Еще одна абхазская революция. Что дальше? Астамур Таниа и Инал Хашиг, видео дискуссия
Изгнание президента Бжания в Абхазии
Очередная абхазская революция в очередной раз завершилась счастливым концом. Тем не менее Аслан Бжания стал третьим подряд президентом, которому радикальным образом, посредством захвата президентского дворца, граждане страны выражают вотум недоверия.
Такой повторяющийся раз за разом сценарий превратил абхазскую политическую действительность в своего рода «день сурка». Как избежать повторения подобного события? Насколько возможно проведение конституционной реформы до начала президентских выборов? Готовы ли общество и политический класс к преобразованиям?
О новой внеочередной пересменке власти и о путях выхода из сложившегося кризиса редактор газеты “Чегемская правда” Инал Хашиг поговорил с историком и политологом Астамуром Таниа.
Полная текстовая версия интервью:
Инал Хашиг. Здравствуйте, в эфире «Чегемская правда». Сегодня тема нашего разговора очевидна: очередная смена власти в Абхазии. Вновь президент уходит в отставку досрочно, уже третий раз подряд. Это, к сожалению, становится устойчивой политической традицией нашей страны. Мы поговорим о том, как нам выстроить политическую систему, которая была бы стабильной и отвечала ожиданиям граждан. Такой, чтобы жители страны не выходили на улицы и не выгоняли своего президента. У нас в гостях наш постоянный политический эксперт Астамур Таниа. Добрый день!
Астамур Таниа. Добрый день.
Инал Хашиг. Ситуация с инвестиционным соглашением изначально выглядела безнадежной. Против него выступали не только представители оппозиции, но и интеллигенция, научные круги, а также обычные граждане. На протестах я видел многих жителей Пицунды и Гагры — владельцев гостиниц, ресторанов, гостевых домов. Они, очевидно, поняли, что это соглашение напрямую касается их интересов. Тем не менее власти упорно пытались провести сессию. Некоторые депутаты просто «ушли в тень»: не отвечали на звонки, как сообщали соцсети, проводили ночи в здании администрации.
Люди, как это уже бывало ранее, начали вызывать своих депутатов по округам и требовать, чтобы те не голосовали за соглашение. С другой стороны, за несколько дней до голосования произошли демонстративные задержания оппозиционеров, что еще больше накалило обстановку. Мосты были блокированы оппозицией. Атмосфера оставалась напряженной. Мой вопрос: почему исполнительная власть — в частности, президент — продолжает терять связь с реальностью? Почему нельзя было просто отложить это соглашение?
Астамур Таниа. На какой из твоих вопросов отвечать?
Инал Хашиг. На все, если можно.
«Абхазия живет в условиях перманентного кризиса»
«Маленький народ не может быть брошен в волны свободной конкуренции».
- «Единственная пострадавшая сторона – Абхазия». Мнение о российско-абхазском инвестиционном соглашении
- «Инвестиционное соглашение – шаг к завершению аннексии Абхазии Россией» — мнение из Тбилиси
Астамур Таниа. Ну, здесь две ситуации. Больше всего подходит цитата из бессмертного Виктора Степановича Черномырдина: “Никогда такого не было, и вот опять”. Причины, в общем-то, не изменились. Абхазия живет в условиях перманентного кризиса. И это связано как с социально-экономической ситуацией, так и с тем, что наша политическая надстройка совершенно не отвечает реалиям сегодняшнего дня. У нас президент наделен гигантскими полномочиями.
Все знают, что он наделен этими полномочиями, и внешние факторы, и внутренние лоббистские группы знают, что все решения принимаются через президента, все законные решения. Естественно, он подвергается всестороннему давлению как извне, так и изнутри. Есть потом и свои сторонники, которые порой хуже, чем противники, которых тоже нужно удовлетворять. То есть, вот такие реалии. Реально наш президент не в состоянии реализовать эти полномочия. У него нет инструментов, потому что это маленькое общество.
И как-то мне слабо представляется, что в этом обществе одна половина будет бить другую резиновыми дубинками, а третьи будут только аплодировать. Вот здесь есть свои особенности нашего общества, оно было уже много раз описано. Это такой клубок связей, что иногда даже будучи местным человеком, ты удивляешься, что этих людей может связывать, а потом выясняешь, что они действительно имеют какие-то тесные связи. Поэтому, если ты возглавляешь Абхазию, не учитывать эти особенности нашего общества нельзя.
Попытка преодолеть это через силовые структуры, мне кажется, еще больше усугубила положение исполнительной власти. Вся эта нездоровая атмосфера, работа Telegram-каналов, эта черная масса — все это только усугубляет внутриполитическую ситуацию. Сужается легитимность и поддержка действующей власти со стороны общества. Тем более, что, если не говорить о каких-то текущих вопросах, то мы знаем, что когда президента у нас нет по несколько месяцев, эти вопросы решаются.
Я даже подозреваю, что некоторые вопросы будут решаться и без него, за счет работы местных органов власти, а может, отчасти и центральных структур, но в большей степени местных органов власти. Если посмотреть назад, то значительных шагов, даже заявленных перед выборами президентом, сделано не было. Прежде всего, не была изменена политическая модель таким образом, чтобы, во-первых, отказаться от тех полномочий, которые создают проблемы для самого президента. Вы же обращали внимание, что у нас обычно кризисы решаются не столько исполнительной властью, сколько законодательной. Это сейчас как-то странно. Парламент дистанцировался сейчас. Но обычно эти кризисы решаются коллективными усилиями. А исполнительная власть, несмотря на свои гигантские полномочия, ничего с кризисом сделать не может.
- «Сперва – реформа конституции, а потом уже новый президент». Мнение из Абхазии
- «Содействовать мирному урегулированию конфликтов в регионе» – интервью JAMnews со спецпредставителем ЕС Магдаленой Гроно
Это надо было привести в соответствие с реалиями сегодняшнего дня. И, конечно, очень важный вопрос: что мы с тобой говорим с заметной регулярностью на протяжении если не трех лет, о том, что в Абхазию идет капитализм, и впервые за долгие годы появилась возможность, что придут серьезные финансовые ресурсы. Нужно было их организовать. Это очень трудно, конечно, сделать так, чтобы они не задушили наш нарождающийся бизнес и чтобы мы не утратили контроль над собственной экономикой, потому что нация без контроля над собственной экономикой существовать не может.
Это будет фольклорный ансамбль, а не нация. Если нет своих рычагов контроля за национальными ресурсами, с помощью которых она могла бы развиваться в культурном, технологическом отношении, повышать свою конкурентоспособность. У нас очень остро стоят вопросы языка и демографии. Мы, хотя и являемся нацией, но по этим вопросам мы находимся в угрожающем положении.
Эти вопросы, кстати, толком не обсуждаются, хотя для нас они базовые и ключевые. Как мы будем решать эти вопросы, если нашу экономику и ресурсы будут контролировать иностранные корпорации? Потому что наша политическая власть автоматически станет зависимой от этих корпораций, и она будет зависеть не от нашего общества, а от тех, кто определяет экономический климат в регионе. У нас надо относиться к этому как к заповедной территории, потому что маленький народ не может быть брошен в волны свободной конкуренции. Это обречет его на растворение. К сожалению, это так.
Инал Хашиг. Я еще на одну особенность обратил бы внимание. Да, у нас третий раз очень много чего совпадает. То есть сценарии того, как разворачиваются события, в принципе, одинаковы. Там президентский дворец штурмуется, потом президент куда-то перемещается в другую плоскость, идут переговоры, и в конце концов он уходит, пишет заявление об отставке, парламент это удовлетворяет.
Такая схема стала достаточно универсальной. И всё происходит по этим лекалам: так уходил Анкваб, так уходил Хаджимба, так ушел Бжания. При этом, предыдущие две революции были внутренними междусобойчиками. Мы не затрагивали внешние вопросы. Но сейчас, в общем-то, при продвижении этих соглашений, не только инвестиционных, но и других, например, по апартаментам, президент Аслан Бжания подводил определенную идеологическую базу, которая для нас выглядит несколько дикой, это маленькая Абхазия, все друг друга знают.
И вдруг начинают обсуждаться такие вещи, как политический экстремизм, агентурная сеть Запада и другие обвинения в антироссийскости. В общем, огромное количество ярлыков, которые президент навешивал на часть своих граждан, достаточно большую часть. Это крайне плохо воспринималось в абхазском обществе. Кстати, его последнее интервью, когда он уже подал заявление об отставке, было крайне негативным по отношению к своему народу. Но насколько внешний фактор влияет на такого рода процессы?
«Без общественного договора управлять Абхазией не получится».
Астамур Таниа. Ну, я думаю, что не стоило так много слушать так называемых внешних экспертов, которые на самом деле ничего не понимают о внутриабхазской жизни. Потому что уходящая власть в последние годы особенно заметно делала ставку на силовые структуры. И, естественно, власть не может работать только силовым путем, без идеологического обоснования применения силы. Значит, они решили, что необходимо формировать образ врага, который мешает нашей предполагаемой «прекрасной» жизни. И отсюда все эти клише, потому что вокруг них строились стандарты пропаганды и идеологическая работа.
Это в корне ошибочно, потому что те, которые это стали применять, или те, кто им советовал, они на самом деле думали, что все будет гладко, но забыли о реальной ситуации. Абхазское общество имеет определенные защитные механизмы против пропаганды, потому что оно находится в постоянном, тесном контакте друг с другом. У нас происходит масса мероприятий каждую неделю, два-три раза, что-то массовое.
И постоянные контакты между родственниками. Если ты возьмешь какого-то из родственников и назовешь его агентом Запада, у их ближайших родственников всегда есть возможность убедиться лично, является ли он агентом или нет. То есть все это было изначально ошибочно. У нас был опыт в предыдущие годы, когда такие грубые шаги так называемых специалистов приводили к нехорошим последствиям.
Здесь нужно было понять, что без общественного договора управлять Абхазией не получится. Хоть ты закрой все политические институты, но все равно, рано или поздно, произойдет то, что произошло. Заборы это просто внешняя демонстрация бессилия. И если мы хотим строить абхазское государство, а не задавить абхазскую нацию, чтобы все политические и экономические вопросы решались без участия абхазов — это другой подход. Если мы хотим, чтобы развивалась абхазская нация, нужно привести политическую методологию в соответствие с нашими особенностями.
Я не говорю, что призываю к архаике, но ты должен понимать, с каким материалом работаешь. Государство должно, конечно, работать на модернизацию. Бжания на самом деле предложил модернизационный проект, но в результате этой модернизации, наверное, какая-то инфраструктура бы появилась, развилось бы что-то. Но могло бы случиться, что эта модернизация была бы ради модернизации, а не ради выживания абхазского народа. Вот этого не было учтено.
Поэтому, чтобы не зависеть от волюнтаризма или от субъективных факторов и ошибок, нужно максимально сформировать политическую систему так, чтобы решения принимались с участием как можно более широкого круга людей.
Инал Хашиг. Все-таки, опять же, мы понимаем, что президентская власть, учитывая, что третий президент подряд уходит таким образом, мы понимаем, что институт президентства в той форме, в которой он есть, себя изжил и не отвечает тем вызовам, которые существуют.
Астамур Таниа. Не то, что изжил, он изначально был ошибочным в таком виде.
Инал Хашиг. В конце концов эта конституция писалась в 1994-м году. Это сразу нужно напомнить, что такое 1994-й год. Страна только что вышла из войны, экономика разрушена. Кругом одни враги. Россия объявила Абхазии блокаду — экономическую, политическую и так далее. И тогда нужен был, условно говоря, свой главнокомандующий. Кроме того, угроза новой войны со стороны Грузии постоянно нависала и давала о себе знать, эти события в 2001 году и так далее.
В этой ситуации должность президента была написана под конкретную фигуру Владислава Ардзинба, который в то время имел безграничный авторитет в абхазском обществе. А потом время изменилось. Когда Владислав ушел, пришли другие. Было видно, что этот костюм всё тот же. Люди меняются, но мундиры, сшитые под Владислава, явно не подходят новым президентам, потому что полномочия все те же, а уровень доверия и степень недоверия другие.
«Сделать здесь Батуми, где абхазов не будет?»
Астамур Таниа. Ошибка состояла в том, что Абхазия была парламентской республикой во время войны, но, тем не менее, Владислав Григорьевич был наделен большой властью. Это было не потому, что так была устроена система, а из-за его личных характеристик, авторитета и заслуг уже после войны. Я уверен, что даже если бы мы поменяли конституцию тогда, мы все равно дали бы ему большие полномочия в силу его личных качеств. А люди, которые не наделены такими качествами, даже если им дать те же полномочия, всё равно не смогут их реализовать. Сергей Багапш каждое утро ходил пить кофе на Брехаловке. Но это характерно только для маленьких государств, как наше.
Ты не можешь представить президента, который пьет с тобой кофе, а потом с ним сидишь, как с Буддой, и считаешь, что от него исходит благодать, что он решит все проблемы. Это невозможно. Поэтому, несмотря на конституцию, президент не сможет пользоваться этим объемом полномочий. Зачем подставлять человека заведомо? Потому что наши партнеры не обязаны вникать в наши внутренние особенности. Они с нами пытаются сотрудничать, исходя из того, что написано в конституции. Мы должны привести наши законы в соответствие с требованиями нашей действительности. И на самом деле у нас не так много вариантов.
Первый путь, предложенный Асланом Бжания, — это более легкий путь для модернизации и изменений страны. Но мы не застрахованы от того, что это снова не повторится. У нас прошло много времени, и ни разу не было предпринято успешных попыток выработать программу, соответствующую нашим национальным интересам и интересам выживания. Обеспечить наше выживание гораздо сложнее и не так выгодно для политических элит, как путь широких дверей для иностранного капитала.
Это гораздо более сложный путь с большим количеством неизвестных факторов. Но если мы действительно определим, какая у нас цель, то станет ясно, что не стоит пытаться сделать. Сделать здесь Батуми, где абхазов не будет? Возможно, нужно создать государство, которое будет иметь свое национальное лицо, где будет бережное отношение к природе и свои особенности.
- Соглашение об инвестициях и президентские выборы | Эшсоу Какалия и Инал Хашиг
- Как спасти экономику Абхазии, не предоставляя суперльготы российским инвесторам? Мнение экономиста
Инал Хашиг. Но здесь ты говоришь о модернизации и разных вариантах. Есть Бжаниевский вариант, есть более национально ориентированный. Тем не менее система управления не вызывает доверия, она все время как-то просачивается. Мы все время говорим, что есть президентская власть, где президент чувствует себя самодержцем и пытается влиять на судебную и законодательную власть. Например, мы выбирали парламент, и большинство людей туда попадали по протекции президента.
Астамур Таниа. Но, слушай, он их не назначал.
Инал Хашиг. Он их не назначал, но так получилось, что эти люди абсолютно малоизвестны.
Астамур Таниа. Я часто слышу критику парламента и, порой, она справедлива, но давайте не забывать, что были моменты, когда благодаря парламенту, по крайней мере, удавалось сделать некоторые вещи.
Инал Хашиг. Но это все-таки не благодаря парламенту, а благодаря тому принципу, что в Абхазии власть находится на расстоянии вытянутой руки от своих граждан. Когда это ощущается, тогда и парламент становится более чувствительным и внимательным к запросам общества. Пока этого нет, пока народ не соберется у окон и не добьется какого-то внимания, тоже соглашение могло пройти без всяких сомнений.
Мы достаточно серьезную часть депутатов, выбираем по принципу: депутат-автомат, монетку закинул вовремя поднял голос и не обязательно, чтобы ты слышал его голос. Главное, чтобы он проголосовал. К сожалению, мы довели ситуацию до этого. Я не хотел бы сейчас, чтобы мы сдували с этого парламента пылинки, раздували этот святой орган. Нет, у нас не так. Вся система власти из-за отсутствия нормального баланса прогнила, вся эта система. И, к сожалению, сейчас, за три месяца до выборов, мы идем к этим выборам и опять идем по старым лекалам. Это означает, что вот этот день сурка для нас опять будет неизбежен.
Астамур Таниа. Я читал недавно два очень конструктивных заявления — одно сделали юристы, а другое общественники. Ты подписывал его. Мы должны этот период междуцарствия использовать для того, чтобы необратимо провести политические реформы, потому что снова возникнет желание, и мы все это потеряем. Во-первых, текучка сразу схлынет. Вот придет новая власть, на нее сразу хлынет масса проблем — электричество и так далее. Вся эта политическая реформа будет откладываться в долгий ящик. Просто физически времени не хватит. А потом и желание этим заниматься пропадет.
Поэтому мы должны максимально использовать общественную активность для того, чтобы запустить процесс реформ, и он приобрел необратимый характер. У нас, конечно, с изменением политической ситуации автоматически ничего не изменится. Мы уже много лет в этом. Ты сейчас так эмоционально говорил — это следствие всех разрушений и деградации нашего общества. Это же элиты правящие. Это отражение состояния нашего общества. Я знаю примеры, когда какой-нибудь крупный специалист или известный человек участвует в выборах, а даже во второй тур не попадает. А проходит человек, у которого и среднего образования нет, неизвестно кто. Такое тоже бывает.
У нас есть такие примеры. Это же не только потому, что власти его опекают. У нас сложилась уличная культура, местечковая такая, в рамках которой на депутата парламента смотрят как на простого человека, простите за это выражение, «решалов», который должен засыпать дорогу, сделать освещение, детскую площадку, хотя это совершенно не входит в его функционал. Естественно, это все коррумпирует систему, потому что этот человек, чтобы его постоянно избирали, должен быть в хороших отношениях с исполнительной властью, чтобы решать их проблемы на местах.
И тут получается процесс «рука руку моет». То есть это все взаимосвязанные вещи, сразу это не изменишь. Но мы должны создать условия для воспитания нашего общества, его политической культуры, самосознания и так далее. Средства массовой информации должны работать на это, а не на оболванивание людей, на то, чтобы у них включалось критическое мышление. Это очень непростая государственная задача. За пять лет ее точно не решишь. Но можно добиться заметного прогресса. Во-первых, нужно показать, что власть справедлива и что она не ворует. Это можно сделать достаточно быстро. Это не бином Ньютона.
К примеру, можно просто взять кандидатов, попросить их, пусть пойдут на святыню, поклянутся, что они не будут работать в личных интересах или корпоративных. Может такие традиции подключить к этому делу, люди сразу видят. Они же видят, когда окружение главы государства начинает резко улучшать его благосостояние. Люди понимают природу этого явления, знают, какие зарплаты и какой уровень благосостояния. Вот эти вещи можно сделать быстро. Когда ты это сделаешь, это уже будет базис общественного доверия для того, чтобы решать более сложные вопросы и принимать непопулярные решения. Невозможно решить только в одном месте, придется решать параллельно.
Инал Хашиг. Но, тем не менее, сейчас нам нужно все-таки за эти три месяца, которые остаются до президентских выборов, выработать некую дорожную карту, причем ее зафиксировать, выработать, принять. Сейчас все политические силы как бы на старте президентской кампании и нет безоговорочного административного ресурса. Можно было бы сейчас поискать в этой среде разнообразных сторонников и бывшего президента, и оппозиции, и людей, которые хотят и имеют желание, понимание того, что нужно что-то поменять в этих правилах.
«Сколько можно Абхазией управлять людьми, которые начали карьеру еще в партийных, комсомольских и других советских органах власти?»
Астамур Таниа. Еще надо одну важную задачу решить — осуществить, наконец, смену поколений во власти. Сколько можно Абхазией управлять людьми, которые начали карьеру еще в партийных, комсомольских и других советских органах власти? Нужно сделать смену поколений. Это же уже даже скучно — смотреть на одно и то же. Хотелось бы, чтобы обе команды возглавлялись и состояли из молодых людей, потому что у нас получается так, что идет человек достаточно зрелого возраста, который еще был в Компартии, работал в каких-то советских структурах, и на фоне этого молодежь рядом, типа «я буду делать для молодежи». Не надо. Пусть молодежь сама себе сделает.
Старшее поколение уже ментально, да и физиологически не подходит для решения тех задач, которые перед нами стоят. Нужно этим людям успокоиться. Они должны как-то прекратить своим присутствием блокировать движение вперед. Но у нас есть такая культура старших в политике. Всё политическое пространство занято людьми зрелого возраста, простите за выражение. Я не знаю, но это уже критично. Потому что люди, которым 25-45 лет — это самые активные граждане. Владислав Ардзинба в 45 лет возглавил Абхазию.
Наполеон в 30 лет стал первым консулом, в 35 стал императором. Вы хотите, чтобы у нас было инфантильное, безответственное поколение? Но если ты ему не доверяешь управление страной, то, в конце концов, наступит момент, когда эти люди уйдут в мир иной. Но должно же быть поколение, которое будет управлять страной, наверное? Мы воспитываем инфантильное поколение, потому что всегда бьем его по рукам, не даем идти вперед. И хотелось бы, чтобы молодежь перестала прикрываться старыми персоналиями. Не нужно прятаться за старыми, даже очень уважаемыми, любимыми людьми.
Посмотрите на своих сверстников. Я говорю о диапазоне от 25 до 45 лет. Почему движущая сила всех этих событий — это молодые люди? А плодами пользуются те, кому хорошо за 60. Это обязательно нужно изменить, потому что мы застряли. Уже 30 лет страной управляет одна и та же элита.
Инал Хашиг. С другой стороны, это, наверное, связано не только с системой, но и с культурой. Мы так и не сформировали преемственность политического класса. Принципы, когда выдергивают людей, которые вчера сидели на корточках, а сегодня они — депутаты парламента. А они там, по сути, тоже ничего не представляют, кроме того, как проголосовать. Мы оставили этих старых бонз, которые еще с конца 80-х в политике. На их фоне, конечно, эти люди кажутся вполне респектабельными, замечательными, и воспринимаются как гуру.
Мне кажется, нам нужно вернуться к тому, чтобы реально думать о том, какой будет наш политический класс. Это должен быть непрекращающийся процесс, чтобы не происходило так, что политический класс формируется из тех, кто будет брать президентский дворец. Там должны быть другие мысли, другие принципы и уровень интеллекта. К сожалению, у нас этого нет. Когда люди, попадая в парламент, не имеют даже среднего образования, это серьезная проблема. И министры становятся иногда с сомнительными дипломами. Эта ситуация привела к тому, что у нас есть такие проблемы.
Астамур Таниа. Нужно сделать так, чтобы руководители центральных органов исполнительной власти утверждались через парламент и чтобы это происходило публично. Как писал Петр I, они должны выступать не по бумажке, а говорить сами, чтобы каждый его глупость была видна. Телевидение — мощнейший инструмент. Если президент или его представитель отправляют человека на должность министра, он должен излагать свое видение публично.
Это вызовет отклики в СМИ. Это простое средство, чтобы публичная власть была под контролем. Почему у нас парламент закрыт? Как можно работать в такой «клетке»? Да, это самоубийство для политической элиты. Это рано или поздно приведет к взрывам. И в маленьком абхазском обществе это будет заметно сразу, как муха дрозофила.
Инал Хашиг. Но есть ли все-таки какая-то надежда, что за три месяца выработаем новые правила?
Астамур Таниа. Мы не теряем надежды 30 лет.
Инал Хашиг. С таким же успехом будем еще 30 лет не терять.
«Молодежь должна заниматься политикой, а не создавать непонятные клубы, которые не имеют ни программы, ни четкой цели».
Астамур Таниа. Предложить легко. Но нужно, чтобы эти молодые юристы, молодые люди не ждали, что с их документом будут носиться как с писаной торбой. Они должны активно работать с органами власти, общественностью. Если вы хотите что-то изменить, то нужно активно бомбардировать общественные структуры, партии, оппозицию, парламент, все, чтобы эти идеи двигались.
Молодежь должна заниматься политикой, а не создавать непонятные клубы, которые не имеют ни программы, ни четкой цели. Нужно понимать, как решать проблемы страны. Для этого существуют политические правила, которые необходимо соблюдать. Нужно не создавать шум, а заниматься реальной политикой.
Инал Хашиг. Тем не менее есть одна идея — раньше все президентские комиссии по конституционным реформам были инициированы президентом. А сейчас предлагают, чтобы это сделал парламент. Мне кажется, здесь больше шансов, что процесс сдвинется.
Астамур Таниа. Решение кризиса будет. Просто оно будет либо в нашу пользу, либо вопреки всем нашим интересам.
Инал Хашиг. Чтобы вопреки нашим интересам не было, нам нужно думать, как дальше жить. Напоминаю, что у нас произошла третья абхазская революция, условно говоря, или это третий День сурка.
Астамур Таниа. Извини, перебью, вспомнил советские времена, когда в КВН показали, как вышел посол из экзотической страны и сказал: «У нас произошла 35 революция, и она тоже социалистическая». Должны быть реальные перемены.
Инал Хашиг. Напоминаю, что программу можно смотреть не только на YouTube-канале «Чегемская правда», но и на Rutube, на странице газеты в Facebook. Также читайте на нашем сайте «Чегемская правда». Мои комментарии можно найти в Telegram-канале «Инал Хашиг — Чегемская правда». Благодарю за внимание, до новых встреч.
Термины, топонимы, мнения и идеи публикации не обязательно совпадают с мнениями и идеями JAMnews или его отдельных сотрудников. JAMnews оставляет за собой право удалять те комментарии к публикациям, которые будут расценены как оскорбительные, угрожающие, призывающие к насилию или этически неприемлемые по другим причинам.
Очередная абхазская революция
