В Грузию не впустили французского фотографа, снимавшую протесты 2024 года. Рассказываем подробности
Французскому фотографу и режиссеру-документалисту Марилиз Виньо отказано во въезде в Грузию.
Основное внимание в своем творчестве Виньо уделяется постсоветскому пространству — странам, обретшим независимость после распада СССР. Она работает над долгосрочными проектами, запечатлевая важные социально-политические процессы в регионе. В частности Марилиз Виньо снимала протесты в Грузии в осенью 2024 года. И, по ее мнению, именно из-за этого ее не впустили в страну.
Марилиз Виньо рассказала свою историю JAMnews:
«На паспортном контроле в аэропорту Кутаиси (город в Грузии, куда летают лоукостеры — JAMnews) пограничник проверил мой паспорт и поставил в нем штамп. Меня накрыла волна облегчения и радости — я подумала, что, несмотря на все мои тревоги, все в порядке. Однако дальше все пошло не так. Мне не вернули паспорт и не пропустили через границу. Вместо этого пограничник стал набирать что-то на своем телефоне, очевидно, ожидая кого-то. Так прошло десять минут, в течение которых я наблюдала, как другие пассажиры беспрепятственно проходили мимо.
Наконец появился еще один офицер с моим французским паспортом в руках и попросил меня проследовать за ним в небольшую комнату. Первый вопрос, который он мне задал, был: «Вы говорите по-русски?» Я ответила, что нет, только на французском, английском и немецком.
Он начал задавать вопросы на ломаном английском. «Это ваш первый визит в Грузию?» — «Нет». «Вы турист?» — «Да». «Профессия?» На это я ответила, что преподаю французский язык (я действительно могла бы это делать, если бы возникла необходимость).
Потом начались вопросы о том, в каких городах Грузии я бывала, приезжала ли я в составе группы или одна и т.д.
Когда я сказала, что со мной прилетел мой муж, и я хочу показать ему страну, которую люблю, они спросили, как его зовут. Его имя звучит не очень по-французски, и они уточнили, является ли он гражданином Франции.
Потому офицер ушел, и я осталась одна. В течение следующих трех часов на каждый свой вопрос о том, что происходит, я получала один и тот же ответ: «Мы не знаем. Ждем решения».
Наконец меня снова позвали в общий зал, где я сидела и наблюдала, как пассажиры с трех разных рейсов проходили паспортный контроль. Наконец, мне сообщили, что мне отказано во въезде в страну, не объяснив причину.
Мне сказали, что я должна купить билет и улететь из Грузии в любую другую страну. Я выбрала Польшу, потому что рейс в Вену, где я живу, был еще нескоро. Мне разрешили на несколько минут увидеться с мужем, который все это время ждал меня в зоне выдачи багажа. Мы сошлись на том, что эта ситуация не должна испортить ему впечатления от страны, и он продолжил свой путь в Тбилиси в одиночку.
Затем мне принесли на подпись документ, в котором была указана причина отказа: «Иные случаи, предусмотренные законодательством Грузии».
Мне сказали, что меня необходимо перевести в камеру временного содержания до 22:00, то есть до вылета в Польшу. Они попросили меня оставить свой багаж у них и взять с собой только маленькую сумочку, а также — отдать им мой телефон.
Я спросила, есть ли закон, позволяющий конфисковать телефон. Мне коротко ответили: «Да». Но я не поверила, связалась с другом в Тбилиси, и он сразу сказал, что это требование незаконно. Он связал меня с грузинским адвокатом, который подтвердил, что я имею право оставить телефон у себя.
Этот разговор происходил в присутствии офицеров. Я не знаю, насколько они поняли, о чем речь, поскольку не очень хорошо владеют английским, но после долгого молчания один из них сказал: «Ладно, оставь телефон».
Однако остальной багаж, включая мой компьютер, положили в маленькую запертую комнату. Затем меня отвели в камеру временного содержания — помещение со стеклянными стенами и большими окнами, из которых открывался потрясающий вид на Имеретинские горы. Учитывая ситуацию, пейзаж был абсурдно прекрасен. В комнате, кроме меня находилась женщина из Сомали, у которой отобрали телефон.
В 21:00 офицер отвел меня в зал вылета. Мне сказали сесть и ждать посадки, а паспорт будет передан непосредственно экипажу самолета. Так и случилось — мой паспорт отдали пилоту, который держал его при себе всю дорогу до Польши.
Во время полета бортпроводники рассказали мне, что отказы во въезде в Грузию случаются каждый день.
Я почти уверена, что попала в один из «черных списков» властей Грузии. В 2024 году я приезжала сюда дважды: в октябре, перед парламентскими выборами, и в декабре. Я почти каждый вечер ходил на протесты перед зданием парламента в Тбилиси, а дорога к квартире, которую я снимала, пролегала мимо здания полиции.
И хотя тогда у них еще не было китайских камер видеонаблюдения с искусственным интеллектом, я подозреваю, что они все равно меня «запомнили».
Фотографии, сделанные мною в тот период, были опубликованы в журналах The Eye of Photography и Hot Mirror, показаны на фотофестивале Kolga в Тбилиси и стали финалистами нескольких международных конкурсов. Также я писала в соцсетях посты в поддержку людей, борющихся за свободу и демократию в Грузии. Не сомневаюсь, что власти это заметили.
У меня страстные отношения с Грузией. Когда я впервые приехала сюда в 2019 году, я сразу же ощутила глубокую связь с этой страной — словно нашла уголок мира, отражающий мою внутреннюю природу: редкое и мучительно прекрасное сочетание грусти и жажды жизни.
Но на этот раз я действительно приехала с коротким личным визитом — хотела провести здесь несколько дней со своим мужем. Хотела, чтобы он узнал Грузию, которая так много для меня значит.
Вернувшись домой, я решила обжаловать решение об отказе во въезде и мы с адвокатом уже занимаемся этим. Параллельно с этим я начинаю новый фотопроект: портреты грузин, находящихся в изгнании по политическим причинам.
новости в Грузии
