Они живут в Грузии больше ста лет – и никто про них не знает

Лайджи в Грузии — кто они?

Эти люди живут в Грузии уже больше ста лет. Их осталось около ста пятидесяти. Говорят они на своем языке и именуют себя лайджами.

Народ под таким этнонимом нигде не зафиксирован. Сначала их называли татарами, а после всеобщей переписи 1939 года стали причислять к азербайджанцам.

«Но сами мы не считаем себя азербайджанцами. Наш язык пока еще жив, хотя и исчезает. Нас становится все меньше и меньше, скоро некому будет на нем говорить.

Конечно, было бы хорошо официально зарегистрировать нашу этническую группу, но кто может этим заинтересоваться?», — примерно так можно суммировать разговоры, которые я вел с местными жителями, приехав сюда, в село Гомбори в регионе Кахети в Грузии.

Въезд в село Гомбори

Это село находится на Гомборском перевале, который соединяет Тбилиси с Кахети. До столицы отсюда примерно 55 километров.

Село расположено довольно высоко – 1130 метров над уровнем моря, и его окружает густой лес. Именно лес стал определяющим фактором выбора этого места для первой группы лайджев, которая прибыла в Грузию из тогдашней Бакинской губернии. Их поселок там назывался Лахыдж, сегодня Исмаиллинский район Азербайджана.

Лес означал для переселенцев возможность укрыться от непогоды, добыть еду и, самое главное, лес давал возможность заработка — деревья можно было превращать в древесный уголь и затем продавать.

Дорога из села, ведущая в лес

“Сначала приезжали только мужчины, — рассказывает житель села, старшина в отставке Айваз Джафаров. – Они занимались обжигом угля — древесный уголь в те времена широко применялся в кузнях и в плавильных печах. Но особой популярностью уголь пользовался в домашнем быту – его использовали, чтобы растопить самовары и чтобы жарить шашлыки».

Переселенцы первоначально селились по всему региону – там, где находили работу и кров. Обустроившись, стали привозить семьи. И в итоге ко второй мировой войне лайджи окончательно сконцентрировались в селе Гомбори.

“Почему уехали из Лахыджа? Чтобы ответить на вопрос, надо начать с седьмого века. Это было время персидских правителей из династии Сасанидов, и вот тогда наши предки переселились в Лахыдж из Персии”, — рассказывает Айваз Джафаров.

“К 17 веку Лахыдж уже превратился в процветающий ремесленный центр. Там изготовляли холодное оружие и медную утварь. Торговля шла бойкая, люди жили зажиточно.

Так продолжалось до конца 19 века, когда появились машины и ручное изготовление изделий из меди резко сократилось. Началась безработица. К тому же были и частые беспорядки. И лайджы стали покидать поселение и искать новые места обитания. Часть из них направилась в Грузию”.

Самый старый дом в селе, построенный примерно в 1910-е годы

Родители Айваза Джафарова приехали в Гомбори в 1930-х годах, вместе с еще двадцатью семьями. Мужчины работали одной командой — жгли уголь, женщины занимались домашним хозяйством.

Хотя «домашнее хозяйство» было относительным понятием, так как жили они довольно долго просто в лесу в шалашах из сена. И только накопив немного денег, смогли присоединиться к сородичам в селе, построить свой небольшой дом и завести скот.

Типичный дом лайджев

«Когда началась вторая мировая война, всех мужчин забрали на фронт. Многие погибли. Не вернулся с войны и мой отец, я его никогда не видел — его призвали в 1942-м, а я родился в 1943-м”, — рассказывает Айваз Джафаров.

“При выдаче метрики о рождении в сельсовете маму попросили предъявить документы на мужа, а у нее никаких документов не было. Грузинский она не знала и почти ничего не понимала. Вот и случился казус с моей фамилией.

— Как мальчика зовут? — спрашивают ее.

— Айваз, — отвечает она.

— А как отца зовут?

— Джафар.

— Значит, будет Айваз Джафаров”.

Так получали фамилии все лайджы, так как в традиции этноса тогда существовали только имена. Так появились распространенные сегодня среди них фамилии Исмаилов, Мамедов, Алиев и другие.

Кладбище села. Первое захоронение относится к 1936 г. Это была могила жены дяди Айваза Джафарова

К этой местности всегда проявляли интерес русские военные. Сразу после присоединения Грузии к Российской империи здесь стали размещаться воинские подразделения — в 1801 году прибыл артиллерийский, а потом стрелковый батальон. Русские офицеры привозили свои семьи и обустраивали село, которое они называли слободой.

К концу 19 века, то есть до переселения лайджев, население Гомбори составляло около 600 человек, практически все из них были русские.

Гомборская военная церковь, построенная в 1888 году. В советское время она была переделана в кинотеатр

В советское время здесь находилась крупная военная база с довольно развитой инфраструктурой, в ее составе находилась и ракетная бригада.

Многие лайджи-мужчины тогда поступили на постоянную военную службу, а женщины начали работать в госпитале и по хозяйственной части.

Численность лайджей постепенно возрастала и к 1989 году превысила 400 человек. Вроде бы жизнь наладилась.

Но тут случился неожиданный поворот — развалился Советский Союз, и военная база была ликвидирована. Русские военные со своими семьями уехали.

Здесь некогда жила семья русских

Увезти с собой в Россию все военное имущество было невозможно. Переправили ракеты и крупную технику, а грузовые автомобили то ли оставили, то ли продали местным жителям. И в Гобмори они до сих пор на ходу, используются в хозяйстве.

Грузовые автомашины советских времен

Не стало военной базы, не стало советского колхоза — и лайджи оказались не у дел. Молодежь начала покидать село в поисках заработков.

«Сегодня в селе уже живут в основном пенсионеры. Тех лайджей, которые помнили традиции и обычаи наших предков, уже нет в живых”, — рассказывает 83-летняя жительница села Санам Бахрамова.

Санам Бахрамова

“Я родилась в Гомбори. Сначала сюда приехал мой дедушка и сжигал уголь в лесу. Дело у него не пошло. По уши залез в долги. Вызвал он из Лахыджа своего сына, моего будущего отца и отдал его заимодавцу бесплатно работать в качестве уплаты своего долга. А сам уехал неизвестно куда и никогда не возвращался, никаких вестей от него так никогда и не было.

Отца моего звали Бахрам. Он прожил долгую жизнь, скончался, когда ему было почти 102 года. Воевал в 1940-х и вернулся с фронта без единого ранения.

Но вскоре как он вернулся, заболела и умерла моя мать. Мы остались — четверо детей. Отец привел вторую жену. Родились еще дети. Всего нас было девять братьев и сестер.

Я закончила всего два класса, потом отец забрал меня из школы – надо было ухаживать за младшими детьми. Вот так и осталась без образования».

Санам Бахрамова проработала санитаркой в больнице 41 год. Живет она одна и с трудом справляется с нуждой. Свою маленькую пенсию она часто отдает своей единственной дочери.

Дочь Санам живет в пригороде Тбилиси, в поселке Лило. Она рано овдовела, на руках остались двое детей, один из которых нетрудоспособный, не может передвигаться. И все мысли Санам о том, как им помочь.

Сельская улица

В 60-е годы прошлого века в Гомбори переселили экологических мигрантов из Пшав-Хевсурети, высокогорного региона на северо-востоке Грузии. И к 1964 году большинство населения Гомбори уже составляли грузины.

Лайджы говорят, что переняли много культурных и бытовых особенностей у соседей-грузин.

«Бывает, и мы ходим в христианскую церковь. Вместе с грузинами справляем религиозные праздники, и грузины справляют с нами главный праздник мусульман Курбан-Байрам”, — говорит Шабаджи Пашаева, мать троих детей и бабушка шестерых внуков.

Она даже догнала меня, чтобы сказать, что по примеру грузин, лайджи отказались от брака между родственниками, хотя согласно исламу это допускается.

Шабаджи Пашаева

“Когда мы жили в Азербайджане – тогда следовали традициям той страны и избегали алкогольных напитков и не ели свинину. В Грузии же таких запретов у нас нет и мы более свободны в кулинарии.

Чаще всего у семьи на обед приготовленные различными способами рис и мясо — баранина, говядина и свинина. Да, да, свинина, я не оговорилась. Почти все лайджы едят ее. Еще у нас популярны лепешки с сахаром и суп из кислого молока с зеленью”.

Ханума Джафарова считается в селе лучшим кулинаром

“В Гомбори было две школы — грузинская и русская. Лайджы сами решали, в какую из них отдавать детей. Я закончила русскую школу, а мои внуки ходят в грузинскую”, — рассказывает Шабаджи Пашаева.

Вообще, лайджи легко говорят на четырех языках.

“С грузинами говорим на грузинском. Хорошо знаем русский, хотя общаться на нем приходится не часто. Разве что с моим соседом — он единственный русский в селе”, — говорит Шабаджи Пашаева.

Единственный русский житель села

“На азербайджанском мы разговариваем с татами, которые тоже живут в нашем селе. Таты – это потомки древнеиранского народа, которые осели в селе Гомбори тогда же, когда и лайджы.

Только приехали они не из Лахыджа, а из “иранского Азербайджана”. Сейчас их примерно столько, сколько и нас, и их тоже записали как азербайджанцев. Но они и татским языком уже не владеют”.

И, наконец, дома и между собой лайджы говорят чаще всего на своем языке.

“Писать на языке лайджев невозможно, своей письменности у нас никогда не было, — рассказывает Шабаджи Пашаева. — Среднее и старшее поколения лайджский знают хорошо. Учим и детей, но молодежь уже стесняется на нем разговаривать не только дома, но и с односельчанами-лайджами. А я так хочу, чтобы мы не утратили язык наших предков».

Ученик второго класса Элвин Пашаев хорошо говорит на грузинском и азербайджанском. А вот на лайджском – не может, хотя все понимает  

Лайджы по вероисповеданию мусульмане – шииты.

С установлением независимости и обретением религиозной свободы в Грузии, в одном из домов села они общими усилиями обустроили молельню, которую называют мечетью. Там мусульманские жители Гомбори молятся, справляют ритуалы, отмечают религиозные праздники.

Дом, в котором открыта мусульманская молельня

Согласно переписи 2014 года, в селе Гомбори проживает 304 условных «азербайджанца». Одна половина из них лайджы, а вторая — таты. По сравнению с 1989 годом, количество мусульманского населения села сократилось более, чем вдвое.

Лайджы уезжают на жительство за границу, в разные края Грузии, поэтому установить их точное число не представляется возможным.

Покидают село они в основном из-за социально-экономического фактора. Местность, куда более ста лет назад они приехали, чтобы заработать и выжить, сейчас стала для них малопригодной. Рубить деревья в лесу запрещается, уголь уже не жгут, воинской части, где они были трудоустроены, и в помине нет.

Остается лишь одно – ходить в лес и собирать для продажи ягоды, дикие фрукты, грибы.

Этим делом занимаются молодые семейные мужчины.

Ваид Пашаев, отец двоих детей

Ну, а их жены продают дары леса на проезжей дороге.

Торговля черемшой на трассе Тбилиси-Телави