Шоу вместо борьбы за власть в Армении
Оппозиция Армении с 13 апреля начала круглосуточные акции протеста, организовывая в Ереване митинги, шествия против продолжения власти бывшего президента Сержа Саргсяна.
Этому предшествовала инициатива «Мой шаг». Две недели назад лидер партии «Гражданский договор», депутат Никол Пашинян вместе со своими сторонниками совершил пеший тур, пройдя 300 тысяч шагов от Гюмри до площади Свободы в Ереване, призывая присоединиться к борьбе против выдвижения кандидатуры Сержа Саргсяна на пост премьер-министра страны.
Параллельно в Ереване инициативная группа «Отвергни Сержа» и фронт «Во имя государства Армения» организовывали автопробеги и другие акции гражданского неповиновения.
14 апреля активисты протестного движения вторглись в здание Общественного радио Армении, требуя прямого эфира.
Смысл всех этих акций – вывести на улицы как можно больше людей, чтобы 17 апреля окружить здание парламента, где будут проходить выборы премьер-министра, и не позволить депутатам проголосовать. Согласно конституции, в случае, если выборы премьера дважды провалятся, действующий парламент лишится своих полномочий, и будут назначены новые парламентские выборы. Таким образом, по мнению оппозиционеров, изменится парламентское большинство – и не продолжится власть Сержа Саргсяна.
Обо всем этом JAMnews ранее сообщал в своих публикациях:
В Армении задержаны члены партии, выступающей против продолжения власти Сержа Саргсяна
Ереван: оппозиция начала круглосуточные акции против продолжения власти Сержа Саргсяна
Оппозиция ворвалась в здание Общественного радио Армении с требованием прямого эфира
Полиция, в отличие от прошлых протестов, не реагирует на действия оппозиционеров. Митинги и шествия проходят без их непосредственного контроля и сопровождения. Однако периодически полиция выступает с заявлением о том, что организаторы акций не обеспечивают нормальный ход мирных собраний. И за это, в соответствии с законом, правонарушители могут быть привлечены к уголовной ответственности.
Как может протест оппозиции повлиять на решение правящей Республиканской партии Армении и голосование по избранию премьер-министра, прокомментировал директор Института Кавказа, политолог Александр Искандарян.
Менеджмент апатии власти и деградация оппозиции
Игра сыграна на прошедших в 2017 году парламентских выборах, когда результаты прояснили будущее политической системы страны. Она изменилась. Была двучленная: отдельно проводились общенародные парламентские выборы, отдельно – выборы президента. И в них была легитимность. Нужно было выигрывать отдельно парламентские выборы и президентские. Причем, президентские были важнее парламентских, потому что очень многие вопросы решались непосредственно из кабинета президента.
Сейчас из этой двухчленной электоральной структуры осталась одна – общенародные парламентские выборы, которые определяют судьбу политической системы, и они прошли. РПА в коалиции с «Дашнакцутюн» имеет большинство. Это означает, что дальше все решает РПА.
Стоит отметить, что выборы не просто прошли, но это были те единственные выборы, после которых впервые за историю независимой Армении не было протестов. Результаты были приняты всеми политическими силами, включая проигравших.
Это не случайность, а закономерность. То, что случилось, фактически, легитимизирует систему, которая складывается сейчас. Легитимизирует не в том смысле, что РПА является психологически легитимной для армянского электората и сильной политически. Это не так.
Результатом того, что республиканцы заняли такое место в политической системе, стало то, что им ничего реально не противостоит. За столько лет РПА научилась проводить некий менеджмент апатии, и это ее основной инструмент для того, чтобы достигать успехов. Этот процесс связан и с поведением самой РПА, и с поведением оппозиции.
Шло два процесса. Один из них – республиканцы брали практически все площадки – на президентских, парламентских и выборах в органы местного самоуправления как в столице, так и по всем районам. Второй – деградация оппозиции и ее распад. Этот процесс шел больше десятка лет.
На президентских выборах в 2008 году было два человека, которые всерьез собирались становиться президентами: Серж Саргсян и Левон Тер-Петросян.
Левон Тер-Петросян конкурировал с Саргсяном за то, чтобы взять весь политический куш. Он не собирался встраиваться в систему, становиться каким-нибудь замминистра или министром. Это была борьба не за место в системе, а за то, чтобы взять все.
Солидарны с Тер-Петросяном были сотни тысяч людей и они были готовы не просто за это голосовать, а голосовать ногами – выйти на улицу, как потом выяснилось, терпеть давление со стороны полиции, а в некоторых случаях, и погибать. Это была серьезная легитимность ЛТП. Была вера людей, что еще нажми и придави – и получится. Закончилось это трагически [1 марта 2008 года во время разгона акции погибли люди — JAMnews].
После этого мы стали свидетелями протестного голосования на президентских выборах в 2013 году, когда Раффи Ованнисян набрал 37 процентов голосов. Сам факт, что Ованнисян набрал больше трети голосов, — тоже проявление кризиса, потому что это было голосование не за Ованнисяна. Так люди выразили свой протест против Сержа Саргсяна.
Но что произошло дальше? Буквально через два месяца, в мае 2013 года, на выборах в органы местного самоуправления в Ереване партия Раффи Ованнисяна набирает всего восемь процентов. Это в пять раз меньше, чем на президентских выборах.
На прошедших парламентских выборах в 2017 году не было ни одной политической силы, которая бы претендовала на 50+1 голос. Они максимум рассчитывали на то, чтобы войти в парламент. Никакое «оппозо» (на латыни «стоять против») для РПА они не представляли, они представляли «оппозо» друг другу.
Оппозиционные силы противостоят друг другу, а не РПА. И сейчас идет борьба за то, чтобы быть «честной оппозицией», «единственной оппозицией», «правильной оппозицией», «хорошей оппозицией», «некоррумпированной оппозицией», «радикальной оппозицией» и т.д.
Таким образом, республиканцы научились брать апатией, а оппозиционеры разучились держать в руках воодушевление народа.
Но на это наслоилась другая проблема — 25 лет одни и те же в одном и том же телевизоре говорят одно и то же: «Мы завтра придем к власти, и все тогда изменится, наступит счастье – и кузнечик запиликает на скрипке».
Естественно, люди перестают в это верить. А если некому верить, если нет никаких надежд, то обычный обыватель думает, что лучше взять свои десять тысяч драмов [сумма, которую предлагали избирателям перед выборами — JAMnews] или проголосовать, как советует руководитель или двоюродный брат.
Для политических сил следующий этап — не выборы премьера в парламенте, которые понятно, чем закончатся, а следующие парламентские.
Но что-то я не вижу, чтобы к ним кто-то серьезно готовился, не вырабатываются серьезные программы, никто всерьез не говорит о строительстве структур, механизмов и институций.
Программы политических сил, на самом деле, не программы. Они все одинаковы — «те ребята плохие, а эти хорошие, мы поменяем плохих на хороших, и все будет хорошо». Не будет.
С программами было плохо всегда. Единственная серьезная программа была в 1988-90 годах и она называлась «Карабах». Это была борьба за Карабах, было выделено гигантское количество социальной энергии на то, чтобы она осуществилась, и в этой борьбе удалось победить, причем, победить не только в войне. Удалось мобилизовать общество, удалось решить карабахский вопрос в интересах общества – как в Карабахе, так и в Армении.
Потом была программа либерализации, перехода к частной собственности, к рыночной экономике.
В то время в оппозиции была партия «Дашнакцутюн», она даже в какой-то мере была запрещена из-за своей некоторой радикальности.
А дальше программы политических сил все больше и больше превращались в обсуждение людей – кто хороший, а кто плохой. Это признак детства политической системы. Молодые политические системы персонифицируют политические проблемы, что вполне естественно. В первое время это работало, но постепенно люди перестают им верить, особенно тем, кто во власти уже был.
Республиканцы этот момент очень хорошо уловили и они приводят новых людей в свои ряды ради нового лица, потому что представление у электората в большинстве случаев такое: новое лицо – хорошо, старое – плохо.
Вернемся к оппозиции
Оппозиция не может помешать политическому решению РПА, для этого нет никаких оснований. Если оппозиция не смогла этого сделать во время парламентских выборов, если тогда они претендовали на семь процентов голосов, если после выборов они признали их результаты, если не было серьезных протестов против этого, то сегодня, когда этого повода просто нет, и первое лицо страны выбирает парламент, у оппозиции просто нет шансов.
Причем нельзя сказать, что количество поддерживающих их резко увеличилось, произошел взрывной рост какой-то политической силы, которая имеет возможность вывести на улицу сотни тысяч людей для того, чтобы сделать то, что у них не получалось раньше. Я такой силы и близко не вижу.
Независимо от числа поддерживающих, которых удастся вывести на улицу, независимо от того, какая дверь будет закрыта, какой перекресток перекроют, повлиять серьезно на политическое обстоятельство, оппозиции не удастся.
Сейчас происходит, фактически, назначение премьера, а не избрание, потому что избрание парламентом, в котором одна партия большинство – есть назначение. И всем это понятно. Перспективы пресечения этого нет.
Все эти протесты – пузырь, который грамотно раздувается не для того, чтобы прийти к власти, а для того, чтобы оставаться на политической сцене.
Менеджмент апатии власти и деградация оппозиции
Технология оппозиции не нова для Армении. Политика шоуизируется. В последнее время только шоу и происходит, и эта шоуизация постепенно занимает все больше и больше места в армянской политической жизни, что тоже не случайность.
По-настоящему сильной, уверенной в себе политической партии, которая обладает настоящим весом, устраивать шоу не надо. У нее другой тип доступа к избирателю, которого нет у оппозиции. Это финансовые, человеческие, экспертные ресурсы.
Республиканская партия Армении не станет устраивать пешие походы, поднимать вопрос переименования улиц, не станет носить банки с грязной водой куда-то и т.д. Им это не нужно.
У РПА есть государственный аппарат и бизнесмены со своими деньгами. А если у тебя нет этих ресурсов, но надо оставаться на политическом поле, то нужно устраивать скандалы.
Поэтому переименовываются улицы, которые так и не переименовываются, мы выходим из организации, из которой так и не выходим [имеет в виду Евразийский экономический союз, на выходе из которого настаивала оппозиция — JAMnews].
Для того, чтобы журналист обратил на тебя внимание, ты должен быть настоящей силой. А той политической силе, которая не обладает ею, нужно сделать так, чтобы привлечь к себе внимание. Это нормальная стратегия, так действуют во всех странах. Только при помощи этой стратегии можно набрать пять процентов, а большинство – нельзя.
Реакция властей на действия оппозиции
Власти не будут реагировать жестко из-за отсутствия того, чему можно отвечать жестко. Нет никакой угрозы, и почвы никакой нет. После трагических случаев 1 марта 2008 года, когда действительно чувствовалась серьезная угроза, власти демонстрируют нежелание идти на такие резкие противостояния. Уж что-что, но свою низкую легитимность она понимает. Резкие шаги могут позволить себе очень легитимные правительства.
