Искусство или социальный протест – что движет грузинским стрит-артом
Вот уже несколько лет как в Тбилиси и в других городах серые невзрачные стены или какие-то другие малоприглядные места вдруг ярко раскрашиваются и становятся объектом искусства и… внимания. На улицах появляется все больше работ в стиле граффити или стенсил. Они разные — смешные, ироничные, протестные или простые пестрые рисунки и надписи.
Стрит-арт – уличное искусство, которое еще называют урбанистическим артом, набирает в Грузии популярность. С художниками можно пообщаться без всяких посредников прямо на улице, а им – с публикой, а заодно и увидеть их реакцию или узнать их мнение по поводу только что созданной работы.
JAMnews попытался выяснить, что хотят сказать грузинские стрит-художники.
В одну из ночей первой недели весны Гагош тихонько собрал краски и материалы для стенсила и направился на тбилисский проспект Кетеван Цамебули. Именно там находилась выбранная им для работы стена. Спешил, поэтому друзья помогали. Рисовать начал той же ночью.
На рассвете 8 марта прохожих встретила картина — посреди трассы, перегруженной машинами, возникла трещина, из которой проросли фиалки, к которым тянется ребенок, нарисованный в черно-белой гамме.
Ему приходится глотать пыль, мучиться под солнцем и на ветру, чтобы «добраться» до фиалок. Так художник в несколько острой форме решил напомнить тбилисским прохожим о вступлении весны в их повседневность.
Гагош (Gagosh) – Гиоргий Гагошидзе, один из грузинских художников, работающий в основном в области стрит-арта.
«Я предпочитаю в такой форме выражать свои чувства или отношения к тому или иному событию, чем писать комментарии в Facebook. Мои стены на улицах, а не в социальной сети… На них я выражаю свой протест», – говорит Гагош и подводит к стене на улице Мазниашвили. Там его работа: розовая свинья в пиджаке выгуливает собак.
«Всегда был небезразличен к творчеству Оруэлла. У него очень сильные аллегории. Практически любое правление – это во главе свиньи, а их охраняют лающие собаки», – говорит художник.
Права рабочих, коррупция, выборы, оккупированные территории, суд, экология – работы Гагоша перекликаются со всеми актуальными проблемами и текущими социальными или политическими процессами. Он социальный стрит-художник. А стрит-арт для него не только искусство, но и способ гражданского самовыражения.
Впрочем, для немалой части грузинских стрит-художников этот стиль является некой протестной платформой и им важна реакция аудитории на то, что они делают.
Но не для всех. Некоторые из них считают стрит-арт лишь возможностью приукрасить невзрачное место. Другие работу только в жанре стрит-арт и не рассматривают, поскольку считают, что самовыражение в современном искусстве должно быть свободно от любых рамок и ограничений места и формы.
•Фильм о художнице, которая живет в грузинской деревне в зоне конфликта
•Современный Китай в Тбилиси. В Национальном музее проходит выставка работ китайских художников
«Все каким-то образом взаимосвязано»
«Соль стрит-арта в том, что он абсолютно независим», – говорит художник Гамеза, чьи работы можно встретить в Тбилиси, Кутаиси и других городах.
«Что написать, что нарисовать – исключительно твоя идея. В это главное очарование стрит-арта… Все как-то связано».
Гамеза показывает нам одну из своих самых масштабных работ на Чорохской улице в Тбилиси — рыбак в стиле Пиросмани и одновременно напоминающий героя мультсериала «Симпсоны» стоит в тазе с водой и держит трехглазую рыбу. За ним инопланетный космический корабль взял на «прицел» парламент Грузии.
— Уносят или, наоборот, высадили парламент?
— Уносят. Вот в этом – хорошо или плохо, что уносят? Это уже тебе решать.
Гамеза предпочитает, чтобы не он сам «расшифровывал» работу, а чтобы другие увидели в ней что-то, или… не увидели. Поэтому своей идеей, из которой возникла эта работа, не делится.
«Сам процесс – это результат», — говорит Гамеза, сторонник спонтанности, берясь за краски прямо во время интервью. На той же Чорохской улице есть дом со старой лестницей. И вскоре на ней начинает вырисовываться голова мышонка. А если точнее — того, что после завершения увидим мы. Или не увидим.
«У всех направлений равные возможности в выражении идеи. Все зависит от идеи, замысла. Я для своих посылов выбираю то стенсил, то телефонный звонок, а то и перформанс могу устроить», — говорит Мариам Натрошвили.
Несмотря на то, что большинство ее работ размещено на улицах, Мариам стрит-художницей себя не считает.
В ее работах часто встречаются различные надписи. Например, она автор известной инсталляции «Завтра» и граффити «Свинец в воздухе», который появился на велосипедной дорожке обновленной улице Пекина. Мариам работает совместно с Дуту Джинчарадзе.
„Что в общем движет художниками – не знаю. Я же делаю то, что делаю, чтобы развлечься», – говорит Мариам.
С улицы в искусство и обратно
Стрит-арт как жанр изобразительного искусства возник в 1960-х годах. По сей день он считается самым бунтарским направлением. В некоторых кругах даже продолжатся споры – искусство ли это вообще, или вандализм, поскольку часто произведения исполняются на несанкционированных местах.
«Изначально стрит-арт ассоциировался с самовыражением маргинальных групп (жителей гетто, пригородов, темнокожих и т.д. — то есть с той частью населения,
которой путь в художественные институции и элитарные галереи был заказан», — говорит искусствовед Хатуна Хабулиани.
«Постмодернизм уравнял различные формы и тенденции, превратив их в равнозначные явления».
Темы неисчерпаемы, хотя наиболее часто стрит-арт предлагает социальный и политический протесты. В расширении его популярности большую роль сыграл такой известный художник, как Жан-Мишель Баскиа – один из первых, кто в 1980-х годах оставил свой неповторимый «автограф» на улицах Нью-Йорка.
Еще есть объявленный «королем стрит-арта» активист Кит Харингг – его острые социальные и политические месседжи по сей день остаются образцами искусства и их можно встретить также на нью-йоркских улицах.
Классическими признаны самые загадочные работы влиятельного Бенкси. Его социальных и политических месседжей сегодня ожидает уже весь мир.
Примеры Бенкси и других современных художников хорошо демонстрируют масштабы и возможности – пробудить общественную реакцию на темы, которые вас же и касаются.
Как принимает грузинское общество вызовы художников, какие результаты может дать стрит-арт?
Страх и цензура в грузинском стрит-арте
Для Тины Чертовой стрит-арт — одна из платформ выражения протеста, но при одном условии: он не должен быть агрессивным, должен защищать права животных и расширять права женщин. Наряду с различными социальными темами, Тина два года назад задумала новый проект — о любви и представителях ЛГБТ-сообщества.
«Это не провокация… Хочется показать любовь между людьми. Пол не имеет значения, всех любим одинаково, — говорит Тина. – Пять стен предполагалось разрисовать в рамках этого проекта».
Но для этих работ в Тбилиси даже одна стена еле-еле нашлась. Причина в тематике.
Мэрия Тбилиси, Академия художеств, кафе-рестораны, соседский гараж – в поисках стен Тина обращалась куда только можно. Вспоминает, что работы изначально нравились всем, но когда «раскусывали», о чем речь, то напрямую или косвенно отказывали в сотрудничестве. Тине пришлось искать альтернативный путь – для реализации проекта она заказала передвижные стены.
Если Тине Чертовой в реализации проекта мешали опосредствованно, то работу молодого художника Сандро Пачуашвили, созданную в рамках «Фестиваля искусств тбилисской улицы», организаторы мероприятия сами «подкорректировали» по политическим мотивам.
«14 лет, 13 ран, 0 убийц» — этой надписью и граффити автор выразил протест следствию по нашумевшему делу об убийстве ученика 51-й тбилисской школы. На другой день надпись была стерта.
Из-за этой надписи ее стали ассоциировать с различными политическими группами, поэтому и пришлось эту надпись затирать, рассказал медиа организатор и президент Федерации уличного искусства Васил Шурадзе.
Заместитель мэра Тбилиси и руководитель городской службы культуры Софио Хунцария в беседе с JAMnews заявила, что к истории с работой Пачуашвили мэрия никаким боком не причастна, поскольку мэрия не вмешивается в детали смыслового содержания — будь то стрит-арт, или любое другое культурное мероприятие.
По словам Гагоша, 90 процентов из почти двухсот его работ уже не существуют – замазали по политическим, религиозным и просто непонятным причинам. Как правило, уже на второй день после завершения работы исчезают антиправительственные работы. Такая судьба постигла, например, граффити Гагоша о коррупции на стене госканцелярии, о «карусели» на выборах, о суде.
О том, кто и почему «преследовал» работы, хорошо знает Мариам Натрошвили, которую вызвали в полицию на неформальный допрос после того, как на воротах патриархии появилась надпись: 25 000 000 000.
В 2015 году этой надписью Мариам Натрошвили и Гванца Джишкариани выступили с протестом против выделения из бюджета патриархии крупных сумм. В полиции активисты получили устные предупреждения и внушения не совершать впредь подобных поступков.
В основном реакция, которую за свое недолгое существование вызвали грузинские стрит-художники, это – страх и контроль. Когда уличные художники вспоминают о примере особенной реакции аудитории, то обычно говорят о позитивных комментариях к их постам в социальных сетях.
Почему дискуссия на острые темы не обошла социальные сети, или почему уличное искусство не получает более масштабной обратной связи? По мнению искусствоведа Хатуны Хабулиани, такого в Грузии не хватает не только стрит-арту, но и в целом искусству — оно «не оказывает серьезного влияния, не вызывает бурные интеллектуальные процессы».
«У нас действительно не проявилась такая форма протеста, которая была бы по-настоящему эффектной. При этом общество у нас довольно равнодушное. Возможно, потому что утонуло в собственных проблемах», – говорит Хабулиани.
Наряду с незрелостью общества и само искусство, и стрит-арт в частности не достигли того уровня, чтобы влиять на общественное сознание. По словам самих художников, в Грузии стрит-арту за единичным исключением не достает концептуальности и глубины.
