Антитеррористическая операция в Тбилиси оставила много вопросов
Спецоперация, проведенная 22 ноября, поставила Грузию перед новой реальностью.
Если до сих пор за войной между правоохранителями и террористами — в Париже, Лондоне, Вашингтоне — мы наблюдали издалека, то теперь она развернулась здесь, на наших глазах, на соседней улице.
Общественность все еще не в курсе деталей подготовки, планирования и проведения спецоперации. Руководившая ей cлужба государственной безопасности (СГБ) предоставляет лишь дозированную информацию.
Но даже та часть операции, которую видела вся Грузия, позволяет сделать несколько важных выводов.
Смогли ли мы избежать страха и паники?
Однозначно можно сказать, что мы не смогли справиться с паникой и страхом. Это произошло из-за проваленной должностными лицами стратегической коммуникации.
Высокопоставленные лица решили вообще не давать оценок до завершения спецоперации. Общение с прессой представителей СГБ длительностью в несколько секунд не то, что опровергало слухи и распространявшиеся в обществе спекуляции, но даже наоборот – еще больше их провоцировало.
Стратегическая коммуникация не подразумевает контактов только с прессой и откровенного повествования о деталях. В первую очередь, она подразумевает хорошо проработанный посыл (нарратив) обществу. Например, это могли быть вполне стандартные фразы — «все под контролем», «все идет в соответствии с разработанным нами планом» и т.п. Таких фраз вчера мы не услышали. Поэтому образовавшийся вакуум на свой лад использовали медиа и другие акторы.
Как работали медиа?
Освещение антитеррористической операции – непростое дело. Тем более, когда нет опыта.
Сегодня проблема освещения терроризма стоит перед всем медиасообществом. Поэтому для журналистов проводятся специальные тренинги, помогающие сохранять хладнокровие и профессиональные навыки в кризисных ситуациях.
Естественно, первыми новости мы должны узнавать из прессы – журналисты должны быть максимально оперативными и эксклюзивными. При этом общество имеет право иметь реальное представление о том, что именно происходит.
Зачастую при освещении террористического акта журналисты не справляются с задачей сохранения баланса. Стирается грань между главным назначением медиа — информационным обеспечением населения — и этикой. Поэтому пресса в таких ситуациях нередко начинает играть негативную роль.
Естественно, мы не диктуем журналистам, как освещать тот или иной вопрос, хотя, исходя из общественного интереса, необходимо придерживаться воображаемой середины. Представители медиа должны разъяснить, что распространенная ими информация может усугубить этническое или религиозное противостояние, прилепить некий ярлык на определенную часть общества или отдельных людей.
Ярлыки и стереотипы
Отсутствие необходиой в такой ситуации коммуникации властей и общества обнажило другие важные проблемы. Несколько телевизионных сюжетов и интервью с местными жителями обозначили связь происходящего с Панкисским ущельем. (Хозяин квартиры, где находились правонарушители, житель Панкисского ущелья и т.д.)
Появившимся в нашем обществе мифам и стереотипам, связанным с Панкисским ущельем, не видно конца. Небрежность медиа привела к тому, что увеличилось количество людей, отзывающихся о Панкисском ущелье в негативном ключе. Легко представить, под каким давлением, испытывая даже некое чувство вины, приходится жить жителям ущелья, из которого создана «икона врага».
Кто может использовать события 22 ноября?
В последнее время в Грузии ультраправые националистические и популистские группы часто апеллируют к ослаблению безопасности Грузии ввиду «нашествия» иностранцев. Не исключено, что события 22 ноября придадут радикалам дополнительную энергию и пополнят ряды их сторонников.
К их популистскому требованию максимально сократить возможности пребывания иностранцев в Грузии, может добавиться еще одно в виде гипотетического вопроса: «Хотите, чтобы подобные (террористические) случаи участились?»
Еще один важный актор, способный использовать произошедшее в собственных интересах, — Россия. А именно:
а) Россия произошедшее эффективно использует против Грузии в своей пропаганде. На международной арене Кремль то и дело утверждает, что Грузия является транзитной страной для терроризма. Вчерашние события пригодятся России в качестве убедительного аргумента.
б) Кремль также обнаружил, что в Грузии легко посеять панику и страх., и для нанесения политического ущерба государственной системе достаточно спровоцировать небольшой кризис.
Вопросы, получить ответы на которые у общества есть легитимное право
Для завершения следствия и окончательных выводов, возможно, понадобится несколько месяцев. Хотя есть вопросы, ответы на которые общество должно получить в ближайшее время:
а) с кем имеем дело? С представителями какой именно группы и с какой целью они находились в Грузии? Собирались ли они как-то действовать в Грузии или планировали перебраться в другую страну?
б) была ли проведена спецоперация в полном соответствии с законодательством Грузии? Был ли создан оперативный штаб? Почему журналистам не была предоставлена инструкция — как действовать, чтобы не оказаться в зоне, представляющей угрозу для жизни?
Важно, чтобы власть Грузии осознало необходимость своевременной коммуникации с обществом. Стратегическая коммуникация, в первую очередь, необходима во время кризиса, а не по его завершению. Если должностные лица не используют информационное поле для своих посылов и предоставления объективной картины, то это всегда будут делать другие акторы, но в собственных интересах.
Гиоргий Гогуадзе – заместитель директора Центра безопасности и развития Грузии.
