Грузино-абхазский конфликт: решения не видно, как и переговоров
Из-за охватившей мир пандемии Женевские дискуссии — единственная площадка, где на политическом уровне так или иначе обсуждается грузино-абхазский конфликт — взяли большую паузу. Но вряд ли эксперты с любой из сторон ощутили это как проблему. Этот формат мало кто воспринимает в качестве полноценного процесса. Грузино-абхазские переговоры переживают вынужденный перерыв, но он никак не отразился на ситуации.
Что должен был бы включить в себя «правильный» переговорный процесс? Попробуем пройтись по основным пунктам. Взгляд с абхазской стороны.
У кого с кем конфликт?
Женевский переговорный формат был создан по итогам августовской войны вокруг Южной Осетии в 2008 году, после того, как Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии.
Дискуссии в Женеве — грузино-российские переговоры под эгидой ООН, Евросоюза и ОБСЕ по вопросам урегулирования грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов, с участием представителей абхазской и осетинской сторон. Создание этой международной площадки зафиксировано в договоренности о прекращении огня между Россией и Грузией, подписанной при посредничестве Франции после завершения августовской войны 2008 года. Первый раунд переговоров прошел в Женеве 15 октября 2008 года. С тех пор Женевские дискуссии проходят несколько раз в год в формате двух рабочих групп. Одна занимается вопросами безопасности и стабильности, вторая — гуманитарными аспектами.
С самого начала этот формат был ограничен в своих возможностях — из-за того, что официальный Тбилиси стал считать две свои бывшие автономии оккупированными Россией.
С тех пор в Тбилиси настаивают, что нет грузино-абхазского и грузино-югоосетинского конфликтов, а есть конфликт между Грузией и Россией.
В Сухуме, в Цхинвале и в Москве с такой постановкой проблемы категорически не согласны. И эти диаметрально противоположные взгляды на конфликт хоть и не сорвали переговоры, тем не менее значительно сузили их полномочия.
По факту в Женеве проходят просто дискуссии, хоть и при международном посредничестве. Тем более все участники этих встреч присутствуют не как официальные представители сторон, а лишь в личном качестве.
Политолог Лиана Кварчелия сравнивает Женевский процесс со стеклянным домом:
«Шаг влево или вправо — и дом может разбиться. Но при этом у каждой стороны свои аргументы для сохранения этого стеклянного дома.
Для грузинской стороны это площадка, в которой ни Абхазия, ни Южная Осетия сторонами не являются. Грузии важно показать, что ее визави по переговорам — Россия, и что конфликт у Грузии с Россией. Это ставит Грузию в позицию жертвы».
По мнению Кварчелия, тогдашнего президента Грузии Михеила Саакашвили, по-видимому, вдохновил пример армяно-азербайджанского переговорного формата, в котором не был представлен Нагорный Карабах.
«Заинтересованность абхазской стороны в поддержании Женевской площадки тоже понятна — других формальных площадок международного уровня у абхазов нет, поэтому ее надо сохранить», — говорит Лиана Кварчелия.
- Мнение: грузино-абхазский конфликт сквозь призму второй карабахской войны
- В чем состоят главные угрозы безопасности — аргументы Грузии и России на Женевских переговорах
- Опрос: большинство в грузинском обществе за прямой диалог с Абхазией?
«Женевские дискуссии неудачно переформатировали переговорный процесс»
«Как мне представляется, у этой площадки два существенных недостатка. Первое — утерян официальный статус абхазской стороны в переговорах. Второе — переформатирован предыдущий переговорный процесс.
Женевские дискуссии отталкиваются от событий и последствий августа 2008 года, в то время как предыдущий этап переговоров вытекал из событий 1992-1993 годов. Тем самым Грузия пытается уйти от ответственности за развязывание войны с Абхазией, переключив внимание на российский фактор», — говорит Кварчелия.
Прямые переговоры — аргументы «за» и «против»
Периодически и в Тбилиси, и в Сухуме политики заявляют о необходимости прямых переговоров. Однако дальше разговоров дело не идет.
«Даже в рамках нынешней Женевы можно было бы создать двусторонние площадки. Но для этого Грузии необходимо признать Абхазию стороной в переговорах. Нежелание делать это — главный тормоз в создании двусторонних площадок», — считает политолог Лиана Кварчелия.
С того момента, как в апреле 2020 года президентом Абхазии стал Аслан Бжания, возможность прямых переговоров из риторической плоскости переросла в официальный документ — по крайней мере, со стороны Сухума.
В ноябре 2020 года президент утвердил Концепцию внешней политики, и там есть параграф, посвященный отношениям с Грузией:
«Республика Абхазия допускает возможность создания условий для формирования дополнительного формата многоуровневых переговоров между Грузией и Республикой Абхазия, в рамках которого появится возможность обсуждать с грузинской стороной вопросы, представляющие взаимный интерес, решение которых в рамках Международных Женевских дискуссий не представляется возможным».
Несмотря на весьма осторожные формулировки с желанием дать новый импульс практически зашедшему в тупик процессу грузино-абхазского урегулирования, последовала жесткая реакция со стороны оппозиции. Один из лидеров оппозиционной организации «Аруаа», объединяющей ветеранов войны с Грузией, Темур Надарая заявил, что «любые переговоры вне Женевского формата — это сдача своих позиций».
Секретарь Совета безопасности Абхазии Сергей Шамба не считает прямой диалог с Грузией опасным для Абхазии:
«Опасность исходит не от самого диалога, а от его отсутствия».
«Сама по себе дипломатия никакой опасности нести не может. Если кто-то опасается, что абхазская сторона путем прямых переговоров может уступить какие-то свои принципиальные позиции, то в этой Концепции как раз и написано, что диалог с Грузией может быть основан только на взаимном признании.
Понятно, что мы от своих базовых интересов отступать не собираемся. Они, очевидно, тоже не собираются отступать от своих коренных интересов. Но между этими крайностями всегда существуют вопросы, где можно найти компромиссные решения», — говорит Шамба.
«Ситуация улучшится, если в Тбилиси откажутся от оскорбительного закона об оккупированных территориях»
Руководитель общественной организации «Ахяца» Ахра Бжания говорит, что это политика Тбилиси не дает возможности реализовать идею прямых грузино-абхазских переговоров. В Грузии действует закон об оккупированных территориях, согласно которому Абхазия оккупирована Россией, а абхазская власть является марионеточным режимом, с которым говорить бесполезно.
«Если грузины реально хотят с нами говорить, им надо в первую очередь отменить этот оскорбляющий нас закон. И также продекларировать принцип неприменения силы в наших отношениях. Возможно, в Тбилиси могли бы признать абхазские документы, чтобы мы имели возможность передвигаться по миру», — говорит Ахра Бжания.
«Закон об оккупированных территориях» отразился на всех сферах жизнедеятельности Абхазии, от экономики до социальной сферы. Но прежде всего он ударил по обычным людям.
- Комментарий: Грузинский закон об оккупации как пророссийская акция
- ГЭС войны и мира. Фильм
- Как политические партии в Грузии собираются решать территориальный конфликт
Невозможно или сложно путешествовать
В частности, жители Абхазии лишены элементарного права – свободного передвижения по миру.
С абхазским паспортом можно попасть только в Россию и те немногие страны, которые признали абхазскую государственность. Эта проблема могла бы решиться благодаря тому, что у большинства местных есть и российское гражданство. Однако по ходатайству Тбилиси Евросоюз не признает российские паспорта, выданные на территории Абхазии. В визовых службах европейских государств такие документы даже не принимают к рассмотрению.
Даже когда в порядке исключения организатором какого-нибудь музыкального фестиваля или спортивного турнира в Европе удается договориться предоставить визы жителям Абхазии, в ситуацию вмешивается МИД Грузии, и закрытие шлагбаума неизбежно.
Президент футбольного клуба «Динамо» (Сухум) Астамур Адлейба вспоминает, как сборную Абхазии так и не пустили в 2015 году в Венгрию на Чемпионат Европы по эгидой КОНИФА (конфедерации, объединяющей футбольные федерации, не представленные в ФИФА).
«Генеральный консул Венгрии в России даже документы отказался принимать. Говорил, что выполняет инструкцию министра иностранных дел, который ему лично звонил, которого, в свою очередь, попросил об этом его грузинский коллега».
Получив отказ от венгров, абхазы не сдались, они смогли договориться о визах с правительством Словакии.
«Но и здесь ничего не вышло. Венгерские власти заявили руководству КОНИФА, что закроют для абхазов границу со Словакией, а если они все же какими-то окольными путями попадут на территорию Венгрии, то Будапешт вообще запретит проведение чемпионата. В Венгрию нас так и не пустили», — говорит Адлейба.
Чтобы абхазы могли передвигаться по миру, Тбилиси им предлагает так называемые «нейтральные паспорта», которая сама же Грузия и выдает. Однако за все годы действия этого документа лишь единицы взяли его, но при этом каждый обладатель такого паспорта скрывает его наличие даже от родственников.
Какие главные проблемы сохраняются из-за неурегулированного грузино-абхазского конфликта? На этот вопрос JAMnews отвечают жители Абхазии
Невозможно или сложно вести бизнес
Закон об оккупации сильно бьет и по абхазской экономике. Так как его полностью поддержал Евросоюз, под табу попал любой бизнес с Абхазией.
Абхазский оператор сотовой связи «Аквафон» долгое время пользовался оборудованием финской компании Nokia. Однако после объявления санкций финны в одностороннем порядке разорвали контракт и перестали поставлять в Абхазию технику.
«В итоге пришлось договариваться с китайцами и полностью переоснащаться. Теперь нам оборудование поставляет Huawei. Переход от одного поставщика к другому обошелся нам в несколько миллионов евро убытков», — говорит один из менеджеров «Аквафон» Даур Кучуберия.
- Абхазия: квартиры как «военные трофеи» – вернут ли их владельцам
- Бывший госминистр Грузии о конфликтах: «Рано или поздно властям придется учесть мои идеи»
- Железная дорога Москва-Сухум/и-Тбилиси-Ереван — быть или не быть?
«Банковские операции с Абхазией считаются «токсичными»
Председатель коммерческого банка «Амра-Банк» Михаил Чалмаз говорит, из Тбилиси при помощи Европы закрыли абхазским финансовым институтам практически все: «Не то что получить кредит, даже обычный платеж произвести с абхазского банка в любой европейский невозможно».
Все операции в банковской сфере осуществляются через корреспондентские счета, открытые в российских банках. Но и там все непросто.
«Операции с нами воспринимаются в Европе из разряда «токсичных». Не каждый российский банк хочет иметь с нами дело, так как у него потом может возникнуть проблема с европейскими партнерами. Поэтому в основном с нами сотрудничают те российские банки, которые сами находятся под санкциями со стороны Евросоюза», — говорит Чалмаз.
Существующие санкции сильно замедляют развитие абхазской банковской системы. Из-за невозможности брать дешевые кредиты в иностранных финансовых учреждениях, абхазские банки испытывают денежный дефицит. Если они и дают кредиты местному бизнесу, то с зашкаливающей процентной ставкой – от 25 процентов и выше. А сам займ предоставляют на небольшой срок – не больше года.
Единственной ложкой меда в огромной бочке с дегтем грузинской политики в отношении Абхазии для обычных людей стала медицинская программа, осуществляемая Грузией. Еще при президентстве Михеила Саакашвили грузинские клиники взялись бесплатно лечить этнических абхазов.
Первоначально желающих приехать лечиться было очень немного, даже в тяжелых случаях. Объяснялось это двумя факторами.
Взамен на бесплатное оказание медицинских услуг пациент должен был взять либо грузинское гражданство, либо «нейтральный паспорт». Кроме того, существовал этический барьер — «нельзя ездить к врагам лечиться». Люди, которые перешагивали через этот барьер, старались не афишировать свое грузинское турне.
Однако когда на смену Саакашвили пришел Бидзина Иванишвили, медицинская программа лишилась откровенной политической составляющей. С того времени абхазы могут приезжать лечиться и без того, чтобы брать грузинский или «нейтральный» паспорт. Это решение значительно увеличило число людей, обращающихся за помощью в грузинские клиники, тем более качество медицинских услуг в Грузии бесспорно значительно лучше, чем в Абхазии.
И большинство уже не делает тайны из своих поездок.
Энергетика — единственная выжившая в грузинской политике изоляции Абхазии
Пожалуй, единственная неполитическая отрасль, на которой никак не отразилась грузинская политика изоляции в отношении Абхазии, – это энергетика.
Единственный источник абхазской электроэнергии — крупнейшая гидроэлектростанция на Южном Кавказе Ингур ГЭС — остается в двойном грузино-абхазском подчинении. Плотина находится на грузинской стороне, а сама станция на территории Абхазии.
Этот аспект изначально сделал сотрудничество в энергетике безальтернативным актом, по умолчанию выведенным за общие рамки грузино-абхазского противостояния. Активное сотрудничество энергетиков началось сразу же после окончания грузино-абхазской войны 1992-93 годов и с тех пор не прерывалось.
По словам Ахры Бжания, участвовавшего в качестве абхазского представителя на переговорах с грузинскими энергетиками, это сотрудничество происходит благодаря географическому казусу.
«Если бы вот эта граница с Грузией проходила на два километра западнее, то весь каскад станции оказался бы на грузинской стороне. И в таком случае они бы нам вряд ли поставляли бы 40 процентов генерации Ингур ГЭС, как сейчас это происходит».
Термины, топонимы, мнения и идеи, предложенные автором публикации, являются ее/его собственными и не обязательно совпадают с мнениями и идеями JAMnews или его отдельных сотрудников. JAMnews оставляет за собой право удалять те комментарии к публикациям, которые будут расценены как оскорбительные, угрожающие, призывающие к насилию или этически неприемлемые по другим причинам
