Беларусь — единственная страна в Европе, где применяется смертная казнь. Этот вопрос остается главным в переговорах о вхождении Беларуси в Совет Европы. Еврорадио попыталось разобраться, почему белорусские власти не хотят отменять смертную казнь.
Беларусь могла бы с легкостью отказаться от смертной казни, считает правозащитник и глава белорусского Хельсинского комитета Гарри Погоняйло.
“Для страны, в которой смертная казнь применяется по двум-трем процессам [в год], этот вопрос вообще серьезного значения не имеет. Есть альтернатива — пожизненное заключение, и эта альтернатива достаточно широко применяется судами, и вполне можно ввести мораторий на смертную казнь. Но это зависит от воли одного человека».
Смертная казнь не только предмет торга, но и часть популистской политики Лукашенко, считает правозащитник. Впервые вопрос о допустимости смертной казни был вынесен на референдум в 1996 году. Гражданам Беларуси тогда задали четыре вопроса, главным из которых был вопрос о принятии новой конституции, которая продлила срок правления Лукашенко на два года и усилила его президентские полномочия.
Вопрос о смертной казни — популистский, считает Погоняйло:
«Даже если в Италии или Германии сейчас поставить вопрос о применении смертной казни к террористам, они проголосуют “за”. Даже в странах устоявшейся демократии нельзя такие вопросы отдавать на решение общественности. Государственные деятели должны вести общество за собой, а не идти за мнением большинства.
Но в Беларуси это связано с личной диктатурой Лукашенко. Он очень держится за возможность лично решать — казнить или миловать. Для него это один из инструментов и сакральных знаков его влияния на ситуацию, которыми он может пользоваться и не хочет упустить из рук».
«Власти любят говорить, что смертные приговоры сильно влияют на статистику — там, где есть смертная казнь, якобы, меньше преступлений. Но это не так», ― говорит правозащитник Андрей Полуда, который много лет занимается делами осужденных на смерть белорусов.
Статистика показывает, что за последние десять лет число вынесенных в Беларуси смертных приговоров почти не меняется. По данным национального комитета статистики, обычно их бывает три за год. Но в прошлом году произошел резкий скачок — было вынесено семь смертных приговоров.
Пожизненные сроки получают ежегодно около семи граждан Беларуси, и эта статистика за последние десять лет тоже не меняется. Исключением стал 2013 год, когда пожизненные сроки получили только двое белорусов, и стольким же вынесли смертные приговоры.
Со статистикой убийств все обстоит иначе. Если в 2007 году в Беларуси произошло 791 убийство, то в последующие годы их число относительно плавно снижалось ― 645 в 2008 году, 486 в 2010-м, 437 в 2016 году.
Отсутствие связи между применением смертной казни и числом убийств можно проследить и на примере Грузии. Мораторий на смертную казнь в этой стране ввел Эдуард Шеварднадзе еще в 1996 году, официально отменена она была уже при Саакашвили в 2007-м. Число совершенных в Грузии убийств за этот период менялось скачками и значительно снизилось как раз после прихода к власти Михаила Саакашвили:
1998 год ― 243 убийства,
2005 ― 403,
2006 ― 325,
2008 ― 263,
2009 ― 210,
2010 ― 187,
2011 ― 107,
2016 ― 60.
«Государство утверждает, что вопрос смертной казни у нас носит профилактический характер, воспитательный. Почему же тогда вокруг нее столько таинственности?” — говорит белорусский правозащитник Полуда.
По его словам, нередко скрывается даже имя человека, которому выносится смертный приговор, не говоря уже о других деталях — суды обычно проходят в закрытом режиме.
«Процедура приведения в исполнение смертного приговора в Беларуси находится за серьезной завесой секретности. Тела не выдаются, вещи, места захоронений не раскрываются. Это советские традиции. [Они идут ] с тех времен, когда власти хотели скрыть размеры репрессий», ― убежден правозащитник.
