«Черный список» медиков Армении: о врачебных ошибках и возможном наказании
О врачебных ошибках в Армении
В армянском сегменте соцсетей периодически появляются публикации о врачебных ошибках и их последствиях. Վножество таких историй можно прочитать в Facebook, где есть группа «Черный список врачей».
В черный список люди включают медиков, которые, на их взгляд, поставили неверный диагноз, либо проявили халатность, не были достаточны внимательны к пациенту.
По данным ВОЗ, врачебные ошибки — 14-я по частоте причина смертности во всем мире. Какой-либо статистики врачебных ошибок в Армении нет. В уголовном кодексе нет определения, что такое «врачебная ошибка». И это затрудняет рассмотрение дел и привлечение медиков к ответственности.
Публикуем две личные истории. Их герои уверены, что столкнулись с врачебной халатностью, которая привела к тяжелым последствиям. Они сообщили автору статьи, в какой клинике проходило лечение и указали конкретных врачей — кого они обвиняют. Но мы не публикуем их именаб, так как обе поделившиеся своими историями женщины намерены обратиться в суд. JAMnews проследит за ходом судебных разбирательств и вернется к этим историям после оглашения вердиктов.
- Армения лидирует в мире по потреблению сладостей среди детей. Медики говорят о последствиях
- «Рак можно победить»: личные истории из Армении
- Электронные рецепты в Армении: как реализуется «проект против самолечения»
«Безразличие и безответственность стали причиной смерти моего отца»
Шушан Петросян винит в смерти своего отца лечащего врача. Говорит, в апреле 2024-го у него обнаружили аденокарциному толстой кишки. Операция прошла удачно. Дальнейшее лечение, курс химиотерапии он получал в другой клинике.
По словам Шушан, в этой второй больнице ее отцу не уделяли должного внимания. Игнорировали жалобы своего пациента. Между тем, опухоль прогрессировала. В итоге, спасти отца не удалось.
«Заведующий отделением больницы, который должен был заниматься здоровьем моего отца, почти не бывал на работе или был занят. Это было абсолютное безразличие к больному. Жалобы не слушали. Лечащего врача мы видели и нормально с ним поговорили только во время первого визита. Это безразличие и безответственность и стали причиной смерти моего отца.
После операции он хорошо себя чувствовал. У него не было никаких жалоб. И внешне он оставлял впечатление здорового человека. Но во время химиотерапии у отца начались боли. Он постоянно говорил об этом медицинскому персоналу. А они отвечали, что это нормально. Уверяли, что это хороший знак — есть положительная динамика. За два с лишним месяца химиотерапии доктор ни разу не попытался понять, что вызывает боли.
Вот почему мы решили сделать компьютерную томографию. И оказалось, что опухоль увеличилась. Мы поменяли больницу, нашли другого врача. Но было поздно, через несколько дней отец умер», — рассказывает Шушан.
Она уверяет, что столкнулась в этой клинике с «отсутствием медицинской этики» и «бесчеловечными условиями»:
«Все пациенты независимо от тяжести состояния или стадии рака получали химиотерапию одновременно в одной палате. Люди, которые приходили на лечение и надеялись поправиться, видели людей, которые не доживают до следующей химиотерапии. Это было психологическое насилие».
Кроме того, женщина возмущена тем, что здесь вымогали деньги на лекарства:
«Те же самые лекарства дешевле продавались в аптеках. Но с теми, кто отказывался покупать медикаменты у них, плохо обращались. А еще требовали денег за прохождение химиотерапии в отдельной палате. Но затем в ту же палату помещали и других пациентов».
Она намерена обратиться в суд с требованием наказать клинику и врача за халатное отношение к своим обязанностям. Говорит, сама врач и не пошла бы на такой шаг, если бы не было веских оснований.
«Ребенок родился без крика, его стали трясти и побежали с ним в отделение реанимации»
Эрмине Оромян рассказывает о проблемах, с которыми столкнулась во время родов. По ее мнению, врачи слишком поздно поняли, что необходимо провести кесарево сечение. И ее ребенок выжил чудом.
«Моя беременность прошла без каких-либо проблем. Плод нормально развивался. Врачи говорили, что он крупный. За три-четыре дня до предполагаемой даты родов у меня поднималось давление. Я обратилась к врачам. Мне назначили инъекции на дому. Это уже было ошибкой.
Я не знаю, есть ли еще беременные женщины, которым делают уколы дома на последней неделе беременности. В любом случае проблема не решалась. И я снова пошла в больницу. Но меня не уложили. И это тоже я считаю неверным решением. На 40-й неделе у меня было давление 140–150, а меня не взяли под контроль. Хотя мое тело подавало сигналы о том, что с ним что-то не так.
Я настояла на том, чтобы меня уложили в больницу. Взяли анализ крови. Оказалось, что уровень белка очень высокий. Еще выяснилось, что околоплодные воды мутные, что могло повредить ребенку. Думаю, мне следовало немедленно делать кесарево сечение. Но врачи предпочли дожидаться, пока я рожу естественным путем.
Прошли часы. Ребенок не спускался. Но врачи ждали. Давили мне на живот, заставляли меня садиться на корточки, чтобы он продвинулся. И только когда увидели, что сердцебиение ребенка слабеет, меня повели на кесарево сечение. Ждали до последнего момента.
Ребенок родился без крика, его стали трясли и побежали с ним в отделение реанимации. Мое артериальное давление, высокий уровень белка, проблема с околоплодными водами были прямым показанием, что нельзя медлить».
Женщина рассказывает, что ребенок девять дней был в крайне тяжелом состоянии. Были повреждены легкие, его кормили зондом. У нее самой после кесарева сечения гемоглобин упал ниже нормы, и она сама предложила врачам делать переливание крови.
Эрмине Оромян также думает обратиться в суд. По ее мнению, таких врачей следует лишать этого звания. В то же время, сомневается, что суд вынесет справедливое решение:
«Не знаю, как доказать в суде, что произошедшее было врачебной халатностью. Когда ты не врач и многого не понимаешь, специалисты могут привести тысячу отговорок. Могут сказать, что невиновны. Мне и после родов они говорили: «Что ты так переживаешь?Ведь все благополучно завершилось». А я ощущала свое бессилие».
Закон предусматривает наказание
Понятия «врачебная ошибка» нет в уголовном кодексе. И все же закон предусматривает три вида ответственности за халатное отношение к пациентам и профессиональные ошибки докторов:
1. Дисциплинарная ответственность, в пределах которой в зависимости от степени вины специалиста наказанием может быть увольнение, лишение премии или категории,
выговор, перевод на другую должность и т.п.
2. Гражданско-правовая ответственность, в рамках которой предусматривается возмещение причиненного здоровью пациента вреда и морального ущерба. Размер компенсации законом не определен. Пациент должен сам рассчитать, какую запросить сумму, и подтвердить ее обоснованность, предоставив соответствующие квитанции.
3. Уголовная ответственность, в случае предъявления заключения судебно-медицинской экспертизы о причинении значительного вреда здоровью пациента или смерти. К уголовной ответственности врач может быть привлечен только в случае причинения серьезного ущерба здоровью больного.
Эксперты говорят, что количество расследуемых дел по статье о «невыполнении или ненадлежащем выполнении профессиональных обязанностей» несравненно меньше поступающих об этом жалоб.
По их мнению, именно из-за несовершенства законодательства врачи освобождаются от ответственности или подвергаются меньшей ответственности.
«Зачастую обвиняют врачей, даже если их вины в этом нет»
Бывший министр юстиции Арпинэ Ованнисян не исключает, что врач может ошибаться. В то же время, считает:
«Зачастую люди обвиняют врачей, даже если их вины в этом нет. Международная практика различает те проявления, когда вопрос об ответственности врача не может обсуждаться, поскольку действие или бездействие врача не способствовало данному исходу, и ситуации, когда врачебные ошибки, профессиональная халатность способствовали этому.
Терминология уголовного законодательства Армении касается не врачебной ошибки, а невыполнения или ненадлежащего выполнения профессиональных обязанностей. Причем по неосторожности.
Люди должны различать. Есть осложнения, которые могут возникнуть во время медицинского вмешательства, например, хирургического. И это вовсе не результат халатности врача в уголовном смысле.
Врач может быть привлечен к ответственности, если, например, он понимал, что возникнет данное осложнение, но проявил самоуверенность и посчитал, что сможет его предотвратить. Или если он не предположил, что может возникнуть такое осложнение, хотя должен был и мог это предусмотреть.
Например, пациенту удаляют опухоль, что требует периодических осмотров и обследований в течение определенного периода времени для выявления возможного рецидива. Это важно и для понимания, насколько эффективно выполнил свою работу хирург.
План, путь, которому должен следовать пациент на послеоперационном этапе, чрезвычайно важен. И если он не будет должным образом прочерчен, то вопрос об ответственности медицинского работника может стать предметом обсуждения. А если сам пациент не следовал этим инструкциям, то это уже другое дело.
Словом, обсуждая вопрос ответственности, нужно понимать, на каком этапе, после чего возникла проблема. Вовсе не обязательно, чтобы виноватым оказался лечащий врач.
Позвольте привести еще один пример. Когда человек, страдающий диабетом, переносит операцию, высока вероятность того, что рана будет заживать долго или вовсе не заживет. Требуется как осознанное согласие пациента во время вмешательства, так и ответственный подход в дальнейшем.
Как правило, здесь не может быть врачебной ошибки, которая была бы наказуема. Другое дело, что врач должен предупредить человека обо всех возможных рисках и последствиях, к которым может привести вмешательство. Поэтому людям следует обращаться к тем медиков, которые им должным образом объяснят цель проводимого вмешательства, возможные риски и т. д.».
По словам Арпинэ Ованнисян, пациенты и их родственники должны объективно смотреть на сложившуюся ситуацию. Предлагает попытаться понять, действительно ли возникшие проблемы были следствием ошибки врача. Возможно, это осложнения, характерные для данного заболевания, либо результат позднего обращения за медицинской помощью или же несоблюдения инструкций в послеоперационный период.
Она понимает, что в таких случаях эмоциональный фон всегда преобладает над здравым смыслом. Но этот фактор не должен быть решающим при обсуждении вопроса ответственности:
«Если пациент или его родственники намерены привлечь врача к ответственности, они должны иметь все необходимые документы для начала юридического процесса. Они должны доказать, что осложнение является следствием именно действий врача или его бездействия».
Арпинэ Ованнисян сожалеет, что в Армении нет страхования профессиональных рисков врачей. Говорит, этот механизм используется в международной практике. Он позволяет врачам быть защищенными, а пациентам — уверенными в том, что в случае возникновения осложнений они получат компенсацию.
«Страховые компании берут на себя потенциальные риски, которые несут пациенты». Таким образом, они избавляют людей этой травмы, желания любой ценой найти виноватого. Думаю, что с точки зрения баланса прав и интересов пациентов и прав врачей это очень важный шаг. И кажется стоит подумать о внедрении этого механизма», — предлагает она.
Подписывайтесь на нас — Twitter | Facebook | Telegram | Instagram | Youtube
О врачебных ошибках в Армении
