостевой комнате в страшном напряжении. Я и мой брат спустились во двор. Скоро из квартир начала спускаться во двор азербайджанская молодежь и образовалась своеобразная дворовая охрана, человек десять-двенадцать.

После полудня во двор с криком ворвалась толпа, человек сорок-пятьдесят. Большинство были подростки от 15 до 18 лет, было несколько взрослых. У всех в руках были куски арматуры. Странно, что я, коренной житель Сумгаита, никого из них не знал. Они начали орать и требовать выдать им армян. Мы начали с ними спорить, и, хотя соотношение сил было явно в их пользу, наша решимость не уступить несколько остудила их пыл.

Несколько человек из толпы начали выламывать дверь квартиры на первом этаже, даже не спросив, чья эта квартира. Им явно хотелось чем-то поживиться. Спор и крики продолжались более получаса, потом кто-то из них крикнул: «Айда на соседний двор», и толпа поспешно побежала в соседний двор.

Мы еще постояли часа три-четыре, потом разошлись по своим квартирам. Целые сутки мы все провели в страшном напряжении. На следующий день утром во двор на военных грузовиках прибыла часть ВВ МВД СССР, они выстроили оцепление вокруг двора, и со всех блоков начали выходить армянские семьи, которых весь страшный день погрома прятали азербайджанские друзья».

Погромы проходили по единой технологии, что в Кишиневе в начале ХХ века, что в Сумгаите, Гугарке, Масисе, Баку и Гяндже в конце века. Одна группа врывалась в квартиру или дом, била, увечила, убивала обитателей, по ходу  забирая самое ценное – деньги и драгоценности.

После их ухода появлялись падальщики – выносили бытовую технику, мебель.

Затем появлялись экзальтированные обыватели, которые не гнушались тазами и кружками с отбитой эмалью.

П

одавляющее большинство жителей Сумгаита было застигнуто врасплох вакханалией разнузданной толпы. Правоохранительные органы бездействовали, власть отсутствовала. Единственное, что могли сделать горожане, – это спасти своих соседей-армян, друзей, просто незнакомых.

Сумгаитский погром сразу же стал мощным идеологическим оружием в руках армянских националистов. «Сумгаитом» укоряли и попрекали весь азербайджанский народ, как будто народ имел возможность принимать решения и выполнять их, как будто азербайджанский народ на демократически организованном референдуме проголосовал за организацию армянского погрома и затем реализовал его.

Понятие «коллективной ответственности», этот пережиток темных веков варварства, был широко применен армянской, да временами и всей советской и «либеральной» пропагандой против целого народа.

Но и азербайджанская сторона, уподобившись своему соседу и оппоненту, впала в тот же грех, облыжно обвиняя весь армянский народ во всех тех преступлениях, которые творились и творятся в течение конфликта.

Во время всех погромов, как в Азербайджане, так и в Армении, большинство населения не принимало никакого участия в этих преступлениях. Более того, каждый честный  и порядочный человек, подвергая свою жизнь смертельной опасности, спасал других. Армяне спасали азербайджанцев в Армении, азербайджанцы спасали армян в Азербайджане.

П

очти сутки Сумгаит был во власти погромщиков. Не действовали горком, исполком, милиция, КГБ. Случайность? Умысел? Или это — признак бессилия и деградации системы? Единственно, аппарат горкома комсомола бил тревогу, звонил и слал телеграммы.

На следующий день после начала погромов в Сумгаит прислали невооруженных курсантов Бакинского общевойскового командного училища. Погромщики камнями закидали и разогнали курсантов. Только потом в Сумгаит вошли части внутренних войск МВД СССР, переброшенные из центральных районов России.

Ситуация была взята под контроль, задержаны сотни людей, которых начали фильтровать, выявлять зачинщиков и исполнителей. Сумгаит был окружен и изолирован от внешнего мира.