Как это выглядит, когда конфликт на самом деле исчерпан? Рассуждают жители Баку

“Карабахский конфликт решен”, — уже не раз заявлял президент Азербайджана Ильхам Алиев. Хоть популярность президента после войны 2020 года высока как никогда, в этом вопросе не все с ним согласны. 

Относительно решения конфликта и перспектив переговорного процесса в Азербайджане есть разные мнения. Мы решили спросить у обычных местных жителей, в какой момент, по их мнению, можно считать решенным конфликт между двумя абстрактными странами. 

Разумеется, обсуждение абстрактного конфликта естественным образом переходило в рассуждения о карабахском конфликте.

Пока опрос проводился только в Азербайджане. В дальнейшем будет интересно задать этот же вопрос жителям Армении.

Респонденты нашего небольшого опроса не могут представлять все азербайджанское общество. Но опрос выявил некоторые интересные тенденции в рассуждениях и, кроме того, показал существование наряду с “мейнстримом” альтернативных позиций и мнений.

1. Многие респонденты считают вмешательство некоей третьей страны в конфликт необходимым.
2. Никто из случайно выбранных двадцати респондентов не считал, что конфликт решен.
3. Все респонденты ожидают решения конфликта от политиков, а дальнейшее примирение народов представляется им делом техники. 
4. Возможность сотрудничества и сосуществования с бывшим “врагом” не только не исключается респондентами, но иногда его считают условием завершения конфликта. 

Здесь приведены наиболее типичные варианты ответов. Анонимность была условием опроса, поэтому мы не стали придумывать респондентам имена.

Врач, 27 лет

Конфликт можно считать законченным, когда его решение устраивает обе стороны. Это возможно, хотя такое редко случается. Такое решение может и не соответствовать исторической справедливости, всем ожиданиям обеих сторон или даже нормам международного права, но все равно оно будет правильным. 

Главное условие решения любого конфликта — это исключение его повторения в будущем, исключение кровопролития. Бывает, что одна из сторон конфликта ради этого соглашается на нарушение территориальной целостности своего государства.

В цивилизованном обществе, как мне кажется, большую роль играет время – сменится одно поколение, и конфликт будет забыт. А вот если мы говорим об обществе авторитарном, то все зависит от политической воли лидера. 

Пенсионер, 63 года

Если воюют две небольшие страны и судьбу их конфликта будут решать они сами, то все будет сложно. Тут нужна помощь третьего государства, гораздо более крупного. И это третье государство должно принять справедливое решение. Одному государству говорят: «Вот эта земля твоя», а другое принимает это как факт.

А вот если никакая третья сторона не захочет вмешиваться, остается только война. Одно из государств будет полностью побеждено, и больше не будет претендовать на земли.

Решенный конфликт я представляю просто – государства начинают сотрудничать с экономической точки зрения. Почему бы и нет? Рабочие-то и с той, и с другой стороны — похожие люди. Решенный конфликт – это развитая инфраструктура, это свобода движения по открытым дорогам. И для того, чтобы конфликт разрешился, нужны хорошие политики, любящие свою родину.

Студент, 19 лет

Если существует конфликт из-за определенной территории, и страны не упрямятся, то решение конфликта наступит в момент деления территории на две равные части.

Если же каждая из стран требует территорию полностью, то начнется война. Но, как мы видим на примере других конфликтов, в современном мире война ничего не решает. В этом случае решение конфликта выглядит так – появляется еще одна страна, которая богаче ресурсами и больше по размеру, но при этом не является союзником ни одной из конфликтующих стран, сажает их за стол переговоров и уже она решает, как делить земли.

Но  именно момент деления спорных земель на равные части я считаю моментом завершения конфликта. Жаль, что даже если правительства на это согласятся, народ может быть против. Люди будут требовать войны, что и случится, если государство их не переубедит.

В случае же нашего конфликта, я считаю, что он не решен. Пока не подписан мирный договор.

Домохозяйка, 51 год

Я не очень хорошо разбираюсь в политике и конфликтах, поэтому скажу просто. Когда люди могут быть соседями, это значит, что конфликта уже нет. Потому что проблемы начинаются, когда люди не могут быть рядом друг с другом, потому что заняты спорами за землю. 

Говоря о карабахском конфликте, если армяне смогут работать у азербайджанцев и наоборот, то, значит, все идет хорошо. За границей как-то же работают вместе.

Программист, 28 лет

Конфликт решен, когда большинство согласно с его исходом — народ, правительство, политики, армия. В нашем случае — выход в изменении мнения людей, неважно, какими способами. В Азербайджане, например, не составит труда убедить всех, что небо зеленое, если так будет нужно правящей партии. Внезапную дружбу Алиева с Пашиняном тоже приняли бы. 

Тему комментирует политолог Лала Гасанова:

У конфликтологов нет единого мнения о том, когда конфликт можно считать разрешенным. Некоторые поддерживают радикальную версию — то есть, когда все стороны конфликта полностью отказываются от претензий. Но тогда встает вопрос, что такое полный отказ. Например, каталонский или баскский вопрос в Испании. Там процесс давно перешёл в мирное русло, конфликта по сути больше нет, но недовольные текущим исходом группы все еще остаются. Иногда их недовольство выливается в такие события, как беспорядки в Барселоне после непризнанного референдума в 2017 году.

Поэтому обычно разрешением конфликта считается установление или восстановление политических и/или экономических отношений, открытие границ, если они были закрыты. Удовлетворение (компромиссное) запросов обеих сторон. Бескомпромиссное тоже возможно, но встречается редко.

То, что карабахский конфликт не решен, думаю, очевидно. Важно различать разрешение конфликта и его урегулирование, которое должно привести к разрешению. Сейчас мы наблюдаем процесс урегулирования, к сожалению, не прозрачный, непостоянный и отчасти даже замерший. В него входят и периодические встречи на уровне чиновников из министерств, и встречи глав государств, и работа миротворцев. 

Ошибочно рассчитывать только на то, что “политики разберутся и наступит мир”. 

30 лет без коммуникации между обществами, при этом с военной риторикой в медиа — все травмы, причиненные конфликтом, не могут  исчезнуть по щелчку. Социальное напряжение, скорее всего, будет существовать первые годы после установления стабильных отношений. Поэтому об устойчивом урегулировании можно говорить тогда, когда оно будет охватывать не только политические вопросы, но и социальные.

Эта история – часть медийного проекта «Траектории». Он рассказывает о людях, чьи жизни были затронуты конфликтами на Южном Кавказе. Проект работает c авторами и редакторами со всего Южного Кавказа и не поддерживает ни одну из сторон ни в одном конфликте. За публикации на этой странице несут ответственность авторы. Топонимы в большинстве случаев используются так, как это принято в обществе автора. Проект осуществляют организации GoGroup Media и International Alert при поддержке Европейского Союза