Двенадцатая осень после войны и восьмой год после прихода к власти партии «Грузинская мечта».

Люди, живущие вдоль линии оккупации, говорят о том, какой была их жизнь на протяжении этих лет — что улучшилось, а что ухудшилось. Каковы были их ожидания в 2012 году и что они получили восемь лет спустя.

Репортаж JAMnews из зоны конфликта:

_______________________________________________

Хотя октябрь выдался теплым, народу в селе меньше, чем обычно в этот сезон.

Село Эргнети наполовину опустело. В основном здесь остались пожилые люди, все они чем-то занимаются на своих участках.

«Подожди, подожди, еще два ящика поместится», — слышится из открытых ворот.

Со двора, согнувшись, выходит 60-летний мужчина, несущий ящик, полный желтых яблок, и кладет его в кузов небольшого грузовика. Потом возвращается и с трудом тащит второй ящик.

«Пока это отвези, потом подумаем, что делать с остальными», — говорит он водителю, который заводит машину, трогается с места и оставляет за собой облако пыли на деревенской дороге.

Практически все жители села Эргнети на линии оккупации закончили собирать яблоки. Теперь их забота — продать урожай и запастись продуктами на зиму. Яблоки для многих здесь — единственный источник дохода.

«Несчастного человека камень в гору догонит, именно так у нас обстоят дела. В этом году был град, и половина урожая погибла. Но если мы сядем и начнем причитать, кто-нибудь нам поможет? Какой в ​​этом смысл?!», — говорит житель Эргнети Нико Двалишвили.

Как и его односельчане, он сдал испорченные градом фрукты в пункт в соседней деревне, где из средств государственных субсидий платят 22 тетри [около 6 центов] за килограмм нестандартных яблок.

«Мы так нуждаемся, что это тоже для нас деньги. Мы в таком положении, что даже небольшая поблажка важна. Было время, когда за такие яблоки платили  48 тетри [около 15 центов], и  мы могли купить гораздо больше продуктов, чем покупаем сейчас», — говорит Нико.

У Нико ухоженный двор, в тени аллеи стоят ящики с яблоками, а возле крана — большие синие бидоны.

По его словам, нехватка воды является серьезной проблемой сельских районов в зоне конфликта, которая не решается годами.

«У нас вода идет раз в два дня. Нам давно обещали воду постоянно, но никто не знает, как скоро это будет», — говорил Нико, собирая только что пожелтевшие листья с аллеи один за другим.

Село Эргнети — последнее грузинское село, контролируемое Тбилиси. Когда доезжаешь до конца села, то в 200 метрах начинается разделительная линия, а за ней – город Цхинвали [столица Южной Осетии – JAMnews]. До него от Эргнети пять километров, а от города Гори — 30.

Чем дальше вы от Гори и чем ближе к зоне конфликта, тем реже вам встречаются рекламные щиты с предвыборными плакатами, которые заполнили всю Грузию.

В селе Эргнети, граничащем с Цхинвали, мы таких плакатов не видели.

В доме Нико Двалишвили до сих пор видны следы войны.

Здесь не говорят о выборах, некоторые даже не знают, кого выбирают 31 октября.

По словам местных жителей, политики не приезжали сюда и никаких обещаний не давали.

За предвыборной кампанией следят только по телевидению.

«Как будто мы не живем в этой стране, мы не в счет. Последний раз политик, кажется, весной приезжал, больше не могу вспомнить», — говорил Нико.

Эргнети больше всего пострадало во время войны 2008 года. Большинство домов здесь сгорели. Среди них дом Нико Двалишвили.

На втором этаже дома Нико сохранились следы войны. На компенсацию, полученную от предыдущего правительства, в размере 15 тысяч лари [около $4,5 тыс] восстановили только нижний этаж дома.

«Все сгорело, я восстановил первый этаж, второй больше не буду использовать. Я больше не надеюсь, что кто-нибудь мне что-то сделает. Нижних комнат мне, одинокому, хватает», — говорит он.

Почти все соседи Нико уехали. Большинство из них на полученную компенсацию предпочли не восстанавливать дом, а покинуть деревню и начать новую жизнь в городе.

В настоящее время в Эргнети зарегистрированы 240 жителей. В 2014 году их было 500.

«Раньше я не мог отличить это место от города», — вспоминает односельчанин Нико Малхаз Торошелидзе. Но после войны люди уезжают и уезжают. Не хотят, но нет другого выхода, здесь нет перспективы».

В семье Торошелидзе праздник — в гости приехали внуки.

«Почему мы уехали из деревни? Если бы мы остались, какое будущее было бы у наших детей? В селе нет даже детского сада. Я люблю все в этой деревне, ничего не хочу терять, но одной любви недостаточно. Мы должны чувствовать внимание к себе, чтобы оставаться здесь», — сказала мне Мадлена, невестка Малхаза.

«На предыдущих выборах пришла партия «Грузинская мечта», они повторяли, что в Эргнети скоро появятся детский сад и спортивная площадка, но пока ни то, ни другое не сделано. Бедность в этом селе такая же, как и была», — сказала она.

В разговор вмешивается Малхаз:

«Говорят, что если будешь работать, то с голоду в деревне не умрешь, но если я больше не могу работать, что мне делать? У меня гангрена и как я могу с такой ногой ухаживать за садом или скотиной? А что еще делать человеку в деревне?!»

Малхаз постоянно нуждается в лечении и лекарствах. Его сын Леван говорит, что они хотели получить ссуду в банке, но не смогли:

«У нас большой сад, но нужны были деньги на лечение отца, а кредита никто не дал. Банки избегают давать ипотеку под земли вблизи линии оккупации. Вторая проблема — это регистрация земли. У нас есть восемь участков в разных местах, я делал чертежи, мне это обошлось в 400 лари [около $123]. Это немалые деньги»,- говорит Леван.

Хотя правительство пообещало бесплатную регистрацию земли гражданам, живущим недалеко от линии оккупации, большинство местных жителей не воспользовались этой услугой, потому что за чертежи надо платить, на что, по их словам, у них нет денег.

«Поэтому уедут все, кто сможет, и пусть нас никто за это не критикует. С территорий, что не оккупированы, люди все равно бегут», — говорит Леван и сразу вспоминает о предстоящих выборах.

«Даже во время выборов об этом селе не вспоминают. Повсюду развешивают свои плакаты, но не  приезжают сюда. Местные жители из телевизора узнают, что в стране период выборов. Спросите этих людей, получали ли они от кого-нибудь конкретные обещания?», — говорит он.

По его словам, он не пойдет на выборы, потому что не верит в перемены:

«На избирательные участки пойдут люди, которые работают или у кого работают члены семьи. Такие боятся потерять работу. А так, все потеряли надежду на политиков, ни от кого больше не ждут помощи или поддержки».

Жители Эргнети говорят, что они удивляются, когда слышат по телевидению предвыборное обещание правящей партии о том, что «мир нужно сохранить».

По их словам, ощущения мира и безопасности у них нет, так что и сохранять нечего.

«Это нельзя назвать оправданием, но не знаю, как сказать по-другому — в Эргнети вдоль линии оккупации установлен железный забор. Местные жители знают, как далеко могут зайти. Но этого не знают в других селах. Они пасут своих коров на пастбище, а потом видим, как их увозят в Цхинвали», — говорит Джемал Долиджашвили.

Он живет с женой на въезде в Эргнети.

Отсюда дорога ведет в школу, хотя и в этой части села не слышно детских голосов.

В школе Эргнети около 50 учеников. Большинство из них живут в Гори и числятся в местной школе потому, что ее выпускникам государство финансирует высшее образование – как и другим  абитуриентам, проживающим вблизи оккупированных территорий.

По словам местных жителей, это чуть ли не единственный проект, который реализуется государством, чтобы побудить людей остаться в этом стратегически важном селе.

«Никто не любит смотреть, как села опустошаются. Мы любим и деревню, и страну. Но в следующем году в селе не будет первого класса, потому что здесь больше нет молодых семей и детей», — говорит местный житель Гиорги Касрадзе.

Он один из молодых людей, живущих в Эргнети, и в будущем не собирается его покидать.

«У меня такое чувство, что я защищаю свою землю, живя здесь. Если я уеду куда-нибудь, меня будут беспокоить мысли об этом месте. Я хочу создать предприятие, где мы будем разводить коров и производить молочные продукты. Я начал работать, но правительство не выделило мне пастбищ. Но я не остановлюсь, мне нужно что-то придумать, чтобы довести это дело до конца».