Село без указателя
Теплый весенний день. Средних лет мужчина работает в саду. В руках у него лопата, которой он старательно окапывает землю вокруг яблони. Заметив нас, он вешает рабочие перчатки на металлический забор и приглашает нас в дом.
Мы открываем покрытую стертой зеленой краской калитку и входим во двор. Дом двухэтажный, с широким, наполовину разрушенным балконом и большими окнами без стекол. Крыша почернела — то ли от сажи, то ли от пламени, стены испорчены, пол местами выломан.
Вокруг валяются обломки мебели и других бытовых предметов — ушко чайника, фрагмент тарелки, спинка стула. Когда-то эта стена была обклеена красивыми обоями – в розовый цветочек. Сейчас здесь только их обрывки.
‘Бывает, мы находим здесь гильзы от пуль’, — рассказывает нам хозяин дома и приглашает нас на экскурсию по жилищу.
В этом большом доме лишь одна комната пригодна для жилья. Маленький стол, стул, стенной шкафчик, кровать и дровяная печь еле помещаются на четырех квадратных метрах.
В маленькой комнате этого большого дома живут Тариэл Тазиашвили и его жена Мери.
Это зона конфликта. Село Зардиаанткари.
Минуя село Марана, асфальтированная дорога переходит в дорогу, покрытую рытвинами. По ней нужно проехать, чтобы попасть в село Зардиаанткари – село без указателя.
Зардиаанткари — это село де-факто на границе с Южной Осетией. Здесь живет этнически грузинское и осетинское население.
Во время августовской войны 2008 года село почти опустело. После войны Зардиаанткари причислили к буферной зоне. Официально его территория была подконтрольна грузинской стороне. Однако фактически тут не осуществлялся контроль ни российский, ни осетинский, ни грузинский. Местное грузинское население не могло вернуться в деревню до тех пор, пока в 2012 году в ней не разместили грузинский пост.
Сегодня в этом селе 25 семей фактически проживают между двух постов: с одного конца села – российско-осетинский пост, с другого стоит грузинская полиция.
В течение двух лет грузинский пост размещался в наполовину разрушенном доме Тариэла Тазиашвили, причем разрешения хозяина дома никто не спрашивал. Некоторое время назад правоохранители покинули его дом и разместили пост по соседству. Здесь же развевается грузинский государственный флаг.
Появление грузинских правоохранителей обеспечило сельчанам гарантии безопасности. Однако у населения, вернувшегося в свои дома, нет элементарных условий для жизни.
Жители села Зардиаанткари так же, как жители многих других сел, расположенных в зоне конфликта, испытывают тяготы из-за отсутствия воды.
В регионе, жители которого зарабатывают на жизнь сельским хозяйством, отсутствие воды наносит большой экономический ущерб.
В Зардиаанткари на сегодняшний день действует лишь одна скважина питьевой воды, которая была смонтирована несколько лет назад. В нынешнем году, наконец, был смонтирован и резервуар для питьевой воды, в котором вода из скважины собирается, а потом поставляется в сельские дома.
Качество воды не отвечает необходимым нормам, хотя здесь, где вода была мечтой, на эту тему жалуются. Питьевая вода по резиновым трубам подается во все дома по графику — один раз в два дня.
Все еще остается нерешенным вопрос поставки воды, необходимой для орошения. По этой причине здесь не могут выращивать ни персики, ни яблоки.
«Я не знаю, будет ли толк в моем труде… Есть ли смысл в стольких мучениях и стараниях? Однако думаю, а вдруг пустят воду для поливки, а мои деревья еще не окопаны, ведь это плохо будет?» — говорит он.
В деревне, оставшейся без света, линии подачи электроэнергии восстановили лишь в 2013 году. В нынешнем году подвели природный газ. Хотя пользоваться этими благами могут не все. Например, дом Тариэла Тазиашвили настолько поврежден, что ему отказали в проведении газовых труб – сказали, что это опасно.
Одной из острых местных проблем остается восстановление поврежденных домов. Большая их часть пострадала во время военных действий.
Из-за того, что село Зардиаанткари официально оставалось под контролем грузинской стороны, жителям не присвоили статус беженцев. Не были выделены средства под реставрацию их домов.
Тина Габлишвили живет в Зардиаанткари. Ее дом одноэтажный и разделен на две части. Одна его половина сожжена, а вторая годна для проживания.
В 2008 году дом Тины Габлишвили сгорел у нее ее глазах. Она показывает нам место, где они с мужем прятались. В компенсации за дом ей отказали, сказали, что дом сгорел не полностью, и поэтому компенсация ей не положена.
Два года назад скончался муж Тины, сын отбывает тюремный срок. Здоровье ее пошатнулось, руки дрожат, а денег на лекарства нет.
Она переживает из-за того, что весна наступила, а ее двор все еще не приведен в порядок.
«Видите те участки земли? Как мне в одиночку их обработать? И как мне их поливать? У села нет воды. Уж не знаю, как я переживу следующую зиму, что я буду есть… Посмотрите, какая грязная вода подается», — говорит Тина и открывает водопроводный кран. На этот раз из резиновой трубы ничего не течет.
В основном в селе остались пожилые люди. Часть местной молодежи живет в здании детского сада в Гори, часть отправилась на заработки в Тбилиси. Не все жители, вернувшиеся в село Зардиаанткари, получают от государства социальную помощь. Их единственным источником дохода является пенсия.
Дом, который сейчас больше похож на развалины, Тариэл Тазиашвили строил многие годы. Сначала с отцом, потом сам. Как только он завершил строительство и должен был начать новую жизнь, разгорелся конфликт.
Сейчас он мечтает восстановить разрушенный дом для своих внуков. С просьбой о помощи он обращался в различные инстанции, однако безрезультатно.
Вопрос восстановления дома Тазиашвили изучил аппарат народного защитника Грузии – офис омбудсмена обратился к МВД страны с рекомендацией о ремонте.
«На протяжении двух лет в моем доме был полицейский пост. К разрушенному во время войны добавился новый ущерб. А теперь они отказываются восстанавливать дом», — говорит Тазиашвили.
Когда он говорит о будущем, его голос звучит печально и безнадежно. Приятные воспоминания связаны лишь с коммунистической эпохой, с тем временем, когда он был молод, у него была работа, а конфликта и в помине не было.
«Хорошее было время. Границы были открыты. А сейчас все нуждаются, жизнь какая-то обездоленная. Было бы хорошо, чтобы наладилась торговля с Европой, открылись границы. Сейчас мы взаперти, выхода нет никуда. Если мы будем с Европой, с такими большими странами, то Россия не осмелится больше ничего предпринимать против нас. В противном случае, со стороны России нам грозит большая опасность, на них нельзя надеяться. А наши, местные, осетины, хорошие люди, мы выросли здесь вместе с ними».
Мнения, высказанные в статье, передают терминологию и взгляды авторa и не обязательно отражают позицию редакции.
Опубликован: 31.03.2016
