Малый бизнес в Южной Осетии чахнет
Магазин в центре Цхинвала на улице Алана Джиоева весьма популярен. Это стандартный магазин с одним залом. Местная продукция — около 20 процентов, остальное все приехало из России.
У Валентины когда-то был небольшой приусадебный участок, где она выращивала огурцы и желтые помидоры. Во время войны в 2008-м ее дом был разрушен. Впоследствии дом отстроили заново, однако новый проект занял большую часть участка Валентины, и огородик остался только в воспоминаниях.
Валентина всегда отдает предпочтение местной продукции. «Вы понюхайте, как пахнут местные помидоры. Самые вкусные — из сел Дменис и Знаур. А эти (указывает на привозные) я стараюсь не покупать. Только когда осенью местных овощей не остается, иногда покупаю эти, например, чтобы украсить новогодний стол».
Это мнение типичное — местное население предпочитает покупать свои продукты. Причем местные чиновники тоже. Но программа помощи малому предпринимательству в Южной Осетии, тем не менее, так и не создана.
Местное население предпочитает покупать местные продукты. Местные чиновники предпочитают покупать местные продукты. Но программа помощи малому предпринимательству в Южной Осетии так и не создана
С 1997-го по 2010 год действовал закон о льготном кредитовании малого предпринимательства, который предписывал направлять один процент доходной части бюджета на малый бизнес. Затем закон был модифицирован, получил название «закон о государственной поддержке малого предпринимательства» — и в нем формулировки уже были размыты.
По мнению Азы Тибиловой, доцента кафедры экономики и предпринимательства Югоосетинского государственного университета, тем самым правительство Вадима Бровцева [председатель правительства в 2009-2011 годах – JAMnews] нанесло существенный урон экономике Южной Осетии.
Если бы прежний закон продолжал действовать, сегодня один процент от российского финансирования дал бы мелкому предпринимательству 60-70 миллионов рублей [около $1 млн.] ежегодно, говорит Геннадий Кокоев, который в 2002-2003 годах был министром экономического развития Южной Осетии.
Как говорит Кокоев, в 2014 году впервые после 2008 года количество отъезжающих превысило количество въезжающих в республику:
«В числе безработных — в основном молодежь, и многие из них хотели бы открыть свое дело. Но банковский процент под кредит составляет 18-24 процента, и это заведомо обрекает любой проект на гибель. Даже при высоком уровне рентабельности все будет уходить на оплату процентов банку».
Алан несколько лет занимается торговлей бытовой химией – она не портится, как продукты, и, соответственно, меньше риска прогореть. Завозит товар из России. Ему повезло взять кредит в полтора миллиона рублей [примерно $23 тыс.] под 12 процентов (повезло – потому что меньше, чем под 18 процентов, сегодня не бывает).
Как говорит Алан, его прибыль в среднем была бы около 100 тысяч рублей в день [примерно $1,5 тыс.] – если бы не поборы при транспортировке товара.
Резкий рост цен Алана не очень беспокоит — бытовая химия всегда имеет спрос. А вот российские санкции против западных товаров его пугают. Как он говорит, практически вся бытовая химия на рынке принадлежит одной крупной компании, которая тоже попала под санкции. «По телевизору сказали, что ее запретят. Но я просто не представляю, что тогда будет. Я, например, не видел на рынке российских порошков. Сейчас появилась белорусская продукция, но ее мало».
Летом 2014 года в Южной Осетии громко объявили о начале новой программы поддержки малого предпринимательства. Предполагалось задействовать известную схему 45-45-10, когда предприниматель вкладывает в бизнес-проект 10 процентов от стоимости (деньгами, или землей, или имуществом), а инвестор и банк каждые — по 45 процентов.
Неясными остались некоторые вопросы. На каких условиях инвестор и банк вкладывают 90 процентов? Кто является владельцем предприятия, если большая часть вклада принадлежит российскому банку и инвестору? Кроме всего прочего, речь идет о российском банке и, получается, предприниматель заключает договор со структурой иностранного государства.
Но в любом случае, на деле участвовать в этой программе практически никто не может — у большинства предпринимателей нет этих 10 процентов.
По оценкам отдельных экспертов, с 2011 по 2013 год число индивидуальных предпринимателей сократилось в Южной Осетии с 1,173 до 902.
В числе этих оставшихся 902 — малые предприятия по расфасовке минеральной воды, небольшие птицефермы в районах. Также создано рыбное хозяйство в Дзаусском районе. И есть инициатива группы молодых людей, которые самостоятельно строят небольшие фермы для разведения крупного рогатого скота в том же Дзаусском районе.
По мнению Геннадия Кокоева, неоценимым для Южной Осетии был бы запуск пары крупных предприятий — например, какой была фабрика бельевого трикотажа в прошлом, где работали больше двух тысяч человек. Такие предприятия обрастают социальной инфраструктурой — садами, школами, связью, торговлей, коммуникациями, то есть новыми рабочими местами.
Марина Дзигоева, председатель Союза предпринимателей Южной Осетии, говорит, что «невозможно на одном энтузиазме без поддержки государства и серьезной техники посадить, вырастить и убрать в сроки более или менее масштабный урожай».
Экономист Аза Тибилова говорит, что правительство самоустранилось и не может даже сформулировать задачу – ни перед собой, ни перед российскими кураторами. Возможно, поэтому в Кремле взяли на себя ответственность самим решать, на какие сферы деятельности распределять выделяемые для Южной Осетии средства.
В Управлении поддержки малого и среднего бизнеса от официальных комментариев отказались. Коротко сказали только о кредитной программе 45-45-10, однако не привели в пример ни одного бизнес-проекта, поданного по этой схеме.
