Фотограф на войне
По материалам Bird in Flight
Фотожурналисту Анастасии Власовой только 23 года. Но ее работы уже публиковал The New York Times, Time, Newsweek, NBC News, The Guardian и The Wall Street Journal.
В интервью Bird in Flight Анастасия Власова рассказывает, как снимала в Донецке и Луганске, объявившими себя независимыми от Украины, где Киев проводит антитеррористическую операцию (зона АТО).
В 2013 году она начала работать фотокорреспондентом в газете KyivPost. Тогда же начался Евромайдан, который дал толчок ее карьере.
— Когда началась война, я осознала свою роль в происходящем. Фотография помогла мне разобраться в себе и выйти за рамки.
Мне не интересно ездить на Донбасс, хочется заниматься другими темами. Если ехать в зону АТО, то интересней делать побочные истории о людях, которые там живут. Утомляет, когда мы приезжаем на очередной блокпост или на базу солдат, а там мне в сотый раз показывают летний душ и кухню.
Я перестала ездить в Донецк после того, как меня задержали с фотографом Аланом Чином. Он был в Киеве с мастер-классом, мы встретились и решили поехать в Донецк.
За пять минут получили [там] гражданскую аккредитацию, с которой разрешалось ходить по городу и свободно снимать. Наш водитель Саша предложил поехать в бомбоубежище, организованное на месте больницы.
На входе сидел какой-то алкоголик-часовой. Видимо, он подумал, что мы волонтеры, и пропустил нас внутрь. Через несколько минут пришло его начальство, нас схватили и повезли в «особый отдел».
Меня позвали на допрос. Их было трое, говорил в основном один. Рассказывал, что он простой шахтер, но по тому, как он говорил, было понятно, что у него достаточно опыта в допросах.
Сначала нас троих хотели расстрелять, потом сошлись на том, что я глупая девочка, которая связалась с американским шпионом. Понадобилось несколько часов, чтобы уговорить их отпустить нас. При этом нам вернули все вещи и ничего не удалили с камер.
После этого случая я не хочу туда возвращаться. Там я не могу полностью отдаваться работе, которую делаю. Постоянно оглядываюсь, боюсь сделать лишний шаг. Когда мы были в Дебальцево, и снаряды падали в 500 метрах от нас, мне работалось свободней, чем в атмосфере психологического прессинга. Я девушка и понимаю, что может произойти, если меня возьмут в плен «на подвал».
О различиях
На Magnum Fellowship нам говорили, что не надо заморачиваться над поиском историй — лучшие находятся прямо под носом.
Чтобы сделать классную историю, не обязательно снимать серию портретов или жить две недели в палатке в АТО. Это самый примитивный способ.
Страны постсоветского пространства выбирают темы, которые круто смотрятся, и только потом думают о содержании.
На Западе наоборот — главное, чтобы ты переживал из-за выбранной истории. Cначала должен быть концепт, и только потом ты думаешь, как лучше его показать.
Когда же у нас берутся за важные темы, то не думают про визуальную подачу. Считают, раз у тебя интересная история, ты можешь позволить себе снять ее скучно.
О фотожурналистике и фотожурналистах
60 процентов фотожурналистики сейчас — это личные истории.
Хорошая работа должна вызывать дискуссию.
Я только сейчас формирую свой визуальный язык, пытаюсь понять, что мне нравится делать, и сломать свой репортерский бэкграунд.
Стараюсь не врать своим героям. Только два раза сказала, что я замужем — когда снимала в Нагорном Карабахе и когда делала историю про крымских татар, которые живут на Галичине.
Если я хочу, чтобы люди мне доверились, я должна быть открыта. У меня бывали ситуации, когда я рассказывала незнакомым людям истории, которыми не могу поделиться с самыми близкими друзьями.
Я никогда не стану провоцировать человека для кадра, заставлять его что-то делать. Если он не хочет, чтобы я снимала, как он моет голову, я отступлю. Проведу с ним время, он доверится мне и тогда разрешит снять не только как он моет голову, но и себя в ванной.
Я все время думаю о том, что будет на фотографии, какие эмоции она пробудит. Моя цель — вызвать ужас, а не отвращение.
Если я снимаю какие-то митинги, интервью, то фотография становится для меня ремеслом. Мне стыдно за репортажи о националистических маршах — день рождения Бандеры, например.
Снимаю, потому что это моя работа, кто-то ведь должен снимать. Пусть это и бельмо на глазу, но оно есть, его нельзя прятать.
Фотограф ведь просто своим присутствием может спровоцировать человека на действие.
Я тщеславна, как и любой творческий человек. Но слава — это не цель. Я просто хочу делать истории, за которые не будет стыдно.
