Журналист из тюрьмы в Азербайджане: "Нужно думать так, будто ты всегда был здесь"
Ульвия Али о жизни в изоляторе в Азербайджане
Журналистка Улвия Али, находящаяся под арестом в Азербайджане с мая 2025 года, отправила письмо, в котором описала «одну неделю политзаключенного». Она рассказывает о днях, проведенных в Бакинском следственном изоляторе, описывает процесс адаптации к тюремным условиям, свой ежедневный режим и переживания.
По словам Улвии, отсутствие личного пространства, постоянные побудки со стороны надзирателей и ожидание являются самыми тяжелыми сторонами заключения.
Журналистку Улвию Али (Гулиева) в ночь на 7 мая сотрудники главного управления полиции Баку насильственно задержали в рамках «дела Meydan TV» и провели обыск в ее доме. В тот же день Хатаинский районный суд избрал в отношении нее меру пресечения в виде ареста сроком на 1 месяц и 29 дней, что затем было продлено несколько раз.
6 декабря 2024 года сотрудники Meydan TV Рамин Деко (Джабраилзаде), Айнур Ганбарова (Эльгюнеш), Айсель Умудова, Айтадж Ахмедова (Тапдыг), Хаяла Агаева, Натиг Джавадлы были задержаны. Им предъявили обвинение по статье 206.3.2 уголовного кодекса (контрабанда, совершенная группой лиц по предварительному сговору). Возбужденное против них уголовное дело стало известно как дело Meydan TV. Позднее по этому делу были также арестованы журналисты Шамшад Ага, Нурлан Либре, Фатима Мовламлы и Ахмед Мухтар.
Meydan TV заявляет, что эти аресты связаны с их критической деятельностью.
Публикуем полную версию письма журналистки
Наверное, один из самых интересных для всех вопросов, как мы проводим время в тюрьме. Естественно, учитывая мою изоляцию, я не в курсе, как его проводят другие, но постараюсь рассказать на своем примере, как проходит одна неделя.
На свободе у меня было много дел, поэтому я никак не могла наладить режим сна и ложилась очень поздно. Но после ареста прошло всего четыре дня, и я уже «исправилась»: теперь просыпаюсь между 9 и 10 утра. Скажу честно, чаще всего это происходит не по моей воле.
Если бы меня спросили, что мне меньше всего нравится в тюрьме, я бы без раздумий ответила: когда тебя кто-то будит. Об этом позже.
В тюрьме есть заключенные, которых называют «хоз» (от русского «хозяйство»). Эти заключенные получают зарплату от государства и занимаются хозяйственными работами. Остальные узники не могут выходить из камер, а «хозы» свободно перемещаются по территории изолятора. Их легко узнать по светоотражающим зеленым жилетам поверх одежды.
Они отбывают срок, выполняя работы, а заработанные средства перечисляются их семьям. Эти люди становятся «руками» и «ногами» заключенных: кладут и берут продукты из холодильника, покупают что-то в тюремном магазине, помогают с ремонтом и решают другие бытовые нужды.
Каждое утро, примерно в шесть утра, «хозы» разносят по камерам по два вареных яйца и одному ломтику хлебу на каждого.
А теперь о самой болезненной теме: в 9:50 утра женщины-надзиратели поочередно открывают камеры и проверяют, все ли в порядке. У некоторых из них такой пронзительный голос, что не проснуться просто невозможно.
После этого редко удается снова уснуть. Честно говоря, дома у меня было так же, поэтому я всегда ставила телефон на беззвучный режим, чтобы никто не мешал спать. Но, к сожалению, здесь невозможно «отключить» кого-то в беззвучный режим.
Второе, что мне не нравится в тюрьме, это отсутствие личного пространства.
В нашей камере мы бываем то втроем, то вдвоем. Иногда человеку просто необходимо побыть одному, а такой возможности нет. Но если соседи по камере хорошие, это можно считать настоящим счастьем.
Проснувшись в полусонном состоянии и поняв, что больше заснуть не получится, я немного крутилась на месте, потом умывалась. После этого выносила мусор, оставшийся со вчерашнего дня, к дверям камеры, чтобы «хозы» забрали его и выбросили в общие контейнеры.
Так как я взяла на себя обязанности по еде, начинаю готовить завтрак. Стараюсь разнообразить меню, чтобы внести хоть немного красок в тюремную монотонность.
На свободе я тоже готовила еду для некоторых друзей-политзаключенных. Однажды незнакомый заключенный сказал: «Я вас знаю, вы готовили еду для заключенных».
Я обожаю, когда хвалят мои блюда, поэтому мне было приятно, что и здесь моя еда уже успела «стать знаменитой».
После завтрака мы приступаем к уборке комнаты. Убрать камеру, длина которой по моим шагам составляет 12, а ширина 8 шагов, не так уж сложно. К тому же мы распределили обязанности.
Больше всего мне здесь нравится то, что сохранились некоторые элементы коммунального духа.
Делиться всем — пожалуй, одна из лучших сторон тюремной жизни.
Меня сильно огорчает видеть в тюрьме «забытых» заключенных. Иногда семьи не приходят к ним из-за бедности, а иногда просто отказываются от них и не приносят передачи.
Конечно, администрация выдает тюремную еду, но я ее не пробовала, поэтому ничего сказать не могу. Думаю, что ничто не заменит домашнюю еду. Именно поэтому так важен принцип делиться: ведь неправильно быть сытым, когда твой сосед голоден.
Из дома я прошу только сырые продукты, чтобы готовить сама. Это помогает занять себя делом и скоротать время.
Если кто-то спросит, как я провожу свой «срок», могу сказать: «готовя еду».
Дважды в неделю у меня есть право на звонок. После уборки я звоню. Но 15-минутный лимит и необходимость сознательно «цензурировать» себя из-за очевидных причин делают эти звонки для меня не особенно приятными. Можно что-то не так понять или объяснить, а это приносит лишний стресс.
Главным помощником в проведении свободного времени, пожалуй, стал телевизор.
Дома я не пользовалась им уже десять лет, а теперь, иронично для самой себе, оказалась зависимой от него.
Обычно я смотрю музыкальные каналы. Основное же развлечение заключенных это турецкие сериалы, фильмы и передачи на российских каналах.
Азербайджанские каналы тоже приходится смотреть ради соседей по камере. Но это настоящая «китайская пытка». К сожалению, большинство передач, певцов и ведущих утонули в банальности.
На местных каналах спасением для меня становятся интеллектуальные передачи на общественном ТВ. Иногда на канале «Культура» можно найти что-то интересное.
Под музыку я начинаю думать, что приготовить к обеду, и приступаю к готовке. Так как следственные изоляторы состоят из одной комнаты и прогулки в специальном дворе всего по часу в день, много двигаться не получается.
Поэтому хотя бы дважды в неделю стараюсь готовить жидкое блюдо, и сегодня в меню томатный суп.
Иногда моя соседка по камере не хочет выходить на прогулку, и тогда я пользуюсь этим временем для уединения и читаю книгу. Так как читаю вслух, в одиночестве это удается гораздо легче. Сейчас я читаю книгу о моем любимом художнике Караваджо.
Кстати, для тех, кто не знает: кроме журналистики я занимаюсь еще и живописью. Здесь тоже пытаюсь что-то создавать.
Говорят, искусство не знает границ. Но здесь колючая проволока словно не дает моим музам прилететь.
Поэтому рисовать получается не так уж много. Ведь из окна видно только заборы и проволоку, даже небо здесь открывается сквозь металлические решетки.
Одно из самых неприятных ощущений в тюрьме для меня это ожидание.
Я человек не слишком терпеливый. Большую часть времени приходится чего-то ждать: дня свидания, прихода адвоката. И самое главное, из-за ограниченных возможностей связи нельзя, как на свободе, просто позвонить и спросить: «Ты уже идешь?»
К слову об ожидании: здесь у всего есть свой порядок и расписание, даже у горячей воды.
По средам и пятницам на полтора часа дают доступ к горячей воде. Это время мы используем для того, чтобы помыться и постирать одежду. Когда горячей воды нет, мы пользуемся кипятильником.
Холодная вода подается по часам: утром в 7 включают, в 3 дня отключают, потом дают снова в 6 вечера и выключают в 11. Чтобы пережить часы без воды, мы запасаем ее в емкостях. Так день проходит, и скучать особо не приходится.
Я стараюсь не потерять чувство реальности из-за информационной блокады в тюрьме.
Когда я была на свободе и общалась с друзьями-политзаключенными, замечала, что спустя время у них появлялось ощущение, будто они скоро выйдут.
Мы снаружи и смеялись, и грустили, ведь могли объективнее оценивать ситуацию. Но, возможно, это связано не с утратой чувства реальности, а с надеждой, которая удерживает человека на плаву.
Я попросила у Афияддина Мамедова, находящегося в заключении уже почти два года, поделиться советами о том, как справляться с тюрьмой. Один из них был:
Не надо думать о свободе.
Он говорил: размышления о жизни на воле только душат. Нужно представить, что ты всегда был здесь.
Сейчас я стараюсь именно так и думать, следовать этому правилу. Еще до ареста я составила список дел, которые нужно успеть сделать на свободе, чтобы потом ни о чем не жалеть. Почти все из этого списка я выполнила.
В день ареста, когда меня привезли в Бакинский следственный изолятор, прошло меньше двух часов, и будто у меня вовсе не было забот, я подумала: вот так, арестовали, даже алычи в этом году не успела поесть.
Потом при составлении списка продуктов для передач я забыла включить алычу. Через несколько дней мама принесла передачу. Она словно почувствовала мое желание и положила туда алычу.
Над моей кроватью висит фотография моих кошек. Иногда я провожу время, просто глядя на них, и надеюсь, что им хватит жизни дождаться меня.
Самое волнительное ожидание связано с визитами адвокатов. Никогда не знаешь точно, в какой день они придут, и это всегда волнительно. Ведь они остаются единственной нитью, связывающей тебя с внешним миром и со свободой.
Более волнительным для меня днем является пятница, ведь на следующий день свидание, и я начинаю к нему готовиться.
Привожу себя в порядок, крашу ногти, занимаюсь другими процедурами. И вот наступает суббота, и я встречаюсь с мамой.
Каждый раз, отправляясь на свидание, я срываю цветок во дворе тюрьмы и дарю его маме в знак благодарности. Даже пошутила однажды: «Хорошо, что меня посадили, иначе ты не видела бы меня так часто». Раньше, из-за загруженности, я не могла встречаться с мамой так регулярно.
После примерно часового свидания мы прощаемся, и я возвращаюсь в камеру.
В субботу после свидания снова занимают привычные дела: уборка, готовка, просмотр телевизора.
Примерно через час после встречи приносят передачу от семьи, и время уходит на проверку списка и раскладывание всего по местам. Продукты, которые идут в общий холодильник, помечают номером камеры, чтобы ничего не перепутать.
Я так быстро привыкла к этому, что кажется, будто всю жизнь только этим и занималась: нумерацией продуктов.
Одним из дел недели становится составление списка необходимых вещей. Чтобы восполнить запасы в следующей передаче, мы заранее определяем, что закончилось, что нужно заменить, и распределяем обязанности.
Самый скучный день в тюрьме для меня это воскресенье. Нет ни звонков, ни свиданий, ни визита адвоката.
Поэтому я стараюсь провести его во сне и даю себе отдохнуть.
В последние месяцы на свободе я чаще всего слушала песню группы ДДТ «Прощался». Она о тех, кто был вынужден покинуть Россию из-за войны с Украиной и прощался с каждым уголком своей родины.
Я тоже, идя по улице или сидя в кафе, будто прощалась с последними днями свободы под эту песню. Сейчас она снова звучит в моих ушах, и я пытаюсь уснуть.
«Я так долго прощался с Родиной,
Погребенной под грузом-двести.
Я так долго прощался с Родиной,
Что мы с ней до сих пор вместе».
Улвия Али из Бакинского следственного изолятора
Ульвия Али о жизни в изоляторе в Азербайджане
