Армен Саргсян, Ереван
В армянских СМИ не так давно появилась информация о внесении в таблицу Менделеева четырех новых элементов. Они были открыты в Объединенном институте ядерных исследований им. Флерова в России при сотрудничестве с США и Японией.
Элементы условно названы в честь штата Теннеси в США (Tn — tennessine), Японии (Nh — nihonium), Москвы (Ms — moscovium) и одного академика (Og — oganesson).
В этом списке армян особенно заинтересовал Og – оганессон, который назван в честь руководителя лаборатории — академика Юрия Оганесяна.
Юрий Цолакович Оганесян, фото: Итар-Тасс
Если бы не оганессон, вряд ли мы заинтересовались бы этой информацией. Больше всего новые «жители» таблицы разочаруют учеников школ: будто мало чего им было зубрить. Кому еще могут пригодиться эти новые элементы, нас особо не беспокоит.
И, честно говоря, в этом нет нашей вины. Представьте, что какой-то ученый вам рассказывает, как свет хранит и передает информацию в атомных парах. Ну и что? Кому это интересно? Разве что другому ученому.
Вот если через 35 лет после этого опыта будет создан какой-то там LCD-телевизор (а так и было на самом деле), мы с чистой совестью будем наслаждаться его хорошим изображением. А если попытаться поговорить с тем же ученым сейчас, уже он скажет: и что? Для ученого это то же, что наблюдать за фокусником из-за его спины.
Например, у нас не вызывает особых эмоций синтез хинола из хинидина.
В 1886 году этот опыт впервые провел Джакомо Луиджи Чамичян. Так он стал отцом фотохимии, крестным отцом возобновляемой энергии и, наконец, дедушкой солнечной энергии. Теперь это нас сильно интересует. Потому что именно ученый армянского происхождения Джакомо Чамичян в 1912 году совершил революцию в мировой науке и экономике.
Джакомо (Акоп) Чамичян, 1857-1922, фото: Википедия
Чамичян доказал, что в будущем (то есть сейчас) можно будет использовать энергию солнца. Химический факультет Болонского университета, который считается мировым центром «зеленой химии», сегодня носит название ученого мирового уровня – Джакомо Луиджи Чамичяна.
Когда он скончался, студенты и преподаватели университета пронесли ученого к кладбищу на своих плечах через весь город. Одна из улиц, по которой проходила процессия, была названа в честь Чамичяна. Улицы имени Чамичяна есть в четырех итальянских городах – Падуе, Триесте, Риме и Болонье.
Мы, конечно, гордимся армянским происхождением крестного солнечной энергии, но продолжаем импортировать российский газ по обжигающим ценам, следить за ценой нефти и переживать из-за колебаний курса валют. Переживаем, вздыхаем и идем дальше.
Ученые мирового класса в своих биографиях всегда указывают имена своих вдохновителей. Знаменитый теоретик по вопросам Космоса, Времени и Большого взрыва Стивен Хокинг назвал имя своего школьного учителя по математике Дикрана Тата – Тиграна Татабруняна.
«Благодаря Дикрану Тата я стал профессором математики в Кембриджском университете. Эту должность некогда занимал Исаак Ньютон».
В 1958 году Дикран Тата собрал для своего ученика компьютер – из сломанных часов и циферблата старого телефона. Хокинг тогда впервые подумал, что Время тоже можно «разобрать и собрать», чтобы проследить, как родилась Вселенная. Не будем углубляться. Как видите, условия не играли значительной роли — можно было изучать физическую космологию на сломанном телефоне.
Директор находящегося в Аштараке Института физических исследований Арам Папоян однажды рассказал мне, как в темные и холодные 90-е годы, когда в Армении был энергетический кризис, зимой проводил опыты по поглощению вещества при комнатной температуре, результаты которых представил в Париже.
Никто не поверил результатам его опыта. Европейские ученые посчитали невероятным, что в комнате, то есть при температуре 21 градус, поглощение может проходить настолько медленно. Араму Папояну пришлось отложить физику в сторону и совершить небольшой «исторический экскурс», объяснив, что у нас кризис — в квартирах и служебных помещениях нет ни света, ни газа, что в наших комнатах не 21 градус, как у них, а 0, и в этих условиях нам приходится жить и работать. Это удивило европейцев еще больше, чем сами результаты опыта.
Не знаю, под силу ли нам понять результаты этого опыта вообще. Арам Папоян часами мне объяснял, что если он удастся, все рентгеновские аппараты станут «ненужными игрушками».
Об этом он рассказывал мне в июле в абрикосовом саду института, где в воздухе витал воистину «космический аромат». Казалось невероятным, что всего в нескольких шагах от нас, в физической лаборатории кристаллов, проходили опыты по преломлению света. И теперь, когда я слышу про оганессон, хинол и зеленую химию, я чувствую себя… в абрикосовом саду в Аштараке.
Опубликовано: 29.06.2016