«А вот тут в доме жил Коля из ФСБ». Операция в Курской области глазами украинского бойца: почему нет пенсий и исчезло начальство
Что говорят жители Курской области
Материал партнера JAMnews онлайн-издания «Спектр»
Вооруженные Силы Украины (ВСУ) почти три месяца ведут наступательную операцию на территории Курской области РФ. Украинские военные заявили, что взяли под контроль около 100 российских населенных пунктов. Российский губернатор Курской области Алексей Смирнов 12 августа сказал, что под контролем ВСУ оказались 28 населенных пунктов, где остались примерно две тысячи человек. А в сентябре минобороны РФ объявило, что контроль над 12 поселениями удалось вернуть.
По словам президента Украины Владимира Зеленского, создание украинской армией буферной зоны в российском регионе является одной из главных задач сил обороны. А президент РФ Владимир Путин наступление ВСУ на российскую территорию назвал «провокацией» и «терроризмом». Один из участников операции в Курской области — солдат ВСУ Артем Карякин — согласился поговорить с корреспондентом «Спектра».
Еще в 2014 году 16-летним подростком он активно противодействовал установлению порядков так называемой «ЛНР» в Луганской области Украины. Тогда он еще верил, что украинская армия быстро освободит его родной город Кадиевку (прежнее название Стаханова). Тогда он действовал под прикрытием, был разведчиком-корректировщиком, помогая украинским спецслужбам уничтожать «жирные» цели. В 2022 году, выехав на подконтрольную Киеву территорию, присоединился к ВСУ, а в августе 2024 года в составе боевой бригады вошел в Курскую область. О том, знало ли российское командование о подготовке ВСУ к курской операции, а также о том, как местные жители «сдают» украинцам своих соседей, а домашние животные остаются брошенными после массовой эвакуации россиян, Артем Карякин рассказал онлайн-журналу «Спектр».
– Как и когда вы узнали о своем участии в украинской операции в Курской области России?
— Конкретную дату не скажу, но мы узнали за 12 часов до нашего захода через ленточку (российско-украинскую границу, само же наступление ВСУ в Курской области началось 6 августа 2024 — прим. «Спектра»). Тогда уже шла вторая неделя операции.
– В первые часы и дни операции ВСУ удалось взять в плен десятки российских военных. Неужели оборона россиян своей территории была настолько слабой?
— Не могу сказать, что оборона была слабой, потому что все, что мы видели, указывает на другое. То есть у россиян были достаточно подготовленные позиции, во многом даже лучше, чем у нас. По инженерной подготовке они все еще остаются выше нас на голову. И это нужно признавать! Скажем так, те подразделения, которые отвечали за данный участок, были не готовы оборонять его, потому что они знали, что будет проводиться нами операция. Подразделения, которые должны были населять данный участок, просто сбежали, оставив срочников один на один с нами… Не могу сказать, что сработал эффект внезапности, потому что из тех документов, которые нам удалось получить, стало понятно, что россияне готовились к нашему приходу.
– Издание The Guardian утверждает, что в Москве знали о подготовке операции ВСУ в Курской области, но не смогли предотвратить ее. Вы с этим согласны?
— Это правда. Я даже знаю, почему The Guardian так написало: мы с ними видели одни и те же документы. Даже чуть в большей мере видели именно мы. The Guardian получило документы от украинских военнослужащих по согласованию с руководством, когда с этими документами поработала наша сторона. Документы передали авторитетному изданию, чтобы показать, что операция ВСУ получилась не потому, что русские не ждали нас, а потому, что просто не смогли противостоять ВСУ. В Москве знали, что будет операция. Они видели украинские маневры. Они понимали, что что-то готовится… Просто мы оказались сильнее.
– По вашему мнению, в чем именно заключается успех операции ВСУ в Курской области?
— Сама операция ВСУ была продумана идеально, даже удивительно, насколько! Тот же режим секретности соблюдался вплоть до того, что многие из наших подразделений не знали, кто куда пойдет. Плюс на удивление хорошо сработали наши комплексы РЭБ (радиоэлектронной борьбы — прим. «Спектра»): подавили практически все небо россиян. Их беспилотные летательные аппараты были бессильны. Они потеряли небо, потеряли глаза! Наша инженерная техника тоже поработала: заминированные поля были «сняты», а у нас появились тропы, чтобы дойти до русских… За несколько дней до операции работали наши диверсионно-разведывательные группы… По всем аспектам сработано идеально. Силы россиян просто не способны были к жесткому ответу.
«Суджа для меня навсегда запомнится трупным запахом»
– Как простые жители Курской области относятся к украинским военным?
— Жители разные. В основном остались тут старики. В августе они были более запуганы, чем сейчас… Когда в первые августовские дни они мародерили по магазинам и аптекам, проходя мимо нас, они всегда спрашивали, можно ли пройти куда-то. То есть от них исходила покорность к силовикам. Причем к любым: и российским, и украинским! Видимо, в их понимании силовик — это царь и бог. Потом мы им сказали, что это ваши магазины и аптеки, делайте с ними все, что хотите в пределах разумного. И они со временем более-менее к нам привыкли и расслабились…
– Готово ли местное население идти на сотрудничество с украинскими военными?
— Что интересно, местные сами ищут с нами повод поговорить. Вот идем мы мимо какого-то жилого дома, выходит бабушка, просит у нас воды, а потом начинает: «А вот тут в доме жил Коля из ФСБ, вы у него дом проверьте, может, что-то найдете». Я такое, кстати, встречал во время освобождения Лимана, в первые дни (украинские войска вошли в Лиман 1 октября 2022 года, — прим. «Спектра»). Там тоже местные сдавали друг друга: рассказывали, кто работал с русскими, кто не работал.
С Лиманом понятно: украинцы сдают рабов, которые работали на вражескую армию. Однако не думал я, что русские будут сдавать русских украинцам. Но сдают. Мы, естественно, проверяем дома. Много чего интересного находим… Просто специфика Суджи — это город, в котором каждый третий это силовик. Много погранцов, которые служили на границе, а жили в Судже. Естественно, у них пооставалась куча документации, вплоть до приказов от начальства в бумажном виде, которые они побросали (когда покидали город — прим. «Спектр»). Например, мы нашли шевроны ФСБ. А где найти — нам подсказали местные. Если бы они нам не подсказали, мы бы вряд ли именно туда зашли. Это было уже 25 августа, и никто из наших этот схрон до этого не нашел, но местные помогли.
– Что больше всего запомнилось в поведении местных жителей?
— Меня удивило отношение местных к своей же российской символике. Их триколоры просто валяются на земле еще с 6 августа. Никто из местных их не подбирает, проходят мимо них, иногда топчутся по ним! Эти цвета для них ничего не значат! Вот у меня флаг украинский хранился в оккупации (на неконтролируемой Киевом с 2014 года территории в Кадиевке — прим. «Спектра»). Я его надежно запрятал и оберегал. Любые желто-голубые цвета в оккупации сакрально важные! А тут — российская символика повсюду валяется, и никто из местных не подбирает, всем все равно! Кстати, в разговорах многие жители говорят, что не поддерживают войну и Владимира Путина, за него вообще якобы никто не голосовал, и он всем надоел… Каждый второй бывал в Сумской области, каждый второй говорит на украинском языке.
– Местные жители держат у себя во дворах домашних животных, скот. Что произошло с животными, после того как их хозяева были вынуждены покинуть свое жилище?
— С животными тут большая трагедия! В первые дни мы видели массу погибших животных — они были на привязи без еды и воды. Когда местные убегали, они их просто не отвязывали с цепи. Делая зачистку домов, наблюдали жуткие кадры: заходим в хату — а там умершее животное. Вот как оно спало, так и лежит! На это сложно смотреть. Я просто помню, как украинцы отчаянно спасали своих животных… Суджа для меня навсегда запомнится трупным запахом. Вот едешь по Судже — валяются дохлые кошки, собаки! Этот запах уже два месяца ощущается. Плюс к этому в брошенных магазинах протухли на жаре продукты: мясо, рыба… И этот смешанный запах преследует тебя повсюду… Помню одну местную жительницу с двойным гражданством, у нее турецкий паспорт.
Она со своим 20-летним сыном хотела в середине августа выезжать в Турцию, но не успела. Попросила нас помочь отвезти ее к своему дому на линии фронта, чтобы забрать документы. Привезли мы ее. И меня поразило, что она не взяла с собой ни одной своей же фотографии! А когда мы все грузились в машину, к ней подбежала ее собака, женщина посмотрела ей в глаза и просто уехала. Она могла передать ее своим родственникам, но не сделала этого. Собаку приютили парни из ВСУ. А сейчас в этом населенном пункте идут бои, поэтому не знаю, жива ли собачка.
– Через неделю после начала операции в Курской области украинские власти сообщили о создании там военной комендатуры. Она дислоцируется в Судже. Возглавляет ее генерал-майор Эдуард Москалев. Чем именно занимается сейчас военная комендатура?
— Эта территория какое-то время полностью оставалась без власти, и местные полезли по домам соседей. Естественно, мародерство должно пресекаться. Насколько я знаю, комендатура этим и занимается. Нужно также следить за порядком в городе. Нам, военным, не до этого. Грубо говоря, если мы, спеша на какое-то задание, увидим на улице драку, то проедем мимо. Плюс не стоит забывать, что здесь может оставаться какая-то агентура врага, которая может передавать данные российским силовикам. Этими всеми вопросами должны заниматься не военные, а комендатура.
– Обеспечивает ли украинская сторона жителей Курской области гуманитаркой и медпомощью?
— Гуманитарку и медпомощь местные жители получают. Кстати, комендатура и создавалась, чтобы местные обращались по таким вопросам. Продукты завозятся, чем дальше, тем больше… Я знаю, что наши медики уже и роды принимали недалеко от Суджи. А мы одному дедушке инсулин покупали в украинской аптеке…
– А что касается выплат пенсий жителям неподконтрольной РФ Курской области?
— Ясно, что существует Женевская конвенция… Но те же россияне, когда оккупировали наши населенные пункты, они не сразу начинали платить пенсии. Могли пройти годы, пока украинцам в оккупации стали что-то платить. Я помню, как это было у нас (в Кадиевке при «ЛНР», — прим. «Спектра»). Люди долго жили за счет украинских пенсий. И на момент 2016 года россияне начали давать им какую-то подачку в виде двух тысяч рублей…
Нужно понимать, что ситуация не то, что нормализировалась, она остается в очень подвешенном состоянии. Сейчас вокруг этого региона находится российская группировка войск от 30 до 50 тысяч, которая сконцентрирована на ближайшие контратаки. И сейчас нормализовать жизнь и подготовить жителей Суджи к выплатам пенсий, организовать банковскую систему, открыть пункт выдачи финансовой помощи — это вопросы достаточно сложные, потому что в любой момент от Суджи могут остаться три кирпича!
И, кстати, мирные жители это прекрасно понимают, и каждый второй говорит, что местных тут уничтожат. При этом они понимают, кто их уничтожит! Поэтому если бы эта территория была устойчиво нашей, если бы мы четко приняли решение, что мы ее будем контролировать до какого-то определенного момента, если бы войска РФ были отодвинуты еще дальше, то, я думаю, Украина сделала бы многое, чтобы вопрос с пенсиями решить. Но в данный момент об этом не может быть речи, потому что любые процессы жизнедеятельности очень сложно наладить, когда летят КАБы (управляемые авиационные бомбы — прим. «Спектра»), работают беспилотники… Посмотрим, как будет дальше, но на это должно уйти время.
– Происходит ли сейчас эвакуация гражданских жителей Курской области на территорию РФ ли Украины? Как работает гуманитарный коридор для выезда жителей Курской области?
— Гуманитарный коридор работает только с нашей стороны. Люди могут выехать только на украинскую территорию. Для этого они должны обратиться в комендатуру, написать там заявление о своем желании выехать. Однако далеко не все местные жители хотят эвакуироваться в Украину. Они просто не понимают, как и где там будут жить. Но, я знаю, что случаи вывоза людей на нашу территорию уже были. Обычно их вывозят в Украину или военные, или волонтеры. В основном они обращаются с просьбой вывезти их на территорию РФ, но это сделать просто нереально: с нашей стороны мы можем сделать такой коридор, с российской — нет. Если мы демилитаризируем хотя бы десять метров земли для такого коридора, туда тут же зайдут россияне… Недавно даже жители Суджи подписали коллективную петицию, чтобы российские власти открыли им коридор в РФ, но это ничем не закончилось, ответа не было. Выехать им на российскую территорию нереально. И российские власти, получается, просто «похоронили» своих граждан, а те знают об этом. Местные поняли, что власти бросили их. Ведь в первые часы (6 августа — прим. «Спектра») местные российские власти уехали, никого не оповещая и не организовывая эвакуацию, хотя они могли это сделать. Что уже говорить за сейчас. Жители Суджи до сих пор ищут своего мэра…
8 августа жители Суджанского района Курской области опубликовали видеообращение к Владимиру Путину с просьбой о помощи в эвакуации. Они пожаловались, что жителей некоторых сел района не эвакуируют. Глава Суджанского района единоросс Александр Богачев 9 августа объяснил, что эвакуация проводилась только в периоды затишья. В этот же день министр по чрезвычайным ситуациям России Александр Куренков приказал направить дополнительные силы и ресурсы из спасательного центра Тульской области в Курскую область для оказания помощи в разминировании и эвакуации гражданского населения. Утром 10 августа врио губернатора Алексей Смирнов сообщил, что жителей из приграничных населенных пунктов вывозят централизованно на подготовленных автобусах или они добираются самостоятельно на личным транспорте. 12 августа стало известно об эвакуации более 76 тысяч человек из прифронтовых районов Курской области.
«Никто о нас не подумал, когда началось. Нас побросали, мы в подвале сидели без света, без воды, без ничего. Своим ходом все уезжали под обстрелами», — рассказали беженцы из Курской области в репортаже «Газеты. Ру» из лагеря временного размещения в Подмосковье. «Никакой эвакуации у нас не было, оповещения не было, они все-все поубегали, милиция убежала», — свидетельствует мужчина из суджанской слободы Замостье.
«Я так же само, как вы. Я проживал в Судже, так же само, как и вы, мне пришлось покинуть свой дом. Я ушел в одних штанах, даже документы не взял», — заявил на встрече с беженцами глава Суджанского района Александр Богачев, добавив, что он уехал из города только в 11 часов вечера 6 августа.
Мэр Суджи Виталий Слащев в первые дни после начала наступления ВСУ в Курской области неоднократно выступал с опровержениями сообщений украинских медиа о полном переходе Суджи под контроль украинских военных, называя эти сообщения фейками. Очевидно, что он не находится на занятых ВСУ территориях.
– Кстати, власти не только Суджи, но и других городов Курской области, в которые вошли ВСУ, куда пропали? Главнокомандующий ВСУ Александр Сырский сообщал, что в Курской области РФ под контролем украинской армии находятся 100 населенных пунктов. Где сейчас все представители властей этих 100 населенных пунктов?
– Абсолютно все они сбежали в первый день. В администрациях, сельсоветах тех населенных пунктов, куда я заходил, а это Суджа, Любимовка, Малая Локня, Снагость, остались даже кружки с недопитым кофе. Многие даже паспорта свои позабывали! Вот насколько быстро они оттуда драпали!
– В медиа пишут, что ВСУ уничтожают документы в захваченных военкоматах, чтобы нельзя было призывать россиян, уклоняющихся от мобилизации. Но при этом украинские военные якобы приходят по адресам тех, кто уже служит в российской армии. Возможны ли репрессии по отношению к родственникам российских военнослужащих?
— ВСУ не уничтожают документы, это слухи. Мы все документы забираем с собой для работы. Репрессий с нашей стороны никаких нет.
«Я не верю в переговоры с Россией»
– Немецкое издание BILD недавно заявило, что контрнаступление российских войск в Курской области обернулось провалом. Вы согласны с этим утверждением?
— Еще, наверное, рано об этом говорить. Но если конкретно говорить о попытке контрнаступления РФ со стороны Снагости и если полагаться на наши предположения по их задумке, которая не реализовалась, то да, провалилось. Мы как раз попали под это контрнаступление со стороны Снагости, и русские шли достаточно дерзким маршем и собирались взять определенный участок земли в клещи, но у них получилось взять Снагость и еще два поселка на четыре дома. И на этом они остановились. По сути, они заняли те населенные пункты, которые мы и не собирались оборонять. Я не могу раскрывать многие детали, но не все города и поселки, которые были сперва под нашим контролем, должны были нами удерживаться в дальнейшем… В общем, то, что россияне планировали захватить, у них не получилось. Они хотели взять Суджу в окружение, но не получилось. Как они будут действовать дальше — посмотрим. Но на данный момент их контрнаступление провалилось.
– Согласны ли вы с утверждением, что операция ВСУ в Курской области сделала невозможным наступление российской армии на территорию Сумской области?
— Как мы видим, да. После опыта в Харьковской области, когда россияне совершили попытку зайти туда поглубже и открыть еще один фронт, естественно, нужно было думать о Сумской границе, так как это достаточно проблемный участок. Нужно еще понимать, что и в Черниговской, и в Сумской областях у россиян была высокая активность диверсионно-разведывательных групп. Они постоянно заходили на нашу территорию, постоянно делали засады на пограничников и тероборону… И с этим нужно было что-то делать. И сейчас россиянам заходить за нашу ленту не представляется возможным. Таким образом, мы обезопасили нашу Сумскую область. А россиянам теперь надо думать, как отбивать свои земли, а не захватывать чужие.
Фото Артема Карякина специально для Spektr. Press
– По словам президента Украины Владимира Зеленского, цель Курской операции — показать слабость российской армии и неспособность лично Путина защищать российскую территорию. По вашему мнению, эта цель достигнута?
— По моему мнению, более чем достигнута. Тут не только слабость Путина показана, но показано наплевательское отношение российских властей к своим гражданам. Они долго рассказывали, как беспокоятся о жителях Донбасса, то есть о жителях чужого региона, а когда пришло время защищать жителей своей страны, их просто бросили. Это очень разрушительно для имиджа Путина. … Данная украинская операция показала намного больше, чем мы сейчас видим: как бегут российские силовики, насколько недееспособны российские пограничники… Кроме того, Украина доказала, что наша армия может планировать и проводить очень классные операции. Просто, когда долгое время находишься в обороне, все забывают, что ты умеешь атаковать, и все начинают думать: хорошо, если Украина сможет оставить за собой хотя бы Киев. А когда наша армия за считанные дни берет под свой контроль тысячи квадратных километров российской территории, то это всему миру говорит о способности этой армии воевать и совершать безумные операции.
– По вашему мнению, удастся ли в будущем Курскую область «обменять» на нынешние оккупированные Россией украинские территории?
— Я не верю в такое. Я не верю в переговоры с Россией ни в каком формате. Я не верю, что Путин пойдет на это, потому что это сильные репутационные риски для него, а он о своей репутации очень беспокоится. Я не верю, что можно что-то на что-то с русскими поменять. Мы не можем даже многих наших бойцов и партизан обменять на их партизан, которые работали в интересах РФ и сейчас «сидят» в Украине. Хотя уже все знают, что курская операция повлияла на обмен военнопленных, вернулись «азовцы» (это подразделение считается в России запрещенной организацией — прим. «Спектра»), бойцы «Кракена», но говорить про равноценный обмен территориями, я не верю.
– Что сейчас происходит на фронте?
— В последние дни ситуация более-менее статична. Нет такого, что один населенный пункт через день то украинский, то российский. Россияне сейчас увязли в Любимовке, пробиться дальше они не могут. Хотя группировка россиян превышает нашу группировку, поэтому не нужно удивляться, если мы потеряем какой-то населенный пункт, а через неделю его снова отобьем.
– Вы находитесь на фронте более двух лет. До этого вы выполняли боевые задания как корректировщик. Оцените ваше психоэмоциональное состояние после стольких лет боевых действий.
— Я все-таки не пехотинец, не успеваю настолько устать, как пехота. Моральной и физической усталости сейчас не чувствую. Наоборот: новая фаза войны, наш заход на российскую территорию воодушевили меня. Долгое время мы были в обороне, а когда, наконец, мы сами захватили территорию, то это дало заряд веры в свои силы… И сейчас чувствую себя прекрасно.
exchange
