"Свободу Мише": грузинские эксперты о митинге в Тбилиси за освобождение Саакашвили

Грузинские эксперты об акции за освобождение Сааакашвили

Десятки тысяч человек собрались 14 октября на площади Свободы в Тбилиси, чтобы потребовать освобождения из тюрьмы третьего президента Грузии Михаила Саакашвили. «Свободу Мише» — таков был главный лозунг митинга.

По мнению политических обозревателей и журналистов, это был самый крупный митинг оппозиции за девять лет правления партии «Грузинская мечта».

Что означает протест такого количества людей под лозунгом «Свободу Мише» и каковы перспективы требования освобождения Михаила Саакашвили — JAMnews собрал комментарии политических обозревателей:

Яго Качкачишвили, социолог:

Приезд Саакашвили в Грузию и его арест (на мой взгляд, также рассчитанный самим Саакашвили) определили то, что мы видели вчера. В стране было много критических моментов (мы помним и попытки мобилизовать людей), но мы не видели столько людей на улицах с 2012 года.

Саакашвили понял, что ресурсы его дистанционного вмешательства в грузинскую политику исчерпаны, и его партия «Национальное движение» начала «ходить по кругу». По прибытии в Грузию (что означало его безоговорочный арест) Саакашвили приобрел новую роль жертвы.

Эта новая роль, в свою очередь, заставила людей сосредоточиться не на том, что бывший президент в свое время сделал плохого (а сделал он очень много), а на том, что он сделал хорошего.

• Мнение: зачем приехал Саакашвили и будет ли Майдан в Грузии
• «Свободу Мише!» — в Тбилиси десятки тысяч человек требуют освобождения Саакашвили
• Из Украины в тюрьму. Михаил Саакашвили вернулся в Грузию — что будет дальше?

Изменился фокус видения «эпохи» Саакашвили — некоторые из граждан, которые находятся в оппозиции к Саакашвили (очевидно, я не имею в виду тех, кто испытывает физиологическую ненависть к нему), начали смотреть на его правление с другой, положительной, стороны.

Думаю, риторика вчерашнего митинга о сотрудничестве стала продолжением этого: лидеры «Национального движения» (особенно Ника Мелия) в своих выступлениях подчеркивали, что «Национальное движение» не собирается приходить к власти в одиночку.

Это заявление имеет фоновый эффект и еще больше «смягчает» границы между «Национальным движением» и другими оппозиционными партиями. В связи с вышеизложенным следует особо отметить т.н. «средние» маленькие партии.

На мой взгляд, они должны следовать риторике «Национального движения» в том, что без их участия власть не изменится.

Однако в то же время говорить о достоинствах и отличиях, которые они имеют по сравнению с «Национальным движением» (кстати, в этом контексте я считаю правильным решение других оппозиционных партий не присоединяться к вчерашнему митингу).

В противном случае едва появившиеся/оперившиеся и чуть усилившиеся «третьи» партии ожидает еще большее банкротство, поскольку усиленное «Национальное движение», как ожидается, будет всасывать, как пылесос, разрозненных сторонников «средних» партий.

Возможно, стоит подумать о создании единого альтернативного политического фронта.

Гия Нодия, политолог:

Вчерашний митинг стал важным психологическим поворотным моментом. Исторически сложилось так, что когда на протест вышли так много людей, правительство не могло долго оставаться у власти. Но это не значит, что теперь все будет так же.

Еще предстоит пройти сложные процессы. Режим Иванишвили остается очень серьезным вызовом. Мы любим крайности: то замешательство и отчаяние, то чрезмерная надежда. Оба ошибочны. Митинг прошел хорошо, но в один шаг. Следующая веха — добиться чего-то во втором туре выборов. Вероятность этого есть, но нет никаких гарантий.

В связи со вчерашним большим митингом некоторые опасаются, что мы «движемся по кругу». Если единоличное правление Бидзины закончится, его заменит другое единоличное правление — опять Миши.

В общем, я тоже думаю, что тридцать лет в каком-то смысле мы ходим по кругу и есть опасность, что это так и продолжится. Мы заменяем одного суперлидера другим, а потом жалуемся, почему у нас нет демократии. Это законное беспокойство. Скажу больше: думаю, Миша-2 может оказаться хуже Миши 2004-12 годов.

По крайней мере, отношения с Западом сильно осложнились, и если на Западе не останется друзей, кроме Орбана и Качиньского (как это сейчас), это создаст нам проблемы. Но это общие рассуждения.

Я имею некоторое представление о том, какой должна быть т.н. «полноценная» демократия. Я иногда читаю лекции на эту тему. Но теперь мы должны исходить из выбора, который у нас есть.

В первую очередь, ходить по кругу — это плохо, но намного лучше, чем стабилизированный авторитаризм азербайджано-белорусско-российского типа. Если Бидзина останется надолго, то это произойдет только за счет перехода его режима на эти модели.

Я надеюсь, что он не сможет этого сделать, но он не сможет выжить по-другому. По сравнению с этим даже возвращение «плохого Миши» намного лучше.

Во-вторых, для меня всегда было неприемлемо сравнивать Бидзину и Мишу, как если бы они оба были одинаково неприемлемы. И тот, и другой могут быть неприемлемы, но не в равной степени.

Не делать между ними разницы, по моему мнению, — это проявление экстремистского «шуашизма» [от слова «шуашист» в грузинском политическом жаргоне — то есть человек, одинаково не поддерживающий обе главные партии — JAMnews], оно заключается в агрессивном игнорировании различий.

«Национальное» правительство со всеми его недостатками морально, интеллектуально, а главное — своими результатами стояло на голову выше «Мечты».

Рейтинги Freedom House важны, но не только они.

Правительство Саакашвили вывело страну на качественно новый уровень развития. «Мечта» даже не претендует на достижение чего-либо, кроме того, что выгнала «националов» и не пускает обратно.

Другой повестки дня у Бидзины никогда не было, кроме того, чтобы сделать из страны свою личную «дачу». Самое главное, что если Бидзина проиграет, то у Миши, конечно, есть шанс вернуться к единоличному правлению, но он не так уж велик.

Вы не можете войти в одну и ту же реку дважды. Меняется опыт и настроение общества, не говоря уже о законодательстве. У Миши есть фанатичные сторонники, но эйфорию, существовавшую по отношению к нему после «революции роз», уже невозможно вернуть.

Лаша Бугадзе, писатель:

Вчерашний митинг был, вероятно, самым оптимистичным и обнадеживающим в длительном процессе протестов, которые продолжаются уже три года. Выступление Ники Мелия также было многообещающим и новым, из которого вытекала перспектива единства коалиционных сил и укрепления веры в демократию.

Мы должны помнить, что ключом к окончанию многолетней эры вредной политики свободы и избирательности являются выборы [второй тур муниципальных выборов] 30 октября. Грузия не является и никогда не будет отсталым и апатичным регионом российского Кавказа, и это должно проявиться в Тбилиси, Кутаиси, Батуми и Зугдиди.

Вахтанг Дзабирадзе, политолог:

Эта акция уже дала результаты, общество увидело, что «Национальное движение» может организовать достаточно масштабную акцию. Я не очень ожидал такого результата, действительно было довольно большое количество людей.

Что касается того, принесет ли это Саакашвили результат, то о нем речи не идет и быть не может. Я не думаю, что в ближайшее время эта акция повлияет на освобождение Саакашвили. Это зависит от многих факторов, а не только от количества людей, пришедших на мероприятие.

«Национальное движение» не устраивало таких мощных акций последние девять лет. Всего у них было полмиллиона избирателей, они ходили на избирательные участки и голосовали за «Национальное движение», но они не были готовы выйти на улицы. Теперь они готовы не только ходить на выборы, но и выходить на улицу.

Гия Хухашвили, политолог:

Два слова о сторонниках «Грузинской мечты», которые говорят, что тоже выйдут на улицы и покажут свое количество. Я хочу сказать вам неприятную правду — на самом деле вас немного.

Вы больше не нравитесь даже противникам Миши, за счет которых вы хвастались и на кого надеялись. Конечно, еще можно все построить на их ненависти к Мише и согнать их, как овец, но есть одна проблема: как правило, любую акцию вдохновляет не только отрицание прошлого, но и вера в будущее.

Что делать с тем, что в вас этой веры больше не существует?