В “Европу” за хлебом. Жизнь украинского села на линии фронта

Обстановка на востоке Украины накаляется. Идут интенсивные позиционные бои между украинскими войсками и пророссийскими формированиями. Но в это время на самой линии фронта продолжают жить люди. Зачастую – без элементарных условий для существования. Украинская телекомпания «Громадское» побывала в одном таком селе.

Новоалександровка, возможно, худшее место для жизни в Украине. Здесь нет ни газа, ни электричества, ни дороги. Несмотря на все это, в Новоалександровке до сих пор остаются жить десять человек, которых, словно машиной времени, забросило на сто лет назад.

Два с половиной километра по грунтовой дороге мы идем полтора часа.

• Украина и Россия на грани «большой войны»
• Репортаж из села, разделенного войной в Восточной Украине
• Абхазию, Южную Осетию, Приднестровье, Донбасс готовят к аннексии Россией?

Собственно, дорогой ее сделали уже военные, накатав через лес и поле. Но поскольку ездит по этой грунтовке преимущественно тяжелая военная техника, то проехать по ней, например, на легковой машине, невозможно даже в теплое время года. А уж после зимы, когда снег растаял, но вода еще не ушла, нога едва ли не на каждом шаге уходит в грязь по щиколотку.

Жизнь в изоляции 

«Смотрите нашу красоту! Тут когда-то люди жили. От войны уехали», — проводит для нас экскурсию по селу Владимир.

«Тут сараи были. Хата жилая. Кухня была. Нема! (уже нет)».

«Нема» — результат большого пожара, который бушевал в Новоалександровке 1 сентября 2020-го.

Владимир показывает на тропинку и говорит, что по ней «ходит в Европу», и после драматичной паузы уточняет: «Ну Попасную мы называем Европа!»

Называть подконтрольную Украине территорию «Европой» — популярная шутка среди жителей оккупированных территорий. Новоалександровка оккупирована никогда не была. В 2014-2018 годах она находилась в «серой зоне» — то есть между позициями украинской армии и боевиков. В 2018-м вооруженные силы Украины взяли село под контроль.

Однако Новоалександровка и сейчас находится в изоляции — к ней не ведет хоть сколько-нибудь нормальная дорога. Сюда не ходит никакой транспорт, не приезжает автомагазин. С 2014-го нет в селе и электричества.

Ограничения на въезд есть и в некоторых других прифронтовых селах и городках. Ситуация с полностью отсутствующей дорогой также не уникальна.

А вот долгое отсутствие электричества — ситуация единичная. Кроме Новоалександровки, такая же проблема есть еще в Опытном Донецкой области. Там без света живут более 30 человек.

Проблемы Новоалександровки решаются крайне медленно. Даже вопрос о ее административном переподчинении сельсовету, который находится на подконтрольной территории, решался почти два года после того, как украинские военные заняли село. Тогда же чиновники обещали решить вопрос с энергоснабжением. Обещают и сейчас.

«Если нам гарантируют, что там будет режим тишины для того, чтобы восстановить энергоснабжение, то мы все сделаем. Но пока что такой гарантии нам не дают, к сожалению», — говорит глава Луганской областной государственной администрации Сергей Гайдай.

Надежда на Красный Крест

«Живем летом, как собаки. Мясо купили — до вечера съели. Колбасу купили — до вечера съели. [Иначе] утром собаке отдадим», — описывает свою жизнь 57-летний Николай Николаевич.

Он рассказывает, что Красный Крест закупил для местных жителей солнечные батареи и дизельные генераторы. Первых хватает только на то, чтобы зарядить телефон. А для работы вторых нужно топливо, которое надо не только купить, но и еще принести в канистре из Попасной.

«Мы пытаемся им помогать, но наша помощь там ограничена, потому что экономическую деятельность там вести, учитывая правила безопасности, невозможно, — рассказывает пресс-секретарь Международного Комитета Красного Креста в Украине Александр Власенко. — Там невозможно стимулировать местное предпринимательство, стимулировать, чтобы люди обрабатывали землю, потому что это подвергает их опасности. Поэтому ограничиваемся тем, что ежемесячно перечисляем им на карточку финансовую помощь [каждому — отдельно]. Также в начале декабря мы завезли топливо, которым люди могли отапливать свои дома на протяжении холодного периода».

О Красном Кресте упоминают все местные жители. В отличие от местной или центральной властей, о существовании которых, кажется, здесь давно забыли.

Почему они остаются?

До войны в Новоалександровке жили более 100 человек. Сейчас осталось всего десять.

«Деревню не брошу! Кто за ней будет ухаживать?! Кто будет ремонтировать?! Я сам строитель. То крышу отремонтирую, то окна застеклю. Недавно тоже был [прилет] — отремонтировал!», — немного патетически отстаивает свое право жить на малой родине Владимир Алексеевич.

Но позже озвучивает еще одну причину:

«Я родную хату не бро-шу, чтоб не раз-гра-би-ли. Это если честно сказать. Я раз в “Европу” съездил за хлебом и меня разграбили!».

Его главные источники дохода — пособие от Красного Креста и доход от продажи яиц односельчанам.

У него три дочки, есть внуки и внучки. «Я богатенький буратино», — характеризует он себя. Но ни дочерей, ни внуков он не видел давно — у него просто нет средств, чтобы куда-то поехать. Они же не приезжают, потому что «наслушались обстрелов в четырнадцатом году, хватит!»

Похожая история и в случае Николая Николаевича — его дочь живет в Киеве, а сын в Батуми, в Грузии. Сам же он уезжать не собирается.

«Кто только меня не спросил, почему ты отсюда не уезжаешь, — возмущается мужчина. — Но вопрос риторический, бл… Ты мне дашь свое жилье, поменяешься со мной? Тут за сколько я могу продать свое жилье? Ноль. Ехать с протянутой рукой я не хочу».

«Я здесь родился, дом построил, чтоб жить на пенсии хорошо. Чтоб дети-внуки сюда приезжали. Я ни на что не жалуюсь, у меня все есть. Дайте только жить!», — добавляет он.

При поддержке «Медиасети».