Ковры-беженцы из Карабаха
Карабахские ковры — одна из четырех классических “школ” азербайджанского ковроткачества. После Карабахской войны эти ковры оказались на положении вынужденных переселенцев и теперь “живут” в Баку и в других азербайджанских городах.
Этот маленький коврик в музее ковра в Баку вам покажут прежде роскошных ковров. Ему всего 47 лет — даже не антиквариат. На вид ему все 300. «Дата рождения» написала по низу – 1971 год, вместе с припиской на азербайджанском языке «Моему сыну в день его рождения».
“Судя по узору, этот коврик соткала для своего сына одна из жительниц Агдама, — рассказывает девушка-гид, — видимо, он хранился в этой семье, а после войны каким-то образом попал на запад. Так или иначе, наш соотечественник, живущий в Лос-Анджелесе, увидел его на аукционе и решил купить и возвратить владельцам. К сожалению, отыскать их ему не удалось, так что ковер попал к нам. Это один из самых интересных экземпляров нашей экспозиции – не из-за своей художественной ценности, а именно потому, что за ним проглядывается семейная история”.
Самые цветущие ковры
Главная отличительная особенность карабахских ковров – это яркие краски и растительный узор. На этих коврах, как правило, распускаются пышные цветы, или как минимум они пестрят всеми возможные красками, с преобладанием алого.
Это в целом. А если приглядеться, насчитываются несколько десятков различных композиций, многие из которых получили название в честь местечка, где был распространен этот конкретный узор.
Сами ковры делятся на четыре группы: безмедальонные, медальонные, намазлыги (специальные коврики для совершения намаза) и сюжетные.
Еще карабахские ковры часто ткали не по одному, а комплектами. Комнаты в карабахских домах, как правило, были огромными и, чтобы застлать весь пол, делали комплект по пять ковров – “гябе”.
В Музее ковра воссоздана обстановка типичной карабахской комнаты образца 18-19 веков, с такими коврами, предметами быта, мебелью и узорами на стенах, перекликающихся с ковровыми. Воссоздана комната, разумеется, не в натуральную величину, но получилось уютно. И вполне аутентично, как утверждают знающие люди.
Музей-беженец
Сегодня карабахские ковры стали еще одним поводом для споров между азербайджанцами и армянами. Азербайджанские ткачи, историки, исследователи и прочий околоковровый люд обвиняют армянскую сторону в присвоении карабахских ковров, продаже и презентовании их под видом армянских. Армянская сторона отвечает полной взаимностью – то есть, обвиняет азербайджанцев в том же самом. В итоге, Азербайджан ведет информационную войну с Арменией, кроме всего прочего, и в этом направлении тоже.
Отдельно от прочих карабахских ковров, на другом этаже музея, находятся «беженцы» – филиал, который был открыт в городе Шуше в Карабахе в середине 80-х годов. Просуществовал он недолго, и после начала войны, в 1992 году, когда ситуация в городе обострилась до предела, администрация музея договорилась с водителем и среди ночи с потушенными фарами вывезла в Баку всё, что удалось – почти все ковры, и большинство ювелирных изделий и вышивок. Слишком тяжелую и громоздкую медную посуду пришлось оставить. Теперь Шушинский филиал «квартирует» в Музее ковра в Баку.
Карабахские ковры вне Карабаха
В том же 1992 году из Агдама был эвакуирован также и филиал производственного объединения «Азерхалча»[сокращение от “азербайджанские ковры” — прим.ред], в котором еще с советского времени ткались ковры для бытовых и прочих нужд.
Хотя эвакуацией это можно было назвать чисто символически – громоздкие станки, конечно, тащить никуда не стали, а сотрудники цеха и так должны были бежать от войны. В итоге, они поселились неподалеку – в городе Барда (всего несколько километров от линии фронта) в здании тамошнего цеха Азерхалча. На первых порах ткачихи и их семьи прямо там же и жили, и работали, продолжая ткать ковры. Со временем беженцев расселили, но цех продолжил работать и функционирует до сих пор. За это время подросло новое поколение мастериц, которые отчасти переняли этот опыт от старших женщин, и вдобавок прошли профессиональное обучение.
Нынешний заведующий шушинского филиала Алисафа Нуриев, долгое время сам проработавший в «Азерхалча», говорит, что по тому, как сделан ковер, профессионал может определить, в каком настроении находилась на тот момент ткачиха.
“Если, придя утром в цеха, я замечал, что у кого-то из ткачих узлы слишком плотные, тесные, значит, скорее всего, женщина в этот момент была напряжена. Наверно, у нее случился какой-то конфликт дома или что-то сильно заботит. А если узор недостаточно плотный, меньше норматива, то у ткачихи, наоборот, было расслабленное настроение, мысли витали где-то”.
Нуриев считает, что по современным карабахским коврам, сотканным уже за пределами Карабаха, можно судить о возрасте ткачихи, которая его создала. Пожилые женщины, беженки из Шуши, Агдама, хорошо помнящие происходящее в начале 90-х, осознанно или нет, ткут более мрачные ковры, нежели молодежь, войну не заставшая.
Но такие тонкости доступны взгляду тех, кто в совершенстве владеет языком ковров. А вот отличить домотканый карабахский ковер от «фабричного» может любой. Чем ассиметричнее узор, чем больше в нем вольности, тем больше вероятности, что ткали его не на продажу и уж тем более не в цеху, а дома – в приданое дочери, в честь рождения младенца или просто чтобы застелить комнату, готовясь к приближающейся зиме.
