Слепые музыканты и их уникальный проект в Армении
Молчание зала прерывается – хор слепых собирается на очередную репетицию. Подходят один за другим, медленно, по-деловому. Они поют, не отводя взгляда от стоящего на сцене дирижера, ловят каждое его слово и вздох. Каким-то образом улавливая все артистичные движения рук своего дирижера, хор слепых исполняет очередное произведение. Вот уже сорок лет.
«В процессе общения за эти годы они воспитали меня и сами привыкли к моему музыкальному мышлению. Мы стали единым целым – одно тело, одна душа, одинаковое восприятие. У нашего хора очень высокий уровень исполнения. Постоянно репетируем произведения нашего репертуара и каждый раз открываем в них что-то новое», — говорит руководитель хора Объединения слепых Армении Карлен Алексанян.
Он рассказывает, что первый в мире хор слепых создали в Болгарии в 1940-х годах прошлого века. Затем такие коллективы появились в Литве и Грузии, Армения стала четвертой по счету. Вспоминает, что 40 лет назад, когда ему предложили работать с этим новым хором, он был в недоумении — как же он будет руководить слепыми людьми.
«Это была не самодеятельная, а оплачиваемая профессиональная группа. В первые годы разучивали произведения на слух, затем программа постепенно усложнялась, и исполнять все это по памяти было уже невозможно. И мы перешли на ноты шрифтом Брайля с незрячими исполнителями, дав им заодно музыкальное образование», — рассказывает Алексанян.
С распадом Советского Союза закончились и лучшие годы хора, сегодня для незрячих певцов наступили сложные времена.
Руководитель отдела кадров музыкальных коллективов Объединения слепых Сусанна Буниатян перечисляет звания и награды хора, страны, где коллектив гастролировал. Она отмечает, что в годы существования Советского Союза хор финансировало Объединение слепых, однако после распада СССР, когда комбинаты слепых закрылись, хор фактически лишился финансирования.
“Наши певцы получают зарплату всего 15 тысяч драмов (меньше 30 долларов), и то лишь несколько раз в год. Уже 20 лет мы живем за счет подаяний. Семь лет нас финансировал «Фонд памяти Джинишян», еще год — Институт открытого общества. Уже десять лет я посылаю письма в министерство культуры с просьбой дать хору статус государственного музыкального коллектива, но все напрасно”, — рассказывает Буниатян.
Самому молодому участнику хора 22 года, самому старшему – 80. Большинство певцов – в возрасте, молодых немного.
“Они не видят для себя перспективы. Говорят, допустим, мы будем петь в хоре, два часа получать удовольствие, а потом что? После репетиций идти домой голодать? Вот в чем проблема. Если бы мы имели стабильное финансирование, если бы могли предложить людям хотя бы дополнительный заработок, молодые пришли бы в хор, и мы бы приложили усилия, чтобы он продолжил жить”, — говорит дирижер.
А нынешний состав хора, несмотря ни на что, преданно продолжает дважды в неделю приходить на репетиции.
Один из певцов Камарник Геворгян преподает в Ереванском государственном университете, говорит, не представляет своей жизни без хора, в котором поет с момента создания.
“Когда ты привязываешься к творческому процессу, чувствуешь необходимость прикасаться к прекрасному, потом сложно без этого, хочется приобщиться к искусству, оно дополняет и обогащает жизнь. Хоровое искусство – дело тонкое, нужно уметь совместно работать, слышать других и вместе исполнять. Так что, какой бы ни была ситуация, мы стараемся приходить”, — говорит Камарник Геворгян.
Репертуар хора влючает в себя примерно 500 произведений, среди которых народные мелодии, классические произведения, в том числе, оперные арии. Исполняются произведения Баха, Моцарта, Шуберта, Шумана, Генделя, Гуно, Комитаса.
“Высокую мессу” Баха в Армении пели только мы: это очень сложное и объемное произведение. “Пушкинский венок” Георгия Свиридова мы тоже исполняли. Это была титаническая работа. В России это произведение исполняют вместе два хора”, — говорит Карлен Алексанян.
Очередная репетиция длится почти два часа. Репетируют Комитаса. Мелодия прерывается голосом дирижера, но потом снова мягко разливается по всему залу.
Нелли Саргсян сидит в первом ряду и с вниманием следит за дирижером.
“Несмотря на то, что мы приходим сюда с проводником и тратим вдвое больше денег, хотя денег нет, и мы, почти все, находимся в тяжелом социальном положении, мы все равно приходим, потому что не можем не петь. Это наша работа, и мы хотим только одного: чтобы нашу работу поддержали”, — говорит она.
Слепые музыканты получают пособие по инвалидности, которого не хватает даже на решение элементарных вопросов. Нелли Саргсян получает 55 тысяч драмов ($115), большую часть этой суммы тратит на лекарства.
“Надо учитывать, что у нас инвалидность и что мы на пороге старости, нам надо хотя бы давать зарплату, чтобы мы могли выживать. Духовную пищу мы получаем, а вот материально – ничего нет, мы как нищие”, — говорит она.
В хоре поют 27 человек, есть среди них и зрячие. Солистка группы Людмила Петросян – одна из них. Говорит, что в хоре слепых должны быть зрячие певцы, чтобы помогать незрячим исполнителям.
“Единственная сложность для слепых – добраться сюда. В прошлом у хора была машина, она собирала всех и привозила сюда, а потом отвозила обратно. Сейчас и этого нет. Кто-то из родных обязательно должен сопровождать их. Эти люди приходят, сидят в зале и ждут, пока репетиция закончится. Очень сложно, конечно, но во всем это есть мощная энергетика. Хотя бы дважды в неделю чувствовать музыку… Музыка – это болезнь для музыканта, певца, это духовное удовлетворение”, — говорит Людмила Петросян.
А Карлен Алексанян хвалит своих подопечных:
“Что очень важно — глаза отвлекают обычных людей, а мои исполнители очень сконцентрированы — все, что я им говорю, они запоминают сразу же. Это хор высокой квалификации”.
Певцы с ностальгией вспоминают лучшие времена хора, когда они разъезжали с гастролями, когда их исполнительское мастерство было востребовано. Память все еще хранит громы аплодисментов, которыми их одаривала публика.
Сусанна Буниатян показывает золотую медаль министерства культуры, полученную в этом году, альбомы, хранящие на своих страницах биографию хора, а также адресованные разным ведомствам письма, так и оставшиеся без ответа.
“Я обращалась даже к президенту, чтобы нам дали государственный статус или отдали какому-нибудь ведомству. Это письмо я отправила и в министерство культуры, а они отвечают: если представим заявку, профинансируют наши концерты”, — говорит Буниатян.
Карлен Алексанян уверен, хор держится благодаря преданности музыкантов.
“Искусство – таково, когда входишь в него, уже очень сложно уйти. Эти люди не могут не петь, не могут жить без музыки, без мира прекрасного. Этот мир стал обязательной частью их жизни. 40 лет эти люди поют в нашем хоре, а это – целая жизнь”, — говорит Алексанян.
