Выборы в Румынии: как проевропейский мэр Бухареста победил ультраправых на президентских выборах

Выборы в Румынии

По материалу Новой Газеты Европа

18 мая 2025 года румыны выбрали нового президента — с перевесом в 7% победу одержал мэр Бухареста и проевропейский кандидат Никушор Дан. Он набрал 53,6% голосов, опередив лидера ультраправой партии AUR Джордже Симиона. Эта победа, как подчеркивает специальный корреспондент «Новой газеты Европа» Илья Азар в своём репортаже из Румынии, стала развязкой затяжного политического кризиса и отражением масштабной борьбы между демократическими институтами и антисистемными силами, в которой ключевую роль сыграли соцсети, популизм, российское влияние и усталость общества от политического истеблишмента.

Краткий пересказ репортажа Новой Газеты Европа из Бухареста:

Ультраправый прорыв и TikTok-феномен

Кризис начался в ноябре 2024 года, когда в первом туре президентских выборов сенсационно победил неизвестный широкой публике ультраправый кандидат Кэлин Джорджеску. Его победу аннулировал Конституционный суд, сославшись на иностранное вмешательство — в частности, активную кампанию в TikTok, которую связывали с российскими структурами. Джорджеску был позже арестован, а его участие в повторных выборах запрещено.

Однако это не остановило ультраправую волну. Во втором первом туре 4 мая 2025 года новый фаворит — Джордже Симион, глава партии AUR — получил уже 41%, развивая антиэлитный и националистический дискурс. Он публично поддержал Джорджеску и подхватил его электорат, включая аполитичные группы, консерваторов, противников вакцинации и традиционалистов.

Джордже Симион и Кэлин Джорджеску

Как выяснилось, TikTok стал главным инструментом политической мобилизации в Румынии. Здесь, в отличие от России или Молдовы, им пользуется почти половина населения — от подростков до пожилых. Причем именно эта платформа стала площадкой, через которую Джорджеску, а затем Симион, смогли обойти традиционные СМИ и институции, создавая «присутствие» в сознании миллионов пользователей.

Манипуляции, спецслужбы и Россия

Несмотря на то, что Джорджеску называют «созданием» румынских спецслужб, позже он, как полагают аналитики, вышел из-под контроля и стал инструментом более широких геополитических игр. Некоторые эксперты связывают его взлет с активностью российских троллей и финансированием кампании из непрозрачных источников.

Аналитик Оана Попеску-Замфир из GlobalFocus отмечает: отмена выборов была юридически обоснованной и необходимой для защиты демократии, учитывая манипуляции и недекларированные миллионы, потраченные на онлайн-продвижение Джорджеску. Однако критики указывают: реакция властей была запоздалой и плохо объяснённой — обществу не объяснили, что такое «астротурфинг», как работает цифровая пропаганда, и почему вмешательство было опасным.

Политолог Арманд Гошу, напротив, сомневается в наличии убедительных доказательств вмешательства России. Он утверждает, что за многими кампаниями ультраправых стоят не столько кремлевские кукловоды, сколько внутренние румынские элиты, использующие радикалов как инструмент давления и манипуляции.

Джордже Симион — фашист или прагматик?

Лидер AUR Джордже Симион старался сохранить имидж умеренного: он публично осуждал Россию как агрессора, избегал прямых нападок на ЕС и НАТО, но при этом распространял теории заговора, обещал дешёвое жильё и обвинял оппонентов в связях с иностранными агентами. Его стиль агрессивен и популистски театрален: от драк в парламенте до угроз оппонентам.

Эксперты разделились в оценке его истинной природы. Одна часть считает его продуктом внутренних разборок в спецслужбах и политическом «картеле», другая — «полезным идиотом», невольно играющим на руку Кремлю. Он точно не пророссийский в прямом смысле, но его победа, по мнению наблюдателей, привела бы к сворачиванию поддержки Украины, изоляции Румынии от ЕС и подрыву европейского курса.

Общество между ЕС и ностальгией по Чаушеску

Поддержка ультраправых объясняется не только внешними вмешательствами, но и глубинным социальным недовольством. Румыния остаётся одной из беднейших стран ЕС, уровень бедности превышает 27%, а доверие к политическим институтам — на минимуме. Люди устали от вечного правления коалиции социал-демократов и национал-либералов, многие избиратели голосуют протестно, а не по убеждениям.

Наблюдается и своеобразная «ностальгия по Чаушеску»: молодые люди, не пережившие диктатуру, говорят о бесплатных квартирах и стабильности — и, увы, воспринимают это всерьез. Именно они и стали главной аудиторией TikTok-кампаний Джорджеску и Симиона. Противостоять им сложно — старые методы агитации не работают, предвыборная реклама на улицах запрещена, и борьба за голоса переместилась в алгоритмы.

Победа Никушора: тихий технократ как символ надежды

Никушор Дан — бывший математик, городской активист и мэр Бухареста. Он начал свою политическую карьеру с борьбы за зелёные зоны и культурное наследие, и всегда держался в стороне от крупных партий. Его стиль — рациональный и скучный, но в условиях популистского безумия это стало преимуществом. Несмотря на отсутствие харизмы, поддержки крупных элит и провинциального ресурса, он смог объединить проевропейский электорат.

Никушор Дан

Даже либеральная партия USR, от которой на первых выборах шла Елена Ласкони, в итоге переключилась на поддержку Дана, признав его единственной реальной альтернативой ультраправым. На фоне агрессии и истерии его слоган «Честная Румыния» выглядел сдержанно, но искренне.

Орбанизация по-румынски: почему венгерский сценарий пугает либералов

Хотя имя премьер-министра Венгрии Виктора Орбана ни разу напрямую не прозвучало в официальной избирательной кампании, его тень неотступно преследует румынские выборы. Орбан — это политический шаблон, которого боятся в Бухаресте и на который оглядываются в ультраправой AUR. Его стратегия: пророческая риторика против «внешнего управления», «традиционные ценности», постоянный конфликт с Брюсселем и искусное использование соцсетей — идеально вписывается в контекст Симиона и Джорджеску.

Политолог Кристиан Пирвулеску прямо говорит: Симион — это румынский Орбан, но без харизмы, дипломатии и международного веса. Его партия AUR, как и венгерский ФИДЕС, выстроена на антисистемной, национал-консервативной риторике, где государство обещает «вернуть страну румынам», а Евросоюз превращается из партнёра в колонизатора.

Сходства не только идейные, но и институциональные. Как и Орбан, Симион демонстрирует искусство использования демократических процедур для подрыва самой демократии. Он отрицает либеральную повестку, обвиняет НПО в предательстве, предлагает «очистить страну от внешнего влияния», а свою агрессивную риторику прикрывает разговорами о «суверенитете» и «национальном возрождении». Даже отношение к войне в Украине — схожее: на словах осуждение агрессии, но на деле — критика поддержки Киева и заявления об ущербе для собственного народа.

Эксперты в репортаже Азара прямо называют происходящее «орбанизацией Румынии», и именно этот вектор рассматривается как наиболее реальная угроза европейскому будущему страны. Параллель с Венгрией особенно болезненна для румынской либеральной элиты, потому что Будапешт в последние годы стал символом отката от европейских ценностей: давления на суды, захвата СМИ, антииммигрантской истерии и откровенной заигрывания с Кремлем.

Но главное — в том, как общество это принимает. В Венгрии Орбан побеждает не потому, что у него нет оппонентов, а потому что усталость и цинизм сделали значительную часть общества глухой к рискам авторитаризма. В Румынии, как показывает Азар, эта стадия только начинается — и потому борьба за направление страны обостряется.

Если Симион и AUR продолжат укрепляться, то через несколько лет Румыния рискует повторить венгерскую траекторию: официально оставаясь в ЕС, фактически саботируя его ценности изнутри.

Неочевидная победа: как мобилизовалась проевропейская Румыния

Успеху Дана способствовали массовые мобилизационные усилия в последние недели перед вторым туром: проевропейский марш 9 мая, креативные кампании в соцсетях, неожиданная поддержка со стороны журналистов, активистов и даже военного корреспондента Раду Хоссу, получившего орден от Зеленского. Несмотря на тысячи угроз, Хоссу открыто выступил за Никушора, объяснив это необходимостью сохранить курс на ЕС и поддерживать Украину.

Сторонники Дана утверждали: речь идет не просто о выборе президента, а о выборе цивилизационного пути. В случае победы Симиона, как заявляли они, прекратилась бы транзитная помощь Украине, страна отдалилась бы от ЕС, а ультраправые получили бы карт-бланш на закручивание гаек.

Политическая элита разрывается между интересами и принципами

Правящая Социал-демократическая партия (PSD), чьё влияние слабеет, отказалась поддержать кого-либо из финалистов. Это вызвало раскол даже внутри самой партии. Сенатор Виктория Стойчу — одна из немногих, кто публично поддержал Дана, заявив, что «иногда интересы страны важнее партийной лояльности».

Однако большинство её коллег воздержались. Причины в том, что USR и Дан долгое время строили политический капитал на антагонизме с PSD, стигматизируя их электорат. В результате, проевропейские силы остались разделёнными, а ультраправые — едиными.

TikTok как поле битвы

Как подчёркивает Азар, TikTok стал не просто инструментом — он заменил собой агитацию, СМИ и даже политическую дискуссию. Партии создают сети взаимной лайковщины, чтобы повышать видимость постов. Именно туда переместилась борьба за умы, особенно в условиях полной утраты доверия к классическим институтам.

Символично, что митинг в поддержку Европы завершился песней «Insieme: 1992», победившей на Евровидении, — как будто Румыния вновь на историческом развилке между мечтой о Европе и кошмаром популистской реакции.

Заключение: Европа или пропасть?

Румыния, как и другие страны региона, сегодня балансирует на острие. Победа Дана — не победа идеологии, а результат широкой мобилизации против угрозы ультраправого реванша. Но угрозы никуда не исчезли. Экономический кризис, усталость от элит, популистские нарративы и влияние TikTok продолжают питать почву для нового витка радикализма.

Как подытоживает одна из героинь репортажа, румынка Криста, участвующая в проевропейском марше:

— Мы здесь, потому что не хотим обратно — ни в Советский Союз, ни в Чаушеску, ни в Путина. Но если мы не убедим других — всё может повториться.

exchange