Как в российской Казани расстреливали школу. Репортаж с места трагедии
В результате нападения на школу в российском городе Казань 11 мая, согласно официальным данным, погибли девять человек. Семеро из них – дети. Корреспондент российской “Новой газеты” побывал на месте трагедии, чтобы выяснить, как одиночка с оружием смог осуществить это нападение и никто ему не помешал.
Казань (столица Республики Татарстан), улица композитора Джаудата Файзи, восточная окраина города. 9 утра. По тротуару вдоль забора гимназии № 175 идет человек, замотанный в черный шарф с красной надписью «Бог». Черная куртка, черные штаны. Черный дробовик в руках.
От своего дома до школы 19-летний Ильназ Галявиев утром 11 мая прошел 290 метров, не скрывая оружия. Судя по записям с камер видеонаблюдения, мимо него проходили люди, проезжали машины. Но прохожие то ли не обратили на него внимания, то ли просто решили не связываться.
За час до преступления Галявиев анонсирует его в своем Telegram-канале. Заявляет о намерении убивать других и убить себя. При этом называет себя «Богом».
В 9.25 он поднимается по ступенькам школы. Охранник, увидев его, вооруженного, жмет кнопку, блокирующую стеклянные двери. Но парень стреляет сначала в замок, открывает дверь, а затем, по словам школьников, стреляет и в охранника.
- “Теракты до 18”. За что в России сажают подростков
- Тревога в Панкисском ущелье — эхо войны в Сирии докатилось до Грузии
- Трагедия в Крыму — учащийся колледжа расстрелял минимум 20 человек
— Профессиональной охраны у нас нет уже года три, — рассказывает мне Никита, ученик 9-го класса. — Раньше был ЧОП (частная охрана), а теперь нанимают пожилых, их, скорее, можно назвать не охранниками, а вахтерами: никакого вооружения у них нет, даже дубинок.
— Почему нет охраны? — спрашиваю я.
Парень пожимает плечами.
— Раньше с родителей собирали деньги на охрану. Но потом почему-то перестали.
Согласно закону «Об образовании», деньги на охрану школ должен выделять муниципалитет. И Казань — вроде бы не из бедных городов, но…
В гимназии № 175 были даже рамки-металлодетекторы, но, по словам учеников, они почти всегда были выключены.
— Только на ОГЭ и ЕГЭ (государственные экзамены) их включают, а в обычные дни они стоят выключенными, никогда не пищат, — говорит Никита.
Никите повезло: он проспал начало занятий, шел ко второму уроку.
— Когда подходил, увидел, что от школы бегут двое малых, из начальных классов. Потом слышу — выстрелы, я дальше не пошел. Из моего класса, насколько знаю, никто не пострадал.
Вошел в открытую дверь
Восьмиклассница Дана, когда раздались выстрелы, сидела на уроке русского языка.
— Вдруг по громкой связи директор школы Амина Салимгараевна объявила, что в школе террористы и нужно срочно закрыть двери. Было 9.30 или около того. Мы закрылись в классе, парни подтащили к двери несколько парт. Сидели и молчали. Кажется, рядом с нашим классом он не прошел.
Галявиев шел по коридорам и дергал по очереди двери. Незакрытым, к сожалению, оказался кабинет английского языка, где в это время шел урок у 8 «А». Здесь Галявиев убивает учеников и молодого учителя, 26-летнюю Эльвиру Игнатьеву. Позже Telegram-каналы будут писать, что у убийцы к Игнатьевой были личные счеты. Но школьники, с которыми я общался, утверждают, что этого быть не может: она пришла на работу, когда Галявиев уже закончил школу.
— Кроме того, он хорошо учился, — рассказывает Камила, закончившая школу спустя год после Ильназа и знавшая его. — Замечаний ни по учебе, ни по поведению у него, насколько я знаю, не было. Друзей не было тоже: он был тихим и нелюдимым мальчиком. Общался сам с собой.
Первые наряды Росгвардии и «скорая» приезжают к гимназии спустя пять минут после начала стрельбы. В это время очевидцы сообщают о взрывах.
Подъезжает подкрепление. Полиция и Росгвардия готовятся к штурму, но Галявиев решает сдаваться сам.
За 20 минут бойни он убил семерых человек, в том числе учительницу начальных классов Венеру Айзатову. Двое школьников разбились, выпрыгнув во время стрельбы из окна на третьем этаже. Пострадали 32 человека.
Никакой “психотравмы”?
На первом допросе в полиции Ильназ Галявиев будет материть полицейских и требовать, чтобы произошедшее не списывали на «психотравму». И действительно, формально никакой психотравмы у него нет: не обнаружили ведь ее ни школьные психологи, ни врачи психоневрологического диспансера, ни сотрудники Росгвардии, выдававшие ему лицензию на оружие…
Не заметили никакой психотравмы у парня и продавцы в йошкар-олинском магазине «Охотактив», куда казанец приехал за дробовиком Hatsan Escort и 350 патронами к нему.
Иду к дому стрелка. У подъезда меня тормозит полицейский в черной маске, младший лейтенант.
— Посторонних не пускаем. Только жильцов по прописке.
Через полчаса из окна на третьем этаже высовывается мужчина в бирюзовой футболке.
— Вообще ничего об этой семье не знаю, — кричит он. — Парня видел, но мы с ним даже не здоровались никогда. Не видел, чтобы он с кем-то в футбол играл во дворе или вообще ходил в какой-то компании. Всегда сам по себе.
— Отец у него пил какое-то время, но потом резко перестал. Ильназ еще маленький был тогда, — рассказывает другая соседка. — Семья у них тихая, небогатая. Необщительная.
За два часа мне удается поговорить с пятью соседями семьи Галявиевых. Но никто о них ничего не знает. Здоровались разве что.
— Вокруг этой истории очень много фейков, — говорит дежурящий у подъезда полицейский. — Пишут, что якобы был взрыв в его квартире. Но никакого взрыва не было. Потом говорят, что у него был сообщник или даже два — это тоже неправда. Пока все указывает на то, что это был псих-одиночка.
— И как же его проглядели?? — спрашиваю я.
Полицейский не отвечает.
