Из Украины через Россию — судьба украинских беженцев в Грузии
Беженцы из Украины в Грузии
С начала войны в Украине, по данным МВД, Грузия приняла более 60 тысяч украинских беженцев. Большинство из них из Восточной Украины, с территории, оккупированной Россией, которые бежали от войны через территорию России и добрались до Грузии сухопутным маршрутом.
До прибытия в Грузию они прошли фильтрационные лагеря, территорию страны-агрессора и множество других преград.
В правительстве Грузии заявляют, что оказывают всю необходимую помощь украинским беженцам, прибывшим в страну, — обеспечивают их жильем, питанием и т.д.
Однако, как выясняется, спустя четыре месяца после начала войны в Грузии нет единого плана помощи украинским беженцам и конкретного ведомства, которое бы отвечало за управление этим процессом. Например, уже были случаи, когда владельцы отелей отказывались от продолжения помощи украинским семьям, потому что государство перестало платить за аренду.
Не совсем понятно, в каком статусе живут эти люди в Грузии.
Мы расскажем, как украинские беженцы добирались до Грузии и как они смогли обустроиться. Что они собираются делать — останутся в Грузии до конца войны или переедут в другую страну?
История Ивана — фильтрационный лагерь и проблемы на грузинской границе
33-летний Иван покинул Мариуполь с женой и маленьким сыном 17 марта после того, как город перешел под контроль России.
Выбор был невелик — выехать из города можно было только в сторону России.
«Был хаос. Мобильные операторы не работали, люди узнавали друг у друга, куда можно поехать. Выехали из Мариуполя в Запорожье. Мне было страшно, в моей машине сидел восьмилетний ребенок, и я понятия не имел, что произойдет. Официального зеленого коридора не было. Нам просто сказали, что нас пропустят».
Перед машиной Ивана ехала огромная колонна. Чтобы не попасть в пробку, он решил навестить родителей в селе Ялта (Мангушский район, Донецкая область). Он говорит, что именно это и спасло его семью — колонна, двигавшаяся впереди них, была уничтожена.
Иван пробыл в Ялте с женой и детьми почти месяц. Им предстояло пройти фильтрацию в райцентре Мангуш, между Ялтой и Мариуполем.
Фильтрация – это процедура тщательного осмотра в специально устроенных местах, называемых фильтрационными лагерями. Эти лагеря в основном устроены российскими военными в оккупированных селах Донецкой и Луганской областей. Часто в зданиях полиции. Сюда попадают украинцы, бегущие из оккупированных городов.
В фильтрационных лагерях россияне проверяют все — документы, фото/видео в мобильных телефонах, контакты, татуировки на теле, задают много вопросов. Цель этой проверки — выяснить, имеют ли эти люди какую-либо связь с украинскими военными или государственными службами. Проверка часто заканчивается избиением, унижением и задержанием.
Успешно прошедшим проверку выдается специальная бумага. Тех, кто не проходит, задерживают. В ожидании проверки люди либо ночуют в машинах, либо в лагерях — на полу или картонных коробках.
Без этой проверки украинцы не могут покинуть оккупированные территории.
Уполномоченный Верховной Рады по правам человека Людмила Денисова неоднократно публично заявляла, что в фильтрационных лагерях пытают и бесчеловечно обращаются с украинцами.
Ивана зарегистрировали 2100-м в списке. Проверка занимала время. За один месяц были “отфильтрованы” всего 190 семей. Иван понимал, что ждать придется долго, и дал россиянам взятку: «Не скажу сколько, но это прокатило. Вскоре нас пропустили без очереди».
До фильтрационного лагеря Иван уже примерно знал, о чем его будут спрашивать, поэтому был готов. Он заранее удалил все «подозрительные» фото, контакты и сообщения с телефона. Вопросы были в основном о том, воевал он или нет, имел ли он какое-либо отношение к войне. Проверка длилась около 40 минут:
«Они раздели меня, осмотрели татуировки, обыскали мой телефон и компьютер, сняли отпечатки пальцев и сфотографировали».
Наконец, 18 апреля Иван вместе с женой и детьми покинул Ялту и прибыл в пограничный с Россией город Новоазовск.
Ему предстояло пройти очередную проверку — уже в ФСБ России. Ночевали в машине у российской границы пять дней. Затем снова началась стандартная процедура проверки:
«Они снова обыскали нас, проверили наши телефоны. Здесь все было гораздо серьезнее. Татуировка моя им не понравилась — у меня на колене изображен большой медведь. Они утверждали, что медведь — это символ России, я объяснил, что это всего лишь художественное произведение и никакого отношения к России не имеет».
Наконец, эта проверка была пройдена. После этого были Ростов, Пятигорск и, наконец, Владикавказ.
На территории России семья Ивана проехала около десяти постов. Процедура везде была одинаковой.
Последний досмотр им предстояло пройти на границе с Грузией. Здесь задавали много вопросов — кто они, откуда приехали, куда едут. Уже на грузинской стороне у них попросили номер телефона человека, который должен был встретить их в Грузии.
«Грузинской сим-карты у меня не было, украинская не ловила, поэтому предъявить ничего не смог. Мы вернулись к границе с Россией, включили интернет и достали контакты тех знакомых, которые уже приехали в Тбилиси”.
Но пересечь границу вновь не удалось — грузинские пограничники потребовали у всех заграничные паспорта.
“У меня был заграничный паспорт, у жены — нет, хотя мы знали, что Грузия принимает украинцев без заграничных паспортов. Поэтому мы не беспокоились об этом», — объясняет Иван.
«Мы с женой вернулись, сели и начали плакать. Грузия была нашей последней надеждой. Мы не могли вернуться в Россию, мы просто не могли быть там, откуда нас бомбят. Вернуться в Украину через Россию просто не было шансов, нас бы никто не пустил.
Мы не знали, что делать. Мы снова вернулись к границе с Россией. Там удивились — мол, всех пускают, а с вами что случилось? Мы до сих пор не знаем, почему нас не пустили».
Иван снял комнату во Владикавказе. Все документы, которые у него были, он перевел с украинского сначала на русский, а потом на английский и в третий раз отправился на границу Грузии:
«В этот раз нас пропустили. Мы вздохнули с облегчением”.
По прибытии в Грузию Иван, его жена и 8-летний сын были размещены мэрией Тбилиси в одной из гостиниц. С тех пор они живут в Тбилиси.
Грузия: кто заботится об украинских беженцах?
Часть украинцев, приехавших в Грузию, живут в гостиницах, выделенных государством, некоторым помогают частные лица и частные отели, а небольшая часть приезжает сюда к знакомым или родственникам.
Как правило, большинство прибывающих остаются в Грузии ненадолго, а затем уезжают в другую страну.
Однако не существует единого ведомства, которое бы координировало процесс расселения беженцев. Тбилисская мэрия помогает тем, кто остался в Тбилиси и не нашел жилья сам. В Батуми этим занимается батумская мэрия. Батуми – второй по величине город, куда также прибыло много украинских беженцев.
В мэрии Тбилиси сообщили JAMnews, что по всему городу для украинских беженцев выделены 33 гостиницы. В этих гостиницах уже размещен 2 671 беженец, в том числе 636 детей.
Для того, чтобы украинцы, прибывшие в Грузию, получили жилье от мэрии, им следует позвонить на специальную горячую линию — 0 322 72 22 22.
Процедура следующая – оператор отмечает данные (сколько человек, их пол, возраст, потребности, контактный телефон) и передает в специальный отдел. После этого этот отдел ищет свободные места в данный конкретный момент и связывается с соискателями. Для размещения в гостинице не требуются специальные документы, в большинстве случаев достаточно удостоверения личности.
По состоянию на 30 июня в тбилисских гостиницах оставалось 100 свободных мест и 37 номеров.
Мэрия Тбилиси оплачивает аренду гостиницы и питание. С владельцами гостиниц подписан контракт до 1 августа, а это значит что до этой даты никто не будет оттуда выселять людей.
«После 1 августа мэрия примет решение по ситуации», — сообщили нам в службе по связям с общественностью мэрии Тбилиси.
По их данным, тбилисская мэрия уже приняла 4 561 беженца, 2 027 из них уже покинули страну.
С начала войны мэрия потратила на эти услуги более девяти миллионов лари [около $3 млн].
Помимо жилья, по решению мэрии Тбилиси, для украинцев, прибывающих в Грузию, бесплатны проезд на общественном транспорте, вход в музеи, галереи и парки.
Кроме государства, поиском жилья для украинцев занимается и частный сектор. Один из таких примеров — один из крупнейших банков Грузии Bank of Georgia, который сотрудничает с шестью отелями, где оплачивает номера для беженцев из Украины.
Для того, чтобы беженцы из Украины могли попасть в любую из этих гостиниц, им следует позвонить по номеру: 0322 444-444. Банк предлагает приют беженцам сроком на один месяц.
Оппозиционная политическая партия «Дроа» выделила для проживания украинцев в Тбилиси два частных дома, один хостел и одну гостиницу. Партия арендовала гостиницу, а сторонники безвозмездно предоставили дома и хостел.
С начала войны этим жильем воспользовались до двух тысяч украинцев. Большинство из них приехали в Грузию временно. Сейчас в гостинице остались около 150 человек.
Чтобы воспользоваться этим предложением, беженцы должны связаться с активистами через Telegram-канал Droa For Ukraine.
История Натальи — трудная дорога в Грузию с cемьей на сломанной машине
46-летняя Наталья Балабас из Мариуполя собиралась с друзьями лететь в путешествие в Стамбул 26 февраля. Она уже собирала вещи, когда друзья написали ей, что началась война и все рейсы отложены. Сначала Наталья не понимала масштабов войны.
«В Мариуполе уже восемь лет идет война, поэтому мы не паниковали. Мы просто огорчились, что поездку пришлось отложить».
Где-то через пять дней начались серьезные обстрелы. Их предупредили, что во время комендантского часа не должен быть виден свет в окнах, иначе по ним могут стрелять. Семья заложила окна мешками и досками:
«Пока у нас был газ, я ставила на плиту большую кастрюлю с водой и таким образом обогревала комнату. Потом снаряд попал в наш дом и разрушил газовые трубы.
Потом мы рубили деревья и собирали доски. Война с каждым днем была все ближе и ближе. Вокруг взрывались магазины. Соседей постепенно становилось меньше, они уезжали. Однажды к нам пришли украинские военные и сказали, что пора эвакуироваться».
Но семья опоздала — ее не пропустили через посты.
Их было семеро — Наталья, ее муж, трое детей, мать и подруга сына. Они повернули назад.
8 марта было затишье. 9 марта снова начался обстрел, снаряд попал в соседнее здание, оно загорелось. Подъезды горели один за другим.
«18 числа прямо на наших глазах сгорел дом девушки моего сына. Мы стояли вместе и смотрели, как он горит».
Наутро сына Натальи Костю и его девушку Настю солдат предупредил, что сегодня ночью будет тяжелый обстрел и им лучше уйти.
У них было три часа. Они были в подвале и собирали вещи, когда на их дом упал снаряд.
«Я потеряла сознание на несколько минут, ничего не слышала, ничего не видела. Потом выбежала на улицу и увидела мужа в крови. Сын моей сестры лежит на земле и кровь льется из его горла водопадом. Моя сестра пытается остановить кровотечение рукой. Его глаза закрыты, пульса нет.
А тем временем рядом ползет мой старший мальчик, весь в крови и кричит, чтобы я нашла Костю. Там же нахожу Костю, лежащего, пальцы на руке обвисли, лицо в крови, ничего не видит. Каким-то усилием я смогла затащить его со двора в подъезд.
«Мама, я сейчас умру, присмотри за Настей, пожалуйста», — говорит он мне. Кровь льется отовсюду. Я не помню, что я делала, вообще ничего не помню».
Наталье и ее сестре каким-то образом удалось уложить в машину всех троих раненых — двоих детей Натальи и ее мужа. За рулем сидел сосед, тоже раненый. Город бомбили без перерыва. Наталья не помнит, как они попали в больницу.
«Я вбежала с криком. Хирурга в больнице не было. Не было ни воды, ни лекарств. Никто не мог вымыть руки. Я взяла старые лекарства из машины и отдала медсестре.
Костю раздели. Он был весь в крови, лежал совершенно голый на морозе и дрожал. Я нашла там одеяло, вероятно, оно принадлежало другому пациенту. Я украла его и прикрыла им сына.
Все трое выжили. Костю прооперировали, и мы оставили его в больнице на ночь, чтобы вновь не началось кровотечение. Я забрала сына Вову, у них в больнице даже антибиотиков не было.
Мы ночевали дома. Это была самая страшная ночь в моей жизни. Бомбы падали без остановки. Стрельба не прекращалась. Мама и сестра не могли издать ни звука, сидели молча. Мой племянник был снаружи, под бомбами, мертвый».
На следующий день Наталья посадила троих раненых в одну машину, а мать в другую и поехала. У ее машины было спущено колесо и разбиты стекла, но все же они ехали.
«Моя сестра осталась, не захотела бросать тело сына».
На сломанной машине Наталья доехала до небольшого поселка и попыталась найти где-нибудь запасное колесо, но потеряла мужа и сына.
«Скорая помощь стояла рядом. Мне сказали, что раненых увезли и я не могла их найти».
Наталья искала мужа и сына три дня. Наконец, их нашли в разных больницах.
«Их жизнь была вне в опасности, но Костя не видел одним глазом, не мог разогнуть пальцы. Вова не мог ходить. Я поняла, что надо уходить отсюда и связалась с волонтерами в Грузии. Мы выехали из Ростова и прибыли в Грузию 10 апреля».
Семеро членов семьи Натальи неделю жили в одном номере гостиницы. Потом один человек отвез их в свой частный дом на окраине Тбилиси.
Косте сделали операцию. Однако он до сих пор не может видеть одним глазом. Предстоит еще одна операция. Ему также требуется операция на руке. Вове лучше, он начал ходить.
Грузия — каков статус у прибывших из Украины
Ни Иван, ни Наталья, как и большинство украинцев, прибывших в Грузию, до сих пор не имеют официального статуса.
Чтобы иностранный гражданин, бежавший из своей страны, получил убежище в Грузии, он должен запросить статус беженца или гуманитарный статус.
Согласно закону Грузии «О статусе беженца и гуманитарном статусе», статус беженца предоставляется лицу, у которого есть опасения, что оно может стать жертвой преследования по любому признаку (раса, религия, национальность, политические взгляды и т.д.) и поэтому не хочет возвращаться в свою страну.
Если человек не соответствует критериям статуса беженца, но был вынужден покинуть свою страну из-за насилия, оккупации, внутренних конфликтов и т.д., ему должен быть присвоен гуманитарный статус.
Люди, пытающиеся получить статус, считаются просителями убежища. Эти вопросы регулируются департаментом миграции министерства внутренних дел Грузии. Соответственно, соискатель статуса должен обратиться в это ведомство. Решение должно быть принято в течение шести месяцев.
По информации МВД Грузии, в первом квартале 2022 года только 13 украинцев получили гуманитарный статус. По данным того же периода, в качестве просителей убежища зарегистрированы 126 человек.
Лица, ищущие убежище, после регистрации временно размещаются в государственном изоляторе. Убежище рассчитано на 150 человек.
Саломе Джохадзе — юрист организации «Права для Грузии». Она под эгидой своей организации помогает получить статус гражданам зарубежных стран, говорит, что большинство украинцев не пытаются получить статуса. По крайней мере, сейчас у организации нет таких дел.
Саломе объясняет это несколькими факторами: украинцы могут находиться в Грузии без визы в течение одного года. Сейчас, во время боевых действий, они и так получают приют. Многих, кто приезжает, уже кто-то встречает и обеспечивает ночлегом.
А финансовой мотивации у них нет, потому что при получении статуса человек получает от государства всего 45 лари [около $15] в месяц. А это мизерная помощь:
«Статус нужен тем, кто намерен остаться в Грузии на годы, и это не из-за финансового интереса, а из-за их правового статуса. Человек со статусом имеет такой же свободный доступ к различным государственным услугам, как и гражданин этой страны. Например, ему больше не придется платить деньги за образование в школах. И он получает долгосрочный вид на жительство», — говорит Джохадзе.
Сейчас из-за войны детские сады для украинских детей по-прежнему бесплатны, а в некоторых школах добавлены специальные сектора для украинцев.
Поэтому ждать 45 лари шесть месяцев никто не собирается. Да и немногие намерены оставаться в Грузии надолго. Во всяком случае, все наши герои говорят, что они здесь временно, пока не оформят документы и не уедут в какую-нибудь другую страну, где лучше условия жизни и работы.
История Екатерины: Мариуполь-Тбилиси
Екатерина Талалай до войны жила с мужем и детьми в Мариуполе. 19 марта они вместе с соседями покинули город и прибыли в станицу Никольскую, расположенную в ста километрах. Они слышали, что людей вывозят из города на автобусах:
«До этого мы три недели жили в подвале. 120 человек. Ракеты попали в наш дом одиннадцать раз. Однако он все еще стоял. Он стоит до сих пор».
Они прошли половину пути до Никольской пешком, когда их догнал автобус. Там они в школе жили три дня: «Через три недели мы впервые увидели свет и воду».
Выехали из Никольской вечером 22 марта. Они долго ехали по неизвестным дорогам в переполненном автобусе вместе с колонной таких же беженцев.
Прошли фильтрацию в Новоазовске. Говорят, что их не мучили: «Только посмотрели документы, и все было в порядке».
Однако на российской границе пришлось пройти более серьезную проверку:
«Мужчин выводили по одному, проверяли на наличие следов оружия, татуировки, телефоны, компьютеры и задавали массу вопросов, в основном провокационных: воевали или нет, что думаете о войне и т.д. Потом приходил другой человек, он даже уводил людей отдельно и снова задавал те же вопросы — может, кто-то запутается, даст другой ответ и попадется».
Как правило, фильтрацию легче проходят несовершеннолетние и дети. А вот к сыну Екатерины, которому к тому времени исполнилось 18 лет, относились как к взрослому мужчине:
«Просмотрели весь телефон: сообщения, фотографии, все. Около пяти часов проверяли и сына, и мужа».
Как только они пересекли границу, оказалось, что вместо Ростова их повезли в Таганрог:
«Нашли гостиницу рядом. Представьте, что мы были три недели без душа. Это была первая ночь, когда мы спали на кровати, купались. Только после того, как ты переживешь эту беду, ты понимаешь, какое счастье такие мелочи, как кровать, вода, свет».
Они пробыли в Таганроге два дня. Потом на электричке приехали в Ростов. На вокзале купили билеты до Владикавказа и поехали в Грузию:
«Женщин легко выпускали на российской границе. Мужчин снова и снова останавливали и задавали одни и те же вопросы, как будто ничего не знали».
У Екатерины и ее мужа были действующие заграничные паспорта, срок действия паспорта сына уже истек. Они из-за этого боялись, но им повезло:
«С нами была еще одна группа, которая опаздывала на самолет в Тбилиси. Пограничник растерялся, он подумал, что мой сын тоже из этой группы, он посмотрел паспорт моего сына не слишком внимательно и пропусти его — не заметил, что он просрочен. Потом понял, когда уже поставил печать. Нам повезло».
Семья Екатерины приехала в Тбилиси в шесть часов утра. Они сняли номер в гостинице. Потом узнали, что могут получить ночлег бесплатно. Сейчас они живут в гостинице в одном из пригородов Тбилиси, недалеко от станции метро «Ахметели»:
«Когда мы впервые услышали звук фейерверка, я в панике вскочила с кровати и закричала, что Путин пришел и сюда. Меня еле успокоили и сказали, что это просто фейерверк, на Пасху. Сейчас пью успокоительные. Мне назначил психолог».
Какие планы у украинских беженцев?
Как долго проживание и еда для украинцев в Грузии будут бесплатными — на этот вопрос сейчас в Грузии нет ответа.
В конце мая премьер-министр Грузии Иракли Гарибашвили, выступая в парламенте, заявил, что всего Грузия выделила семь миллионов долларов на помощь украинцам, приехавшим в Грузию, и выделит такую же сумму до конца года.
В отличие от начала войны, сейчас активность помощи Украине в Грузии немного поутихла — уменьшилось количество тех, кто организует благотворительные марафоны в помощь Украине и беженцам, собирает деньги и продукты, помогает с поиском жилья и работы.
Некоторым из украинцев удалось найти низкооплачиваемую поденную работу.
Иван с женой работают в теплице с восьми утра до восьми вечера и за одну смену зарабатывают по 40 лари [около $13]. Иван говорит, что если бы у них не было бесплатного жилья и еды, они бы не смогли прожить на эту зарплату. Иван недоумевает, как с такими доходами люди здесь живут и где они берут деньги на хорошие машины и айфоны.
Наталья с мужем работают в частной гостинице, которая их приютила:
«Я готовлю, убираю, стираю, пеку хлеб. Мой муж работает на стройке. Мы делаем, что можем».
Семья Екатерины не ищет работы. Екатерина, как и Иван с Натальей, очень благодарна грузинам:
«Мне кажется, что я дома. Моя мама в Польше. В последний раз она была в Тбилиси в 1979 году. Я ей постоянно рассказываю, какой сейчас Тбилиси и что грузины наши братья. Никто не понимает нас так, как грузины. Мы очень благодарны и чувствуем огромную поддержку», — говорит нам Екатерина.
«Мы живем бесплатно, мы едим бесплатно, общественный транспорт для нас тоже бесплатный. Музеи, театры, зоопарк — все бесплатно. Одежду привезли чужие люди, таксисты часто не берут деньги с приезжих из Мариуполя. Волонтеры тоже делают большое дело. Они нам многим помогли», — говорит Иван.
Но ни один из них не связывает свое будущее с Грузией. Все три семьи планируют отправиться в Канаду и собирают для этого документы.
«Я даже не хочу оглядываться назад. Я жила в огромном доме, в нем было 30 подъездов. Сейчас остались только руины трех подъездов», — говорит Наталья.
«Все, что у меня осталось, — это машина и немного денег на моем банковском счете. Сейчас мне помогает родственник из Канады: он поначалу снимет нам жилье, а также купит билеты. Главное получить визу. Потом посмотрим, что будет. Может быть, когда-нибудь мы вернемся домой», — говорит Иван.
Екатерина с мужем уже купили билеты в Канаду. Ее муж уже устроился там на работу:
«Он будет работать на монтаже окон. Я тоже найду что-нибудь. Мой сын приедет позже с нашими соседями. Мы были вместе здесь, будем вместе и там. Что-то будет», — говорит Екатерина, которая все еще удивляется дням без бомбежек и взрывов:
«Люди ходят в салоны и магазины. У них повседневная деловая жизнь. Было очень странно привыкать к этому, когда ты знаешь, что каждую минуту на твоей родине убивают людей. Я надеюсь, что когда-нибудь я преодолею этот стресс и страхи и мы начнем новую жизнь».
Семьи Ивана и Натальи тоже считают дни в Тбилиси в надежде начать новую жизнь — но не в Грузии.
При поддержке Медиасети
