«Мины мы называем "картошкой»
Для того, чтобы украинские фермеры могли собрать урожай, на Донбассе объявили «хлебное перемирие», которое должно было продлиться до конца августа. Но у военных здесь свои правила, и фермерам по-прежнему приходится прятаться от обстрелов и изворачиваться, чтобы не наехать на мину. Репортаж из села Кодема Донецкой области, где побывало Громадское.
«Желто-голубую стену пришлось закрасить»
На фермерской базе «Династия», которая находится около оккупированного села Горловка, первая неделя сбора урожая. Ферма работает уже двадцать лет и останавливала работу только в 2014 году. Тогда ее хозяин Вадим Капля уезжал в Киев прятаться от боевиков, ворвавшихся на базу и разоривших ее.
Только через три года с начала войны жизнь в «Династии» зашевелилась. Фермеры и агрономы научились приспосабливаться к соседству военных и работать в условиях постоянной опасности.
В кабинете Вадима Капли монитор с камерами наблюдения, на экране компьютера открыта карта:
— Это наши поля, а это — оборонительные сооружения военных, окопы и траншеи. Чуть дальше — тоже наши поля, но это уже сепаратистская территория, нам теперь туда нельзя».
До войны у Капли было десять тысяч гектаров земли, сейчас осталось лишь 4,5 гектара — остальное отошло боевикам «ДНР», а вдоль полей пролегла линия разграничения.
Стратегическим растением здесь всегда были подсолнухи, но есть и пшеница, просо, соя и сорго. Поля, оставшиеся на оккупированной территории, не засеяны ничем — это хорошо видно с холма, говорит Вадим.
Хозяйство основал отец, а «Династией» ферму назвала мать Вадима в честь сериала. Теперь ухаживают за ней вместе с братом.
— Вот здесь на флагштоке всегда украинский флаг висел, и стена тут желто-голубая была. Стену было видно с самолетов и из Горловки. Пришлось перекрасить, а то как красная тряпка для быка. Неизвестно, что бы здесь с нами было, если бы не закрасили».
Там “картошка”, тут “игрушки”
На входе в “Династию” стоит разбитый комбайн. В 2015 году он подорвался на мине в поле. Водитель выжил, но с тех пор за руль не садится.
«После подрывов невозможно быстро прийти в себя и восстановить рабочий процесс, — рассказывает фермер. — Люди боятся, не выходят на работу, чтобы они успокоились, должно пройти недели две, а пшеница ждать не будет».
«Остынем немного, достаем все снова, заводим, скрипим, боимся, но едем», — так здесь возобновляют работу.
За все время военного конфликта техника на «Династии» трижды подрывалась на минах, последний раз — в 2015-м. Хозяин консультировался с саперами, они осмотрели местность, но разминировать не торопятся. Во-первых, из-за близости позиций боевиков должна сохраняться «безопасная» дистанция в пятнадцать километров, а, во-вторых, нет никаких маркировок или карт минирования местности.
— Мины закладывали на полях такие машины, которые обычно картофель сажают. Их там тысячи, — говорит фермер, — их у нас называют “картошкой” или “игрушками”. Мы говорим между собой так: “там «картошка», туда не езди, а там «игрушки», туда тоже нельзя”.
Мины лежат фактически за забором «Династии». Через дорогу от базы — подсолнечное поле, а в поле — три ряда бетонных столбов, под которыми зарыты противотанковые мины. Колючей проволоки почти не видно, все заросло травой. Местные знают, что ходить сюда нельзя.
Несмотря на то, что земля — собственность фермеров, военные могут и не пустить на поле. Здесь встречаются военные укрепления, а боевые позиции показывать нельзя:
— Договариваемся, вроде все решили, едем смотреть, что там засеяли. А потом, бац, ротация, и опять все сначала — снова никуда не пускают, — рассказывает Вадим Капля.
“Хлеб никого не интересует”
Пшеницу комбайнеры собирают с семи утра и «пока военные дадут». С наступлением темноты начинают стрелять, несмотря на «хлебное перемирие».
— Они, конечно, идут на уступки, но в определенные моменты невозможно бывает договориться. Никого не интересует хлеб, его все едят, но всем все равно, — вздыхает главный агрономом «Династии» Виктор.
Отсюда до оккупированной Горловки всего пятнадцать километров.
— Вон там уже „ДНР“, а чуть ближе сюда — наши. Вот и перестреливаются понемногу, — объясняет Виктор.
Обстрелы приводят к пожарам на полях, это дополнительные убытки.
По данным Государственной службы по чрезвычайным ситуациям, сейчас на Донбассе остаются заминированными семь тысяч квадратных километров полей. С начала боевых действий разминировали уже 20 тысяч гектаров, но это в тылу, не вблизи линии разграничения, где все еще надо «держать дистанцию».
Фермер Капля говорит, что даже к этому можно приспособиться и привыкнуть. Единственное, чего хотел бы он от государства, — уменьшить налог на землю, особенно, если на ней ничего нельзя выращивать из-за присутствия военных.
Год войны — это десять лет саперных работ на послевоенных территориях — такие данные дают исследователи Женевского центра разминирования. Но это при условии, что все заминированные территории маркированы и нанесены на карты. Чего сейчас нет. Тем временем за последний год, по данным ОБСЕ, на минах и неразорвавшихся снарядах подорвались 58 гражданских лиц, 16 человек погибли.
