Мнение: когда власти хотят спасти абхазский язык, но не знают как

В Абхазии в течение одного дня приняли и отменили решение о том, что дети этнических абхазов могут учиться только в абхазских школах на абхазском языке.

Принял указ министр образования, отменил премьер-министр — видимо, из-за крайне негативной реакции в обществе.

Но проблема сохранения и популяризации абхазского языка остается. 

Когда никого не интересует результат

Эта история — вовсе не про абхазский язык, а про состояние абхазского менеджмента в целом.

Когда чиновник такого ранга как министр имеет такие смутные представления о базовых принципах абхазского государства, в частности, конституции, не хочется даже представлять, какой бардак творится в нижних эшелонах абхазской бюрократии.

Хорошо, что премьер-министр Александр Анкваб спохватился и отменил приказ своего министра. Однако называть его молодцом воздержусь, так как он должен был быть изначально в курсе мнений своих министров, тем более такого неопытного, как Инал Габлия.

• Город Ткуарчал в Абхазии — бывшая угольная столица, пытающаяся выжить

• Наркомания на карантине. Особенности борьбы с наркотиками в Абхазии в период пандемии

• Езиды против, чтобы их детей в школе заставляли читать «Отче наш»

Габлии всего 28 лет, опыта работы в образовательной сфере практически нет.

Не ставлю под сомнение положительные намерения молодого министра. Но для подобных решений нужна предварительная углубленная экспертная оценка причин, по которым абхазский язык для многих абхазов перестал быть родным.

Кроме того, нужны детально прописанные методы решения проблемы.

В Абхазии уже более десяти лет действует закон об абхазском языке. Есть несколько программ по его развитию с достаточно хорошим финансированием.

Однако насколько все эти меры эффективны, никто не знает. Нет абсолютно никаких данных о прогрессе. Возможно, потому, что результат близок к нулю.

В Абхазии вообще не принято спрашивать о результатах. Это касается не только развития абхазского языка, но и вообще всех сфер.

Когда ситуация становится критической — прибегают к патриотическим воззваниям, которыми можно остановить любую бурю.

Вот и сейчас защитники министра образования говорят, что ему мешают те, кто не хочет видеть абхазский реально государственным языком. Еще чуть-чуть — и тех, кто против решения министра, запишут в предатели родины.

Но те, кто восклицает: «Вы не любите абхазский язык!», не задаются вопросом, будет ли эффективным отправить всех абхазских детей в абхазские школы? Насколько они способны там выучить язык?

Что не так с абхазскими школами

Многие абхазские семьи, где дети не говорят на родном языке, хотят решить эту проблему и без специального решения министра выбирают абхазские школы.

Но тут и начинаются сложности.

Образовательная программа в абхазских школах уже с первого класса составлена для детей, которые хорошо владеют абхазским языком.

Попадая в такие условия, не знающий абхазский язык ребенок к окончанию школы, скорее всего, только выучит алфавит и зазубрит несколько стихотворений.

Но чаще всего родители, опасаясь, что сильно пострадает образование по остальным предметам, довольно быстро переводят ребенка в русскую школу.

Там тоже учат абхазскому языку — если можно считать обучением примерно два урока в неделю, когда учитель (за редким исключением) просто находится в классе.

Практические наблюдения показывают, что ни в абхазской школе, ни в русской, среднестатистический ребенок абхазский язык не осваивает.

Помимо школ есть еще и курсы по изучению абхазского языка, финансируемые государством. Но и там на выходе — тоже ноль успеха.

И никто во власти за все это время, когда бессмысленно потрачены годы и огромные деньги, не задался вопросом — почему так произошло? 

Вот как раз ответить на этот вопрос и есть первоочередная задача министра образования. И только потом издавать распоряжения, которые реально смогут изменить ситуацию к лучшему.

Термины, топонимы, мнения и идеи публикации не обязательно совпадают с мнениями и идеями JAMnews или его отдельных сотрудников. JAMnews оставляет за собой право удалять те комментарии к публикациям, которые будут расценены как оскорбительные, угрожающие, призывающие к насилию или этически неприемлемые по другим причинам