Цыгане в Грузии. Как живет самая маргинализированная группа в стране
Цыгане – самая маргинализированная и невидимая группа в общественной жизни Грузии. Они не учатся в высших учебных заведениях и никогда не занимают никаких должностей в частных или государственных учреждениях. Чаще всего цыган вы встретите на улицах. И это единственная этническая группа в Грузии, к которой на протяжении многих десятилетий и по сей день сохраняется сильная неприязнь.
Гадание, торговля разной мелочевкой, танцы, пение, попрошайничество, а с недавних пор еще и мытье стекол остановившихся на светофоре машин – в Грузии все это ассоциируется именно с цыганами.
Официально в Грузии проживают 604 цыгана, однако эти цифры не соответствуют действительности. В Институте толерантности и разнообразия отмечают, что, по статистике неправительственных организаций, их численность гораздо выше и может достигать трех тысяч.
Цыгане в Грузии проживают в основном в Тбилиси, Батуми, Кутаиси, Кобулети, Телави и Гардабани.
На протяжении веков цыгане вели кочевой образ жизни, который сформировал их традиции и стал частью их идентичности.
В Грузию цыгане пришли в 19 веке, и сейчас здесь живут несколько ответвлений цыган. После Второй мировой войны их численность увеличилось за счет того, что сюда переселились цыгане из Украины и России. Их потомки остаются здесь и сегодня. У большинства из них — украинские и русские фамилии.
По информации Центра толерантности, цыгане, встречающиеся на улицах, относятся к ветви «Дом». Их язык, религия и культура иные, чем у других цыган. Зачастую остальные цыгане даже не воспринимают их как часть своего сообщества. В Грузию цыгане этой ветви также приезжают сезонно из Азербайджана.
Анастасия: «Я никогда не была в кафе или кинотеатре»
В муниципалитете Гардабани есть несколько цыганских поселений. Мы посетили два из них – село Агтакля и так называемый «Ноев район».
В селе Агтакля много детей школьного возраста. Слышны шум и смех, дети играют во дворах.
Незнакомец здесь – большая редкость, и наше появление вызывает настороженный интерес.
24-летняя Анастасия Абдулаева – цыганка. Ей было 14 лет, когда она вышла замуж. Она рассказывает, что, хотя они с женихом любили друг друга, но он по цыганскому обычаю «похитил» ее.
В 16 лет у нее родился первый ребенок, а вскоре и второй. Сейчас Анастасия – мать четверых детей.
Стены одноэтажного дома, в котором живет семья Анастасии, покрыты трещинами:
«Каждую ночь мы спим в страхе. Наш дом находится рядом с железнодорожными путями, и каждый раз, когда мимо проезжает поезд, стены трясутся. Мы живем здесь с детьми, нам некуда идти».
Пока Анастасия разговаривает с нами, ее маленькая дочка Мария не отходит от нее. Но в какой-то момент девочка исчезает и возвращается в новой кофточке.
«Хочет выглядеть красиво на фотографиях», — смеется Анастасия.
Муж Анастасии работает носильщиком на рынке «Лило» в Тбилиси. Это нестабильный заработок – бывают дни, когда он почти ничего не приносит домой. Семья также получает социальные выплаты, однако денег, чтобы прокормить четверых детей, все равно не хватает:
«Дети всегда голодны. Нам никогда не хватает денег на еду и одежду», — говорит Анастасия.
За 24 года своей жизни Анастасия ни разу не была в кафе, кинотеатре или в другом развлекательном заведении. Иногда другие цыгане приглашают их в Гардабани или Рустави на праздник или день рождения. Несколько раз она ездила в Тбилиси.
Ни Анастасия, ни ее муж не посещали школу. Это обычная история для цыган. Большинство грузинских цыган не умеют читать и писать и часто, вместо подписи, ставят крестик.
Однако эта тенденция постепенно меняется.
Анастасия хочет, чтобы ее дети учились, однако выбраться из бедности и обеспечить детям лучшее будущее — непростая задача.
Некоторые дети в селе Агтакля вообще не ходят в школу, а другим для этого приходится ездить в соседний поселок.
«Водитель попросил у нас 300 лари [около $112], чтобы отвозить детей в школу в Рустави. Откуда у нас эти деньги? Так что мы встаем очень рано утром, идем на автовокзал и едем в Рустави за 50 тэтри. Я стою возле школы до трех часов, жду детей, а потом привожу их домой. И так каждый день», — рассказывает Анастасия.
Дети хотят танцевать и ходить на другие кружки, но денег на это у родителей точно нет:
«Я хочу, чтобы они хорошо выучили английский, но мы не можем себе этого позволить. Единственное, что меня радует, это то, что они все еще ходят в школу. В отличие от нас, у них будет образование».
Почему образование является проблемой для цыганской общины
Отсутствие доступа к системе образования является серьезной проблемой для цыган.
В течение многих лет большинство цыганских детей не ходили в школу. По разным причинам, включая и то, что они не осознавали важность образования. Каждое новое поколение росло, видя, что ни их родители, ни родители их родителей никогда не учились.
На пути к получению образования стояли также социальные и материальные препятствия. В цыганской общине Башевам детей, вместо школы, часто отправляли на улицу просить милостыню или оставляли дома присматривать за младшими братьями и сестрами, пока родители зарабатывают на пропитание.
Эти проблемы остаются нерешенными по сей день. Более того, к ним добавилась еще и проблема с документами.
Наргиз Джинчарадзе с 2006 года является директором государственной школы №5 в городе Кобулети, а также возглавляет неправительственную организацию, цель которой – повысить доступность образования для цыган.
Эту организацию она создала после того, как стала директором школы и обнаружила, что цыгане, живущие в Кобулети, в школу вообще не ходят:
«Их имена числились в списке учеников, но на самом деле эти дети в школу не ходили. Когда мы начали составлять базу данных и вводить в нее личные номера учеников, эти имена исчезли. Потому что у этих детей нет документов».
После этого приступили к оформлению документов для цыган, проживающих в Кобулети. Первый цыганский ученик был зачислен в школу №5 в 2007 году.
«В следующем году у нас было уже три ученика, потом шесть. Массовый набор начался в 2010-2011 годах, и сейчас у нас 76 учеников-цыган«, — говорит Наргиз Джинчарадзе, в чьей школе учатся в общей сложности около 330 учеников.
В последние годы для того, чтобы ребенок мог поступить в школу, требуется его зарегистрировать. Наргиз Джинчарадзе говорит, что это также проблема для цыганской общины. Некоторые родители не знают грузинского языка и поэтому не могут справиться с процедурой регистрации:
«Я нарушаю все законы, беру их удостоверение личности и даже телефон, потому что на него должен прийти код, и регистрирую ребенка. Мы говорим, что зарегистрироваться может каждый, но это не так».
В Кобулети находится одно из крупнейших цыганских поселений Грузии. Здесь проживают около 30 семей, в целом это около 400 человек. При этом цыгане в Кобулети имеют лучшие условия жизни и более интегрированы, чем в других регионах страны.
Но, несмотря на это, некоторые дети цыган из Кабулети никогда не посещали школу.
Бараки из строительного мусора
50-летняя Александра Петренко всю свою жизнь провела в селе Агтакля. Последние 12 лет она обивает пороги различных учреждений, тщетно пытаясь приватизировать свой дом.
Многие представители цыганской общины испытывают жилищные проблемы. Абсолютное большинство их живут либо в бараках, построенных из б/у материалов, либо на съемных квартирах.
Цыганское поселение в селе Агтакля состоит из одного трехэтажного здания и небольших домов барачного типа. Стены этих домов возведены из строительного мусора, крыши покрыты обломками черепицы и кусками металла, найденными в разное время в разных местах. Ветер и дождь в этих домах ощущаются так же, как снаружи.
В бараках нет полов, кровать, стол и другая мебель стоят прямо на земле. Сырость, холод и рептилии здесь являются частью повседневной жизни. Также нет ни канализации, ни питьевой воды. Сколоченные из фанеры будки-туалеты стоят посреди поля вдали от домов.
Кристина Петренко живет в Агтакле с тремя детьми и свекровью-пенсионеркой. Стены их дома изъедены сыростью, вместо ножек кровати — несколько сложенные друг на друга кирпичи.
На столе стоит несколько посудин. Кристина открывает их крышки и показывает, что в доме у нее нет ничего, кроме макарон, которые она сегодня приготовит детям на ужин. Больше всего пугает приближение зимы, когда к тысячам других забот прибавится еще и проблема отопления.
У одного из детей Кристины особые потребности:
«Ему 18 лет, у него аутизм. Я прошу жилье для своих детей. Но я даже грузинского не знаю, не знаю, что делать, к кому обратиться».
Сама Кристина тоже борется с хроническим заболеванием. Необходимые лекарства она покупает по программе социальной помощи местного самоуправления. Она благодарна властям за это, но говорит, что помощи, которую они получают, недостаточно.
Жилищный вопрос остро стоит и в других цыганских поселениях.
В «Ноевом районе» в Гардабани строятся несколько небольших домов. 22-летняя Нино Юненко с нетерпением ждет завершения строительства, чтобы вместе с двумя детьми переехать в однокомнатный домик на холме.
«Нам нужны стройматериалы. Если мы достроим его до зимы, у нас будет приют», — говорит Нино.
У кобулетских цыган тоже проблема с жильем. В отличие от Гардабани, здесь большинство живет на съемных квартирах.
«Практически все они входят в базу социально незащищенных людей и получают помощь, но этих денег не хватает даже на аренду квартиры. Я при каждой возможности говорю, что если бы государство построило для этих людей один пятиэтажный социальный дом, качество их жизни сильно изменилось бы, и у них появились бы деньги на образование», — говорит Наргиз Джинчвеладзе.
«Наша бедность бесконечна». Лида
В отличие от Агтакли, в «Ноевом районе» нас встречают с недоверием. Говорят, «кто-то» приходил много раз, записывал их проблемы, но ничего не менялось.
Рядом с домами протекает небольшой водный канал, в котором плавает несколько уток. Из домов доносятся громкие голоса. При нашем появлении любопытные дети и молодежь группами выходят на улицу.
Люди здесь выражают удовлетворение правительством и жалуются на бедность.
«Наша бедность бесконечна», – говорит Лида Дисненко, пожилая женщина, живущая со своими шестью детьми в одной комнате, построенной, а точнее недостроенной из того, что удалось подобрать тут и там. Тонкие деревянные стены не могут защитить от зимних холодов.
«Мне очень нужны блоки, крыша, пол. Может кто-нибудь сумеет помочь мне с материалами. Надо успеть до зимы, у меня шестеро детей, мы замерзнем», – говорит Лида.
Несколько лет назад в «Ноевом районе» открылось небольшое предприятие, на котором используется легковоспламеняющееся сырье. Поэтому цыганам запрещено разжигать костры в своих дворах. Однако они не протестуют, поскольку администрация предприятия построила подъездную дорогу к поселку.
Единственное, о чем нам здесь рассказывают с надеждой и гордостью, – это дети. Новое поколение, которое ходит в школу.
«Я хочу, чтобы мой сын был грамотным, в отличие от меня, у него будет другая жизнь», — говорит Нино.
«Бедность и безработица, а также изоляция и отсутствие доступа к различным услугам являются наиболее важными проблемами для этого сообщества», – объясняет Гиорги Сордия, руководитель Центра изучения этничности и мультикультурализма.
Гиорги Сордия исследует проблемы цыганской общины с 2005 года.
«У них нет профессии, они не могут получить среднее образование, они вообще не учатся в высших учебных заведениях. Они вынуждены искать тяжелую работу, которая плохо оплачивается. Поэтому они занимаются мелкой торговлей, раньше мужчины сдавали металлолом. Некоторые просят пособие», – говорит он.
Что нужно цыганам, чтобы избежать бедности?
Наргиз Джинчарадзе говорит, что, хотя проблемы цыганской общины очень сложны, но доступ к образованию и решение жилищного вопроса могли бы многое изменить к лучшему:
«Образование, здравоохранение, госуслуги – все это для них проблема, потому что они не знают государственного языка. Люди старше 40 лет плохо владеют грузинским и русским и не могут получать информацию. Все упирается в образование, если дать им возможность учиться и социализироваться, остальные проблемы тоже решатся».
По ее словам, отношение тех молодых родителей, которые учились самостоятельно или участвовали в различных проектах, уже сильно изменилось:
«Они пытаются помочь своим детям, занимают денег, чтобы нанять репетиторов. Но это единичные случаи».
Об этом свидетельствует и неофициальная статистика. Например, ни один из учеников Наргиз из числа цыган не продолжил учебу в высшем учебном заведении. Только один мальчик поступил в Военно-морское училище.
Отношение общества также должно измениться, считает Наргиз:
«У нас было несколько случаев, мы учили их на барменов, но они все равно чувствовали себя отверженными, не выдерживали, бросали эту профессию и уходили».
«В обществе распространено стереотипное отношение, у них сформировался очень негативный имидж», — говорит Георгий Сордия.
Он добавляет — не каждый, кто просит милостыню на улице, является цыганом, и цыгане не карманники, но в глазах общества это именно так.
«Это единственная община в Грузии, которая настолько изолирована и маргинализирована», – сокрушается Сордия.
Это подтверждает и Наргиз Джинчарадзе:
«Район Кобулети смешанный, в нем проживают много этнических групп, но изолированы от сообщества только цыгане. Дети более толерантны, но отношение родителей все еще негативное. Просто если раньше это могло выражаться в агрессивной форме, например, «я переведу своего ребенка в другую школу, не хочу, чтобы с моим сыном учился цыган», то теперь они уже не говорят об этом вслух».
По ее мнению, образование также поможет решить многие проблемы со здоровьем. Хотя картина более-менее изменилась по сравнению с 1990-ми годами, но среди цыган все еще случаются домашние роды:
«В этом году был такой факт — трое детей школьного возраста не имели свидетельств о рождении, потому что родились дома. Нам потребовалось немало усилий, чтобы это исправить».
Что делает государство?
«Государство признает существование цыган», – говорит Гиорги Сордия, поясняя, что много лет назад в «государственной стратегии гражданского равенства и интеграции» о цыганах вообще не упоминалось, государство не замечало и не учитывало их.
«Позже, в результате привлечения НПО и самих цыган, эта группа все же была внесена в документ. Одним из вопросов этой стратегии является проблема малых и маргинализированных групп, и в этом контексте цыгане будут рассматриваться в первую очередь«.
Действительно, в «Государственной стратегии гражданского равенства и интеграции на 2021–2030 годы» есть запись о цыганах.
В документе перечислены все проблемы, с которыми сталкивается община: минимальная вовлеченность в социальные программы и общественную жизнь, проблемы с образованием, домашние роды, отсутствие свидетельств о рождении. Упоминается необходимость выяснить точную численность цыганского населения и подготовить официальную статистику, которая позволит «определить конкретные действия, адаптированные к потребностям сообщества и ориентированные на результаты».
Но на практике всего этого пока что не наблюдаются.
«Прошло 20 лет с тех пор, как мы начали обсуждать эту тему, а ощутимых результатов нет», — говорит Гиорги Сордия.
