Абхазии нужны праведники
Что наблюдаю в блогосфере в контексте нынешнего состояния абхазского общества — оно ищет мессию.
Для этого дежурно лягают власть. Можно пройтись и по всяким общественным институтам, будь это Совет старейшин или Общественная палата — на которых, тщательно умыв руки, почему-то возложили исключительную ответственность за нравственное состояние общества.
Все для того, чтобы опять искать праведников. Ну то есть тех, кто может вывести из тупика.
• “Мой прадед Селыку Хашиг был мусульманином” – религиозный оазис в Абхазии
• Чем Абхазия отличается от Швейцарии?
• Ни шпал, ни рельсов, ни денег — как Абхазия избавляется от сомнительного долга перед Россией
Естественно, вначале пришли к неутешительному выводу: и состав этих представительных органов не тот, да и не так, как говорил Ельцин, сели. И вообще не тем, чем нужно, занимаются.
Затем попытались собрать свою «команду мечты». Тут выяснилось, что усадить за круглый стол абхазского Ареопага некого. Выбор нулевой — или почти близок к этому.
Праведники, конечно, есть в абхазском обществе, и слава богу. Однако в нынешней системе координат их никак не разглядеть, даже через лупу. Взор все время упирается в железобетонную стену самоназначенцев.
Тут на днях один высокопоставленный чиновник из окружения президента жаловался в приватной беседе — мол, в канцелярии главы государства накопилась целая кипа письменных ходатайств о награждении всякого рода деятелей государственными наградами. Пустить в утиль не получается – замучили толкачи.
И я так понял: когда президенту о какой-либо персоне со всех сторон сообщают — он какую-то кипу бумаг про награды подписывает. Естественно, в надежде, что от него отстанут.
Но здесь его психологические расчеты явно хромают. Орден на груди у условного соседа или коллеги по цеху — это лучшая мотивация начать осаждать президентскую администрацию с еще большей энергией.
И исходя из того, что раздача выпрошенных наград происходит все чаще — того гляди, бесконечная вереница ходоков вынудит президента подписывать наградные листы в ежедневном режиме.
В этой ситуации есть единственный плюс — в депрессивном городке Ткуарчале есть завод, который на годы вперед обеспечен гарантированным правительственным заказом на изготовление государственных наград. В советские времена это предприятие работало на оборонку — а теперь исключительно на удовлетворение абхазской гордыни.
Увы, иногда и физическая смерть не способна остановить этот процесс. Даже если человек при жизни не помышлял быть отлитым в бронзе, да и в общем-то прожил жизнь обычную и звезд с неба не хватал – не факт, что родственники забудут о нем.
На этот случай есть улицы и школы, детские сады и площадки, скверы и стадионы. Обязательно найдут, как увековечить. Это правительственная комиссия по увековечиванию памяти великого писателя и гуманиста Фазиля Искандера до бесконечности будет искать улицу в Сухуме, чтобы дать ей имя самого известного абхаза. А эти быстренько найдут.
Если кто не обратил внимание – нынешнее количество сухумских улиц заметно возросло. Город по размерам все тот же, даже немного по своим окраинам скукожился. А вот улиц стало больше.
Разгадка чрезвычайно проста – улицы стали дробить, видимо, чтобы дать им больше имен.
Я все надеюсь, что когда все улицы и переулки станут персонифицированы — очередь дойдет до заводов и фабрик. И тогда, может быть, их даже восстановят. А то как-то не слишком презентабельно будет выглядеть — называть именем усопшего директора раскуроченное под ноль предприятие. Получается какой-то неприкрытый намек: жизнь положил, чтобы раскурочить предприятие.
Надеюсь, родне, ради благополучия которой и надорвался директор, перед людьми будет стыдно. И родня восстановит предприятие, чтобы не омрачать имя своего предка.
А когда сдаст объект под ключ — может, придет к мысли, что вся эта возня с бронзовением и ломаного гроша не стоит.
Я вот уверен — люди сами скажут за тебя, ты только сей разумное, доброе, вечное. И вот тогда у нас вновь появятся праведники. Не самоназначенцы, а действительно уважаемые люди, способные не дать обществу утонуть в грязи.
