«При слове «мир» я хватаюсь за пистолет»
Автор “Новой газеты” Янн Шенкман вспоминает историю российского антивоенного движения — с начала украинского конфликта по сей день.
Антивоенные акции начались в Москве еще до активных боевых действий и даже до крымского референдума. Первым был несогласованный митинг второго марта 2014-го. Активисты раздавали листовки «Нет интервенции!» Пришло человек пятьдесят с плакатами и без, ОМОНа было раза в три больше.
Уже тогда пацифистские действия воспринимались народом как проукраинские. «Это митинг в поддержку Украины!» — говорили прохожие, морщась. Не против войны, а в поддержку другой страны. И опять появился ОМОН.
В тот же день прошел антивоенный митинг в Питере. Туда пришло около 400 человек. До многотысячных маршей мира с всероссийским охватом оставалось еще полгода. Первый марш состоялся лишь в сентябре.
Тогда же стартовало анти-антивоенное движение. С этого момента любая пацифистская акция будет сопровождаться мрачными людьми с плакатами «Марш Мира — марш пособников убийц» и так далее. Их меньше, но в отличие от пацифистов они всерьез настроены драться.
Требования остановить войну и вывести войска стали сопровождать каждый протестный митинг. Массовое антивоенное движение стало частью протестного, которое и поглотило его в итоге. Сегодня требование прекратить войну меркнет на фоне требований сменить власть.
В России, особенно сейчас, о мире не думают. Когда закончилась активная фаза пропагандистской войны, меньшинство заняло отчетливую проукраинскую позицию, ему противостоят ура-патриоты, а большинству все равно. Многие даже не знают о том, что идет война.
Все пацифистские акции за эти три с половиной года были направлены в сущности не против войны, а против взаимной ненависти. Основной тезис — мы не можем отозвать войска, но мы можем лучше относиться друг к другу и продолжать общаться, а ненависть лишь подпитывает войну. Тезис предельно наивный, негероический.
Наивной была акция «Новой газеты» «Поздравления оттуда сюда» в декабре 2014-го. Тридцать музыкантов из обеих стран поздравили тогда друг друга с Новым годом и сказали теплые слова. Шевчук, Скрипка, Сурганова, Джамала… Было много просмотров, об этом написали все медиа как о первом русско-украинском антивоенном проекте.
Люди удивлялись, что такое вообще возможно — они стреляют, а мы разговариваем.
Ни в 2015-м, ни в 2016-м повторить этот опыт не удалось. Прекраснодушие иссякло с обеих сторон, но за нашей акцией последовал десяток других диалоговых инициатив.
Чуть ли ни единственный человек, которому удалось наладить диалог, пусть и в небольших масштабах, — Варя Даревская. С 2015 года она пачками возит письма из Москвы в Донецк, из Луганска в Киев, из Киева в Горловку… Люди, которые, казалось бы, должны ненавидеть друг друга лютой ненавистью, пишут: «Любимые, дорогие, простите нас, мы хотим мира!» Ей удалось достучаться до украинских медиа, частично письма выходили в газетах. Фактически это почта мира.
На все это накладывается полицейский прессинг. В Киеве я слышал такую шутку: «При слове «мир» я хватаюсь за пистолет».
Все акции теперь надо планировать с прицелом на зал суда. Весной 2016-го автобусы полиции гонялись по центру Москвы за передвижной выставкой «НЕ МИР». Так охотятся за террористами и мятежниками, а это всего лишь художники-пацифисты. Они даже на пятую колонну не тянут — ни у кого ничего не требовали, никого не обвиняли.
Такова история антивоенного движения на сегодняшний день — аресты, политическая ангажированность, серия неудач, море непонимания. И кучка людей, которые судорожными усилиями пытаются соединить расползающееся пространство.
