Возвращение из изгнания

Отар Ацкурели (фото)

Народ, именуемый турками-месхетинцами или по терминологии, принятой в Грузии — месхетинцами-мусульманами (либо «депортированными месхетинцами»), исторически проживал на территории региона Месхети в Южной Грузии. В ноябре 1944 года, по распоряжению Сталина, 120 тысяч месхетинцев-мусульман были высланы из Грузии в центральную Азию.

Несмотря на то, что после смерти Сталина в СССР начался процесс репатриации и реабилитации репрессированных народов, месхетинцев он не коснулся. В 80-е годы часть из них — те, кто жил в Узбекистане — вновь стали жертвами гонений и погромов на этнической почве. Многие из них тогда выехали в Россию, многие уехали в Азербайджан и другие страны. Сейчас большая часть месхетинцев разбросана по разным странам бывшего СССР, часть из них эмигрировала в Турцию и в США.Однако везде, где бы они не проживали сегодня, месхетинцы чувствуют себя чужими.

Депортация

В поселке Абастумани у дороги стоит двухэтажный дом с железными воротами. Во дворе лежат стройматериалы, на окнах второго этажа – полиэтиленовая пленка. Слышно звук станка – Алихан Курадзе обрабатывает доски, из которых собирается делать двери. Ему 81 год и всего несколько лет, как он начал новую жизнь. Постепенно обустраивает дом.

Дедушке Али — так называют его в селе — было всего семь лет, когда его вместе с односельчанами посадили в товарный вагон и увезли далеко от родины. В родные края он вернулся только шесть лет назад, в возрасте 75 лет.

Курадзе отрывочно помнит события той ноябрьской ночи 1944 года: “Нас посадили в грузовики, женщины плакали. Повезли на железную дорогу, загнали в товарные вагоны. Ехали мы 25 дней. Было очень тесно, не было еды. В нашем вагоне по дороге умерли несколько человек. Нас привезли в Узбекистан и расселили по разным областям”. Семью Алихана отправили в Ферганскую область.

“Там, куда нас привезли, была жестокая зима. Есть было нечего, вода не годилась. Люди отравлялись и умирали. Так умер мой дед. Некоторое время спустя в качестве компенсации нам выдали одну корову”.

Алихан Курадзе провел в Ферганской области 18 лет.

“Как-то в школе спросили – какой ты национальности? Я не знал, кто я. Ответил – кавказец. Они сказали, мол, что за нация такая — кавказец? Кавказ большой. Когда я пришел домой, спросил у матери – мама, какой мы национальности? Она сказала, что мы были грузинами, а стали мусульманами. Я сам тогда не понимал, так ли это на самом деле. Вот с этого момента я себя считаю грузином”, — рассказывает Алихан.

Доказывать и выяснять свое происхождение и национальность ему пришлось еще не раз.

История 94-летнего Сейфата Дурсунова повторяет судьбу тысяч его соплеменников. Он вернулся в Грузию в возрасте 88 лет. Сейчас живет в поселке Вале. Недавно сломал ногу и прикован к постели.

“У нас не было права даже пойти из одной деревни в другую. 14 лет безвыездно я прожил в одной узбекской деревне. Каждый месяц мы расписывались, что на самом деле находимся здесь и никуда не выезжали”, — рассказывает Сейфат.

До депортации он жил в селе Уткисубани Адигенского района. Ему в ту ночь было 19 лет и он все отлично помнит.

“Была осень. Солдаты приехали, помогали нам собирать урожай. Я немного знал русский и все свое время проводил с ними. Но они ничего мне не говорили. В одну ночь нас разбудили… Все осталось там – урожай, 14 коров, большой двухэтажный дом”.

Он рассказывает о жизни в Узбекистане: “Местные боялись нас, думали, что мы людоеды. Но потом мы привыкли друг к другу, ходили в гости, приглашали друг друга на свадьбы. У них были смешные свадьбы – все время танцевали, пели и очень много ели”.

Однако Узбекистан оказался для большей части мусульман-месхетинцев лишь временным пристанищем. В 80-е годы, когда там произошли погромы на национальной почве, месхетинцы вновь стали жертвами гонений. В этот раз они нашли приют в Азербайджане и южных регионах России.

Возвращение в Грузию для многих оставалось мечтой. Алихан и Сейфат несколько раз меняли место жительства. Сначала оба поселились в Азербайджане. В скитаниях Алихан потерял одного из сыновей. “Мы шли пешком через Муганскую пустыню. В пути мой брат заболел и умер”, — говорит дочь Алихана Гуло, которая сейчас живет с отцом. Оба, Алихан и Сейфат, говорят что все время думали о возвращении домой.

В семьях Дурсуновых и Курадзе все члены семьи разной национальности – их национальность записывали в соответствии с тем, в какой стране они родились. По нескольким странам разбросаны и могилы их родителей и родственников.

“В Азербайджане жилось намного лучше. Но это все-таки не была моя родина. У меня не было родины. В армии спросили – какой ты национальности? Я боялся насмешек и сказал, что азербайджанец. Они не поверили, мол, не похож. Тогда я сказал, что турок. Нет, сказали, по-турецки ты неправильно говоришь. Никто нигде не принимал нас, не считал своими”, — рассказывает Алихан Курадзе.

Возвращение

Возвращаться в Грузию мусульмане-месхетинцы начали еще в конце 80-х годов, когда Советский Союз находился уже на грани распада. Алихан Курадзе был одним из первых вернувшихся.

Сначала он поселился в Озургетском районе в Западной Грузии, а в 1989 году попытался вернуться на историческую родину – в регион Самцхе-Джавахети, но местные жители его прогнали.

“Был май, все время шел дождь. Вместе с семьей мы жили в палатке. Там мы выдержали всего 30 дней. В один день на нас напали и разгромили нашу палатку. Они говорили нам – зачем вы вернулись, что вы тут потеряли? Они не верили, что здесь – наши корни”, — вспоминает Алихан.

“Но отец не успокаивался. Сколько я себя помню, все время ездил в Москву и Тбилиси, пытался получить разрешение на возвращение”, — говорит Гуло Курадзе.

Также как и сотни других месхетинцев, многие годы добивался возвращения и Сейфат Дурсунов: “Мы ходили по инстанциям, нам говорили – потерпите, придет время”.

Процесс сдвинулся с мертвой точки на начале 2000-х. В 1999 году при вступлении в Совет Европы Грузия взяла на себя обязательство репатриации месхетинцев-мусульман. Были сделаны и конкретные шаги – несмотря на сопротивление части общественности, в 2007 году был принят закон о репатриации.

Противники возвращения месхетинцев-мусульман приводили довод о том, что страна не в состоянии их финансово обеспечить, а также видели проблему в их вероисповедании и говорили, что возвращение мусульман вызовет конфликт с местными жителями-христианами.

В то же время, разбросанные по разным странами месхетинцы начали самовольно возвращаться на родину. В первый раз в Грузию, в город Гори, без всякого разрешения приехал и Сейфат Дурсунов. Он надеялся, что власти предоставят ему жилье, но так не случилось, поэтому вскоре он вернулся в Азербайджан.

Во второй раз Дурсуновы приехали в 2005 году – уже прямо в Самцхе-Джавахети, надеясь только на себя. Продали дом в Азербайджане и начали строительство нового в Вале. С тех пор прошло двенадцать лет. Во дворе дома по-прежнему лежит песок для строительных работ. Финансами помогают дети, которые проживают в Турции и Азербайджане. Сейфат живет в доме с дочерью и 24-летней внучкой Джамилей.

После первой неудачной попытки, вернулся на родину в 2011 году и Алихан Курадзе. Он говорит, что с 1989 года многое изменилось. И Дурсуновы, и Курадзе говорят, что с течением времени поменялось и отношение к ним местных.

“Местные уже другие, они намного больше о нас знают. Уже не проявляют враждебности. Но для них мы все равно чужаки, они называют нас татарами”, — говорит Алихан.

Борьба за права

Спустя десять лет после принятия закона о репатриации у части месхетинцев-мусульман до сих пор нет статуса репатрианта. Еще меньше людей получили гражданство, что значительно усложняет их жизнь в Грузии.

Как лица без гражданства они не могут воспользоваться программой всеобщего здравоохранения. “У них нет социально-экономических гарантий, проблемой остаются вопросы, связанные с имуществом”, — говорится в отчете Народного защитника Грузии за 2015 год.

Сейфат Дурсунов не один раз получил отказ на получение гражданства. Гражданства нет и у 24-летней Джамили, которая учится на подготовительном факультете Самцхе-Джавахетского университета и собирается учиться на факультете бизнес-администрирования.

Официальная статистика такова: всего за статусом репатрианта обратился 5841 человек. Отсюда статус получили 1998 человек. 494 из них имеют статус условного гражданства – это означает, что их грузинское гражданство вступит в силу в тот момента, когда они откажутся от гражданства другого государства.

Представители правительства объясняют, что главная причина отказов в гражданстве и статусе – отсутствие необходимых документов.

В Самцхе-Джавахети сегодня проживает до 50 семей депортированных месхетинцев. Из них 20 семей живут на товарной станции в Ахалцихе. Остальные – в Вале, Адигени и Абастумани.

Большая часть из них самостоятельно вернулись в Грузию, купили дома за свой счет и живут за счет сельского хозяйства, которое ведут на маленьких участках вокруг дома, где выращивают овощи и фрукты. Большинство из них общается на русском языке, грузинский знает только молодежь.

Руководитель организации “Толерант” Цира Месхишвили многие годы занимается проблемами месхетинцев-мусульман. Она говорит, что власти Грузии на самом деле формально выполнили все взятые на себя обязательства.

“Однако ведь существуют еще и моральные и социальные обязательства – возвращающиеся сюда ведь должны жить достойно? Об этом закон ничего не говорит, а государство ничего не делает. Если бы у них было гражданство, многие проблемы они могли бы решить сами”, — говорит она.