16.09.2016

Грузия: что поставлено на карту?

Инал Хашиг

Сухум

Предполагается, что выборы должны давать ответы на вопросы. Самый очевидный из них в связи с парламентскими выборами в Грузии в октябре 2016-го звучит так: «Кто будет управлять страной в ближайшие четыре года?» С 2013 года конституционная модель Грузии очень близка к парламентской республике, поэтому исход выборов определит также и состав кабинета министров.

Все прогнозы выглядят чрезвычайно сомнительно из-за высокой доли неопределившихся избирателей и тех, кто отказывается сообщать о своих предпочтениях в ходе опросов (от 35 до 55 процентов, по результатам различных опросов). Но можно перечислить несколько базовых сценариев.

Согласно одному из них правящая партия «Грузинская мечта» получает большинство в парламенте (минимум 76 из 150 мандатов). В этом случае мы получим продолжение того, что имеем сейчас — миллиардер Бидзина Иванишвили будет определять общее направление движения страны, доверив скучную работу по повседневному управлению своим подчиненным, например, премьер-министру Георгию Квирикашвили. Однако при таком развитии событий легитимность режима может пострадать. Поддержка «Грузинской мечты» находится на довольно низком уровне: в лучшем для нее случае – 36 процентов, по данным дружественного правительству телеканала «Имеди», а по результатам представляющегося более надежным опроса американского Национального демократического института – 17 процентов.

Если все же «Грузинская мечта» наберет большинство, то, скорее всего, это произойдет за счет одномандатных округов, где будут избираться 73 парламентария (остальные по партийным спискам). Результаты выборов в мажоритарных округах традиционно искажаются в пользу кандидатов от правящей партии, способных привлечь так называемый «административный ресурс», поэтому они считаются менее честными. До своего прихода к власти в 2012 году «Грузинская мечта» обещала отказаться от одномандатных округов в пользу региональных партийных списков, но не сдержала обещания именно потому, что хотела вновь победить на выборах 2016-го.

Однако при низкой популярности как правящей партии, так и основной оппозиционной силы, «Объединенного национального движения» (ОНД), отстающего, по данным опросов, от «Грузинской мечты» на пару процентных пунктов, наиболее вероятным представляется отсутствие абсолютного победителя. Это означает, что впервые в истории Грузии в стране будет создано коалиционное правительство. Формально предыдущее правительство «Грузинской мечты» также пользовалось поддержкой шести партий, но его персональный состав определялся, скорее, личными предпочтениями Бидзины Иванишвили, нежели результатами выборов. Учитывая напряженные отношения между партиями, создание подлинной коалиции может оказаться делом сложным.

В конечном счете коалиция может быть создана только на базе одной из двух основных сил. Серьезную договоренность между ними представить себе невозможно — и те, и другие считают оппонентов олицетворением зла. Не просто победить, но уничтожить ОНД остается главным смыслом существования «Грузинской мечты». Совсем недавно ее генеральный секретарь Ираклий Кобахидзе пообещал избирателям, что после выборов «ОНД перестанет быть важным фактором в грузинской политике». В свою очередь, сторонники ОНД объединены стремлением отстранить от власти «Грузинскую мечту». Обе основные силы обвиняют «третьи стороны», например, движение «Государство для народа» во главе с Паатой Бурчуладзе в связях со своими противниками.

В числе других «третьих сторон», имеющих шанс преодолеть пятипроцентный избирательный барьер, «Свободные демократы» Ираклия Аласания, популистская Лейбористская партия Шалвы Нателашвили и два откровенно антизападных движения — Союз патриотов Грузии и «Демократическое движение – единая Грузия» во главе с Нино Бурджанадзе. Все они могут добиться поставленной цели, но успех никому из них не гарантирован. Если дело дойдет до создания коалиции с их участием, этот процесс обещает выглядеть непривлекательно.

Помимо этого существуют еще два более важных вопроса, на которые должны быть получены ответы на этих выборах. Один из них — будет ли сохранена общая прозападная линия в грузинской политике. Вопреки изначальным сомнениям и не отличавшимися большой последовательностью заявлениям некоторых представителей «Грузинской мечты», ее правительство в целом сохранило прозападную линию своих предшественников и может похвастаться серьезными достижениями. Хотя перспектива членства в НАТО и вступления в ЕС остается далекой и туманной, тем не менее договор об ассоциации с ЕС был подписан, безвизовый доступ в страны Шенгенской зоны, видимо, вскоре будет, наконец, одобрен, сотрудничество с НАТО усилилось. Но после некоторого разочарования по отношению к Западу, испытанного грузинским обществом, и в результате попыток проникновения России в политический класс, СМИ и гражданское общество Грузии, популярность альтернативной концепции евразийской интеграции выросла. Такие открыто и почти открыто пророссийские партии, как Союз патриотов Грузии и «Демократическое движение – единая Грузия» впервые имеют шанс на парламентское представительство.

Повлияет ли это на вектор движения страны? При том, что обе ведущие силы заявляют о своей приверженности идеям европейской и евроатлантической интеграции, это кажется маловероятным. Но худшие варианты развития событий исключить нельзя. Мы знаем, что за выборами может последовать трудный процесс создания коалиции — что произойдет, если одна из вышеперечисленных антизападных партий будет выбрана в качестве партнера по коалиции, и сможет навязать правительству свою повестку дня? Грузины могут утешать себя тем, что евроскептики и противники западных ценностей – как искренние, так и пользующиеся поддержкой России – шаг за шагом наращивают силы даже внутри ЕС. Но Грузия находится в намного более уязвимом положении, чем страны ЕС.

И последнее, но не менее важное обстоятельство заключается в том, что на каждых выборах в Грузии стоит вопрос о том, приближается ли страна к демократии, или удаляется от нее. Предыдущие парламентские выборы были признаны прорывом, поскольку впервые в истории независимой Грузии власть сменилась парламентским путем. Однако уверенность в том, что такая практика стала рутинной, отсутствует. Оппозиция не может каждый раз выдвигать миллиардера, чье состояние равняется чуть меньше половины ВВП страны (смена власти в 2012-ом не могла произойти без участия г-на Иванишвили). Если растерявшая популярность «Грузинская мечта» лишится власти в октябре, это будет означать, что смена власти парламентским путем утвердилась в качестве новой нормы, что демократия, согласно известному выражению Хуана Линца и Альфреда Штепана, стала единственным занятием в нашей местности.

Но повторяющиеся случаи физического насилия и выборочного правосудия в отношении оппозиции, попытки повлиять на СМИ, в том числе на самый популярный оппозиционный телеканал «Рустави-2», многочисленные сообщения о шантаже и запугивании оппозиционных политиков, журналистов, судей Конституционного суда, открытый отказ правящей партии признать ведущую оппозиционную силу легитимным оппонентом, а не группой людей, которых всех без исключения надлежит не допустить к власти – все это показывает, что пока борьба за власть ведется методами очень далекими от демократических. Многие грузины считают, что за счет этих методов правящая партия, даже растеряв поддержку, тем не менее, победит на выборах. Сможет ли она это сделать? Вот по-настоящему важный вопрос сегодняшнего дня.