Бежавшие от войны украинцы в Грузии. Как их приютила страна и какие у них планы

Украинцы в Грузии

У моей жены 21 февраля день рождения и мы решили отметить его в Грузии. Мы собирались поехать в Гудаури, уже даже забронировали гостиницу, собрались в путь, и вдруг в 7 часов утра 24 февраля зазвонил телефон – в Украине война. Мы экстренно уехали в Грузию, но теперь уже совсем не для того, чтобы отметить день рождения.

С первой минуты все старались нам помочь. На первые полтора месяца нам дали бесплатное жилье в гостиницах.

Я с самого начала решил, что должен начать работать. Связался с волонтерами, они поделились информацией в социальных сетях и в тот же день мне позвонили из одной из частных клиник. Меня позвали на собеседование.

Мы с женой стоматологи. Мы никогда не думали о переезде в другую страну. Я и представить себе не мог, что мне придется работать в чужой стране, но жизнь бывает неожиданной. Сегодня мы не знаем, когда вернемся домой, поэтому надо продолжать жить там, где мы есть.

И, к счастью, мы в Грузии. Я пошел на собеседование и меня сразу взяли. К сожалению, вакансии для моей жены не было.

На улице было много снега. Я добирался до работы так. Сначала на 34 автобусе в Цхнети, потом на метро, ​​наконец, снова автобус до Глдани. Были дни, когда пациентов вообще не было, но я все равно ходил, каждый день. Персонал помогал мне максимально — влиться в коллектив, начать работать на новом месте было довольно просто благодаря коллегам.

Тем временем через неделю после моего трудоустройства, мы узнали, что ждем ребенка. С тех пор я работаю с еще большим энтузиазмом.

Вскоре появился шанс, мы переехали ближе к центру города, в гостиницу «Ибис». Оттуда было легче добираться до работы, однако вскоре нас снова перевели — на этот раз в «Бомонд Гарден» в Дигоми.

Это уже наш шестой отель в Грузии. Кажется, мы останемся здесь надолго и рады этому.

---

• «Выстрелы в затылок» — расследование вины России в массовых убийствах в Украине. Фото
• «Нет политической воли». Присоединилась ли Грузия к санкциям против России?
• Не враги. Как встречает Грузия эмигрантов из России и Беларуси
• «Вы хотите войны?!» Кто и почему спекулирует на страхе войны в Грузии? Мнения

---

Моя жена на четвертом месяце беременности. Я хожу на работу каждый день, и у меня много друзей в команде. Много гуляю по вечерам — за два месяца прошел 624 километра.

Мои родители до сих пор в Украине. Каждый день вокруг них стрельба, но они не уезжают. Я тоже не могу поехать к ним — как взять беременную жену на войну.

Огромное счастье, что мы прибыли сюда, где живут наши братья. Нас здесь все понимают, понимают до конца, и я рад, что наш ребенок родится в Грузии.

Наталья Балабас, 46 лет
Мариуполь

24 февраля я должна была лететь в Стамбул путешествовать с друзьями. В 23 часа накануне мы еще готовились: ходили по магазинам, собирали багаж. Мы понятия не имели, что произойдет через несколько часов.

Обычно такое происходило, когда друг будил меня, чтобы сказать об обстрелах. В Мариуполе уже восемь лет идет война. Стреляют уже восемь лет, так что паники у нас не было.

Однако где-то через пять дней стало понятно, что это совсем другая история.

Были такие обстрелы, что мы не могли выйти на улицу. Мы не включали свет во время комендантского часа. Мы закрыли окна мешками и досками.

Наш дом — старое здание, вернее, было. Немецкие военнопленные построили его 70 лет назад. Поскольку одна война уже была, я думала, что переживу и эту.

До того, как у нас был газ, я ставила на плиту котел, полный воды, и так отапливала комнату. Потом снаряд попал в наш дом и разрушил газовые трубы. Потом мы рубили деревья, собирали доски и ими отапливали дом. С каждым днем ​​война подходила к нам все ближе и ближе. Еда у нас кончалась, магазины были пусты. Весь район готовил еду в одной большой кастрюле. Нас было семеро — я, муж, трое наших детей, мама и подруга дочери Настя.

8 марта было спокойно, я хорошо помню. Думала о том, что это такой подарок в честь праздника. А затем наступило 9 марта. Снаряд попал в здание рядом с нами и оно загорелось. Весь дом трясся.

Соседнее здание было целиком в огне. Подъезды горели по очереди.

В 18 лет у подруги моего сына сгорел дом, стоявший прямо через дорогу. Мы стояли вместе и смотрели, как он горит.

На следующий день на наш дом упала мина, мы были в подвале. Несколько минут я ничего не слышала и не видела. Потом выбежала наружу. Сын моей сестры лежит на земле и кровь льется из его горла водопадом. Моя сестра сверху и пытается остановить кровотечение руками.

Я вижу своего мужа, полностью окровавленного. Я также нахожу своего сына Костю лежащим, пальцы его болтаются, лицо все в крови. Второй ребенок, Вова, тоже травмирован.

Помещаем раненых в машину. За руль сел сосед, он тоже был ранен. Они стреляют без остановки. Я не знаю, как мы попали в больницу.

Хирурга в больнице не было. Не было ни воды, ни лекарств. Никто не мог помыть руки.

Мой муж и сын выжили. Мой племянник умер еще до того, как мы добрались до больницы. Это была самая страшная ночь в моей жизни. Бомбы падали беспрерывно.

На следующее утро я сразу же посадила раненых мужа и сына в одну машину, посадила маму в другую машину, и мы уехали все вместе. У моей машины была проколота шина, окна разбиты, но я все равно ехала. Моя сестра не уехала, не смогла оставить тела своего сына.

Не было ни домов, ни людей, стоящих на дороге. Я добралась до маленькой деревни, чтобы поменять шину, и тем временем не могла найти машину моего мужа. Там стояла машина скорой помощи. Мне сказали, что раненых увезли и теперь я никого не смогу найти.

Я три дня искала мужа и детей и наконец нашла их в двух разных больницах.

Их жизни не были в опасности, но Костя не мог видеть и даже не чувствовал своих пальцев. Вова не мог ходить. Я поняла, что надо уходить отсюда и связываться с волонтерами в Грузии. Мы уехали в Ростов и прибыли в Грузию 10 апреля.

Волонтеры сразу отвезли нас в гостиницу. У нас была одна комната, и мы всемером спали там. Потом появился мужчина, который отвел нас в свой частный дом в Ведзиси.

Костя перенес операцию. Осколок еще не видно невооруженным глазом, но впереди еще одна операция. Рука также нуждается в операции. Вове лучше, он начал ходить. Мой муж полностью выздоровел.

Мы с мужем работали во дворе, пытались помочь. Когда наши хозяева увидели, что мы хотим работать, они предложили нам работу в их частной гостинице в Капровани.

Мы с мужем уже месяц работаем в отеле. Готовлю, убираю, стираю, пеку хлеб. Мой муж работает на стройке. Мы делаем, что можем. Дети и мать в Тбилиси, в Ведзиси.

Мы собираемся поехать в Канаду. Нам придется переехать в Тбилиси, чтобы решить проблемы с документами, и, надеюсь, мы найдем там работу. Я не могу сидеть без дела.

Я не хочу оглядываться назад. Я жила в огромном доме, от которого сейчас остались одни руины.

Дом моей сестры тоже был полностью разрушен. Сама она сейчас в России, не приедет. Жду возможности попасть в город, чтобы найти и похоронить тело моего племянника.

Мы больше не плачем. У нас больше нет слёз. Сейчас мы просто смотрим в будущее.

Дарья Скибирская, 37 лет
Запорожье

24 февраля на нас напала Российская Федерация и изменила все наши жизненные планы.

Я не собиралась уезжать. Я осталась дома и пошла добровольцем. Постепенно линия фронта подходила к нам все ближе и ближе.

Алине, моей дочери, пять лет. Я поняла, что ребенок ужасно напряжен и на всю жизнь запомнит все здесь увиденное.

У меня есть друзья и родственники в Батуми, поэтому я решила уехать туда. Сначала мы прибыли во Львов, потом переехали в Польшу и оттуда уже попали в Кутаиси.

Мы приехали 8 марта. Друзья приютили нас. Потом волонтеры предложили нам бесплатное жилье, но отопления не было. У меня даже не было денег, чтобы купить обогреватель. Но даже если бы я купила его, все равно было бы холодно.

Мы отказались от этого отеля и остановились у друзей. Мы до сих пор живем с ними. Нам очень трудно найти квартиру.

Цены резко выросли. Мне тоже было трудно найти работу. Нам предлагали 20 или 30 лари [$7-10] за весь день работы.

Однако волонтеры нам очень помогли. Нам привезли одежду, нашли для Алины бесплатный садик, отвели на курсы рисования, отвели в дельфинарий. Нам очень помогли грузинская и армянская церкви.

Внезапно появился шанс на работу. Ресторану нужен был официант. Я пошла, и меня взяли, но сначала надо пройти стажировку.

Очень сложно. Раньше я работала в банке, а теперь поняла, как сложно быть официантом. 17 часов в сутки нон-стоп на высоких каблуках, ходьба туда-сюда, еда, посуда… Это очень трудно.

Зарплаты не хватает даже на аренду квартиры, поэтому мы по-прежнему у друзей. Мы живем в двух комнатах по семь человек, но на данный момент у нас нет другого выбора.

Алине нравится это место. Она изучает грузинский алфавит в саду. Я часто с восхищением читаю грузинские стихи.

В детском саду много русскоязычных детей и воспитатели говорят по-русски. Алина чувствует себя здесь хорошо.

Я медленно привыкаю к ​​этому. Это странное чувство, когда ты в вынужденном отъезде. Кажется, я выхожу из стресса, но я понятия не имею, что будет завтра.

Екатерина Лачко, 32 года
Богдановка, Запорожье

24-го со всех сторон началась стрельба. На дом обрушились ракеты.

Мой муж — вынужденный переселенец из Сухума. Ему было 11 лет, когда семья уехала и укрылась в Украине. Он очень хорошо все помнит. Они уехали поздно и оказались в эпицентре войны. Здесь все началось с нуля.

Началась война или нет, но все травмы вернулись. Муж жутко нервничал. Он сказал, что мы должны сейчас же уезжать, дети не должны видеть того же, что и он. Мы уехали 3 марта.

У нас пятеро детей: четыре, шесть, восемь, двенадцать и пятнадцать лет. Вообще-то нас еще больше: нас семеро и еще сестра мужа, брат, мама и двое их детей. Короче, всего 12. Мы все вместе уехали.

Мне было 16, когда мы с мужем познакомились, а в 17 у меня уже был мой первый сын. Мы только что закончили ремонт, купили новую мебель и, казалось, только все обустроили. И вот бросили все и ушли.

Приехали в город на машине знакомых. Повезло и с водителем «маршрутки». Сначала нас повезли на станцию.

Нам и здесь повезло — мы оказались в последнем поезде во Львов. После нас людям уже приходилось ждать сутками.

Во Львове было ужасно. Дождь, холод и переполненный вокзал. Я держала детей, боялась, что потеряю кого-то из них. Я искала волонтеров.

На польский поезд была бесконечная очередь. Там стояли около тысячи человек, и нас было 12.

Я встретила одного из волонтеров. «У меня семеро детей, младшему три года, помогите мне», — сказала я. «Вы должны либо купить билеты на автобус, либо встать в очередь на поезд. Я не могу помочь вам с чем-либо еще», — услышала я в ответ.

Мы сидели в очереди. Внезапно я вижу, как этот парень бежит к нам: «Как я могу оставить вас с таким количеством детей». Он схватил нас за руку и повел к поезду в обход.

Мужа не пустили в поезд. Мужчинам пришлось ехать отдельным поездом. Дети плачут. Я знала, что никуда не поеду без мужа. Объясняю контролеру, что мой муж гражданин Грузии и может покинуть страну. «В таком случае вам придется ждать поезда для иностранных граждан», — отвечают.

Мы ждали этого поезда шесть часов. Волонтеры принесли горячий чай и орехи.

Потом мы прибыли в Польшу. Это было чудо — мы встретили людей с игрушками, едой и сладостями. Я почувствовала невероятную поддержку со стороны поляков.

И тут начались основные неприятности. Выяснилось, что у меня в паспорте не прописан пятый ребенок и даже если я куплю билет, его не пустят.

Я пошла в посольство Украины — они не смогли мне помочь: «Никто не сможет зарегистрировать вашего ребенка как минимум в ближайшие полгода».

Я вышла на улицу и разрыдалась. В этот момент ко мне подошел поляк. «Могу я чем-нибудь помочь?», — спросил он. Я рассказала свою историю.

Не знаю, что он сделал — обошел все посольства и консульства и, наконец, Грузия разрешила мне лететь со всеми пятью детьми.

Он еще и сэкономил нам деньги на билеты. Он позвонил своим друзьям, и все они скинулись на 1000 долларов — столько стоили «детские» билеты.

Этот человек, вероятно, был послан нам как подарок от Бога. Я буду благодарна ему всю жизнь.

Мы прибыли в Тбилиси. Совершенно незнакомые люди доставили нас прямо из аэропорта к себе домой. Потом мы нашли гостиницу и с тех пор живем здесь, в гостинице «Престиж».

Вскоре я спросила администратора, есть ли у них вакансия. Менее чем через час меня и сестру мужа пригласили на работу. Один день мы работаем в ресторане, на следующий день моем посуду.

Главное, чтобы была крыша надо головой. Мы больше ни на что не жалуемся. Грузия нам очень помогает — живем в гостинице бесплатно. Мы здоровы, мы можем работать и сделаем все, что в наших силах.

Мы в этом отеле до 10 июня. Потом не знаем, что будет. Мы ищем квартиру в аренду, но это очень дорого. Цены начинаются от 600 долларов. Где взять столько денег?

Но дети хотят свой дом. Каждый день меня спрашивают: «Мама, когда у нас будет свой дом?».

Ольга Карпенко, 59 лет
Харьков

24 февраля в 5 часов 13 минут я услышал звук взрыва. Это было далеко, но мы прекрасно все поняли. Мой сын с криком ворвался в комнату, началась война.

Мы знали, что война вот-вот начнется, но никто не мог представить, что произойдет.

Мы с сыном и внучкой сразу пошли в подвал. Мы прятались там три дня. Сын не выдержал — пришлось уезжать. Уехала в Польшу с ребенком.

Я не собиралась. У меня пожилые родители, и я не хотела уезжать. Потом, в первых числах марта, военный самолет пролетел совсем рядом с нами, и начались страшные взрывы.

Это была последняя капля. Я очень испугалась, дети умоляли меня уехать. Я взяла нашего кота, и мы поехали. Я не могла взять ничего другого. Мы с котом вместе жили, его зовут Кузя.

Я приехала в Польшу с сыном. С помощью волонтеров мы нашли замечательного человека — Мартину, которая безвозмездно разрешила нам жить в своей квартире.

Но мы не могли оставаться там долго. Мы не знали языка, и нам было очень трудно найти работу.

Моя старшая дочь давно живет в Батуми. Мы решили поехать с сыном в Батуми.

Поляки и грузины действительно наши братья.

Сделали ремонт, покрасили стены и обустроились. Мы помогаем моей старшей дочке в баре, где она работает.

По профессии я детский массажист. Мы выложили информацию в соцсети, и я уже приступила к работе. У меня пока двое пациентов — шести и девяти месяцев.

В Батуми много русскоязычных: украинцы, белорусы, русские. Одна из семей, с которыми я работаю, из Санкт-Петербурга, но они с нами, они поддерживают Украину. Иначе я бы не смогла с ними работать.

Теперь мы все вместе здесь. Мои родители тоже приехали. Наш кот тоже здесь.

Я всегда мечтала жить рядом с морем. Теперь как будто эта мечта сбылась. Море в 200 метрах от нашего дома, но я не чувствую счастья.

Все стараются помочь нам и поддержать нас. Мы, в свою очередь, пытаемся продолжать жить.

Украинцы в Грузии