Человек починил электросеть в оккупации и попал под суд. Как работает закон о коллаборантах в Украине
Закон о коллаборантах в Украине
Материал Spektr
После принятия законодательства о коллаборационизме в 2022 году в Украине не прекращаются споры о том, кого и как следует судить. Отсутствие четких формулировок в законе ведет к недопониманию и неопределенности. Это создает трудности для тех, кто жил или до сих пор живет на оккупированных территориях, так как людям сложно понять, за что они могут получить уголовный срок. Доходит до того, что к коллаборантам причисляют работников коммунальных служб.
Например, Дмитрий Герасименко — электрик из города Лиман в Донецкой области. Когда населенный пункт захватили российские войска, мужчина не смог выехать и устроился в местную электросеть под руководством оккупантов.
После возвращения Лимана под контроль Украины, Дмитрия судили и признали виновным в коллаборационизме, но апелляционный суд смягчил приговор. Его история во многом стала показательной. «Новости Донбасса» рассказывают детали.
«Хотел вернуть людям электричество»
Лиман был оккупирован российской армией в мае 2022 года. Полному захвату населенного пункта предшествовали сильные обстрелы и бои.
Город пробыл в оккупации пять месяцев. Дмитрий оставался в родном Лимане все это время из-за больного отца и матери. Он электрик, с 2013 года работал в частной энергетической компании ДТЭК, был мастером участка. После того, как Лиман захватили российские войска, пришлось думать, как выжить, и искать пути заработка. По городу распространились слухи, что Лиманская РЭС (районная эксплуатационная служба) будет запущена и там требуются работники.
Дмитрий отправился на собеседование. В нем участвовали еще около 15 бывших сотрудников. Новыми руководителями оказались представители «Энергокомпании» из оккупированной с 2014 года Горловки.
«Они спросили: «Кто из вас ИТР?». То есть инженерно-технический работник. Им нужно было, так сказать, на кого-то положиться. Но поднял руку я, потому, что я работал мастером. И поднял руку Владимир Александрович, который тоже был мастером, только он по воздушным линиям, по городу работал», — рассказывает «Новостям Донбасса» Дмитрий Герасименко.
Так как он был моложе по возрасту, представители группировки «ДНР» назначили его «старшим». Так Дмитрий проработал некоторое время. Но затем была предложена уже официальная должность исполняющего обязанности начальника местного подразделения РЭС. По словам Дмитрия, он не соглашался, но «ДНРовцы» сказали, мол, либо так, либо — никак.
«Я не хотел на эту должность соглашаться, мне эта должность не нужна. Я сам по себе больше люблю работать с «железом». Я просто хотел помочь восстановить линии, вернуть людям электричество в городе. Потому что соседи, родственники спрашивали: «Когда будет свет, когда будет свет?». Мне сказали: «Либо ты работаешь на этой должности, либо не работаешь вообще». Просто развернуться и уйти я побоялся. Потому, что подумал, вдруг будут вопросы ко мне», — объясняет осужденный за коллаборационизм.
Коллектив под руководством Дмитрия восстанавливал электросети. Но по истечении испытательного срока мужчина написал заявление об уходе.
«Тут как бы двоякая ситуация. С одной стороны, вроде бы я пошел на сотрудничество. С другой стороны, я пошел ради чего? Я пошел ради того, чтобы помочь жителям, которые здесь остались. Здесь граждане Украины, от них же никто не отказывался. Опять же говорю: ситуация двоякая. Я понимал, что я сделал неправильный поступок, что нужно было мне не выходить на работу и т.д. Но из-за стечения обстоятельств вот так вот вышло», — рассказывает «Новостям Донбасса» Дмитрий.
Из кабинета в тюремную камеру
ВСУ деоккупировали Лиман 1 октября 2022 года. Буквально через несколько недель после этого сотрудники СБУ задержали Дмитрия и объявили ему о подозрении в коллаборационизме — то есть сотрудничестве с оккупантами.
Это статья 111–1 уголовного кодекса Украины, которая появилась в законодательстве в марте 2022-го — в начале полномасштабного вторжения России.
«В тюрьме ко мне относились нормально. Даже другие уголовники, которые по другим статьям отбывают срок, спрашивали: «За что посадили?». Когда слышали, что 111-я статья: «О, ты коллаборант, все…» А потом, если им интересно, то начинали со мной беседовать. И начинаешь им рассказывать. Я по большому счету ничего плохого не сделал, так как никто не пострадал и не погиб из-за меня. Таких не обижают. Ребята, которые там сидели за корректировку [обстрелов], — отношение к ним, конечно, плохое», — рассказывает Дмитрий.
В списке того, что квалифицируют как коллаборационизм широкий спектр действий — таких как посты в соцсетях с отрицанием российской агрессии, занятие должностей в оккупационных администрациях или передача каких-либо ресурсов оккупантам.
За корректировку огня и сдачу позиций ВСУ судят обычно совсем по другим статьям. И зачастую, еще до освобождения территорий, такие люди уже находятся в списках СБУ.
Также, как и высокопоставленные коллаборанты. Но бывает и так, что в первые дни освобождения города, когда правоохранители проводят «стабилизационные мероприятия», местные жители сами сообщают о тех, кто сотрудничал с россиянами.
«Когда проходит деоккупация населенного пункта, очень большое количество людей сами обращаются к нам: «Парни, смотрите, вот я живу тут, мой сосед, мой знакомый сотрудничал с оккупантами». Кто-то наводил оккупантов на патриотически настроенных людей. Кто-то ради наживы сотрудничал с оккупантами, где-то кого-то грабили, мародерили… У них это считается нормой. И поэтому большое количество людей сами обращаются к нам», — рассказал «Новостям Донбасса» оперативный сотрудник Службы безопасности Украины.
Когда подозреваемый задержан, то с ним ведется беседа, в которой силовики стараются понять мотивацию совершения того или иного поступка.
Но, по словам собеседника «Новостей Донбасса» в СБУ, за все время он ни разу не услышал внятных аргументов.
«Я ни разу не услышал каких-то обоснованных мыслей, почему у человека не было другого выбора. Выбор всегда есть», — подчеркивает он.
Например, адвокат Олег Рогов, к которому обратились родственники Дмитрия, не желает помогать тем, кто совершил тяжкие преступления или перешел на сторону врага.
«Есть, конечно, свое табу: защищать бывших правоохранителей. В принципе, люди, которые предали, нарушили свою присягу единожды, они не факт, что не будут ее нарушать и уже после всего этого», — подчеркнул Олег в разговоре с «Новостями Донбасса».
Отношение к корректировщикам огня, высокопоставленным коллаборантам, тем, кто сдавал позиции ВСУ, совсем иное как в тюрьме, так и среди простых людей.
«Отношение негативное. Люди за какие-то копейки, за какие-то материальные блага сдавали месторасположение военных подразделений, гражданских учреждений. И гибли украинские люди, страдало имущество», — объясняет адвокат Олег Рогов.
Три года тюрьмы заменили условным сроком
Поскольку суд приговорил Дмитрия к трем годам колонии, а также конфисковал все имущество и запретил ему на протяжении десяти лет занимать руководящие должности и обслуживать электросети, это вызвало возмущение у жителей Лимана, а также у друзей подсудимого.
У Дмитрия на момент его заключения дома оставалась беременная жена, но суд не принял это во внимание, поэтому все небезразличные люди оказывали поддержку семье электрика, пока он был под стражей. Кто-то приходил и рубил дрова, а адвокат Олег постарался привлечь внимание к этому и схожим делам.
«Те, кто находился в оккупации, и те немногие люди, которые комментировали немногочисленные публикации в Украине и за ее пределами, соглашались с тем, что нельзя строго наказывать тех людей, которые сотрудничали с властями так называемой «ДНР». Опять же, они сотрудничали не из-за того, что хотели нажиться. Дмитрию уже не было куда стремиться к повышению, тем более что он раньше работал на руководящей должности — до активных боевых действий на территории Украины», — говорит защитник.
Но Индустриальный районный суд города Днепр, по мнению адвоката, не принял во внимание предоставленные доказательства и позицию Дмитрия и, как утверждает Олег, заранее вынес приговор. В этом можно было убедиться по неточностям в документации.
«Начиная с того, что следователем был неверно указан момент оккупации и момент деоккупации города Лиман в прошлом году (комментарий адвоката был записан в конце 2023 года — Ред.), а также были упущены некоторые нюансы, касающиеся непосредственно исполнения обязанностей моим подзащитным. То, что он не осуществлял никакой коммерческой деятельности, связанной с материальными затратами, которые шли в помощь «ДНР», «ЛНР». А также целенаправленно мой подзащитный не давал команду, а, соответственно, работники не подключали органы управления «ДНР». То есть полицию, комендатуру, органы местной власти», — подчеркнул адвокат.
Не согласившись с приговором, Олег подал апелляцию. К счастью для его подзащитного, ее рассмотрели, и приговор был значительно смягчен. Его заменили на два года условно, без конфискации имущества.
«Он совершил нетяжкое преступление. Каких-либо последствий, вредных для него и для страны, Украины, не наступило. Никто не пострадал. Он лишь как-то пытался обеспечить жизнедеятельность города Лиман. Кроме того, что здесь были оккупанты, здесь находились более 9 000 местного населения, которому надо было тепло, свет, газ и все остальное», — объясняет свою позицию защитник.
Дмитрий согласился с решением суда и пока не знает, как будет дальше действовать прокуратура. Но, согласно Женевской конвенции, медики и коммунальщики вообще не подлежат суду.
Поэтому вопрос внесения изменений в закон о коллаборационизме поднимается довольно часто журналистами, правозащитниками, депутатами Верховной Рады.
«Хотя были и негативные отклики, касающиеся коллаборантов, но это мнение каждого. Опять же, те, кто пережил оккупацию, еще долго не смогут понимать и слышать тех, кто находился вне оккупации», — заявил адвокат.
«Это байка, что все люди, которые остались во время оккупации города, все сепаратисты. Нет, это далеко не так! Каждый человек, который не смог выехать, у него не обязательно есть сепаратистские, коллаборационистские или еще какие-то мотивы. Просто есть люди, которые психологически и где-то внутренне не готовы. Это чаще всего касается людей пенсионного возраста, которые не готовы покинуть свой дом, они не понимают, куда им ехать, они не понимают, что с ними там будет», — объясняет оперативник СБУ.
Закон нуждается в пересмотре
Правозащитница Алена Лунева говорит, что сейчас три четверти дел проходят по людям, которые не совершали никаких тяжких преступлений.
Центр прав человека ZMINA провел масштабное исследование, изучив около 700 приговоров по разным частям законов о коллаборационизме.
«Такое впечатление, будто мы штампуем дела для статистики против людей, которые при условии, что не было власти, остались, чтобы помогать людям выживать, распространяли гуманитарную помощь или выступали коммуникаторами между общиной и оккупационной властью. Такая ответственность должна быть взвешена, в том числе должны быть взвешены перспективы реинтеграции. Сейчас мы этого не видим», — подчеркнула Лунева в разговоре с «Новостями Донбасса».
При том, что значительная часть дел заводится против коммунальщиков или школьных учителей, многие настоящие высокопоставленные коллаборанты сбежали в Россию во время освобождения украинских территорий.
Также юристка подчеркивает, что в нынешнем законодательстве неточно очерчены виды коллаборационной деятельности и это вызывает трудности в работе правоохранителей и судов.
«Если вы добровольно перешли на сторону врага, безусловно, вы должны понести наказание. Но так, как сейчас выглядит статья криминального кодекса, мы фактически занимаемся запугиванием жителей оккупированных территорий. Потому что РФ использует нашу статью. Она обещает людям, что когда Украина восстановит контроль над ныне оккупированными территориями, то люди, которые там проживали, сядут в тюрьму. И на самом деле это последнее, что нужно государству Украина: терять лояльность людей, которые живут в оккупации и ждут Украину», — считает правозащитница.
К сожалению, пока не будут внесены правки в нынешний закон о коллаборантах, скорее всего, людям, которые остаются на неподконтрольной Украине территории, придется примерять на себя действие этой статьи.
Ведь не всегда можно точно доказать умысел человека, который находится по другую сторону линии фронта. Возможно, его жизни угрожали, или же человеку ничего не оставалось, кроме как выйти на работу, чтобы прокормить семью.
С другой стороны, у общества есть запрос на справедливое наказание тех, кто действительно перешел на сторону России и совершил преступления против Украины.
Материал создан при поддержке «Медиасети»
exchange
